К середине 90-х годов карьера Ника Кейва была на пике, начиная с альбома Henry's Dream (1992) росло по экспоненте, но внутренний мир Кейва в 1996 году находился далеко не в лучшем состоянии.
Сердце мрачного австралийца было омрачено разводом с женой, неудавшимся романов с Пи Джей Харви, эмоциональный упадок привел к осложнению проблем с наркотиками. Но будучи человеком творческим Кейв конвертировал свою боль в песни, которые и стали основой основой альбома The Boatman’s Call.
Идея пластинки зародилась в 1995 году и тогда же была воплощена. Уже к декабрю того же года в Лондоне прошли первые репетиционные сессии. Ник Кейв:
В то время, когда мы записывали Murder Ballads я написал несколько песен, которые были совершенно иными по духу. Когда группа записывала музыку к Murder Ballads, я вошел в соседнюю студию с Мартином Кейси (бас-гитара) и Томми Уайдлером (барабаны), сел за фортепиано и записал несколько песен, которые были тихими и очень личными.
Новый песни начали свою жизнь в тени того чудовища, которым был Murder Ballads, наполненный смертью и жестокостью и воплотились в тонком и трепетном альбоме, медленном и лишёнными безудержности некоторых треков с Let Love In или Henry’s Dream.
Томми Уайдлер вспоминает, что Ник постоянно просил его снизить темп:
В целом это были достаточно легкие сессии, но я никогда не играл так медленно!
В июле 1996 года группа арендовала студию Abbey Road в Лондоне чтобы записать такой альбом The Bad Seeds, которого никогда ещё не было. Создаваемый альбом не совсем правильно считать альбомом The Bad Seeds, потому что всю творческую сторону процесса взял на себя Ник, и если раньше он позволял музыкантам свободно работать, как минимум, над аранжировками, то сейчас даже этот процесс проходил под строгим надзором и контролем Кейва. Группа была поставлена в строгие рамки, очерченные музыкальными набросками, которые Кейв написал сам на старом пианино Casio. The Bad Seeds на этом альбоме превратились в аккомпаниаторов, а не полноценных партнёров Кейва.
У Кейва было очень четкое видение того, чего он хотел достичь.
Это был первый альбом, который я построил полностью на рефлексии. Песни описывали драматизм определённых событий в моей жизни, и хотя это отлично сработало на альбоме, я не хотел бы повторить этот опыт.
рассказывал Ник в 2009 году. К сожалению в 2016 год нанёс Нику ещё одну рану, которая заставила музыканта вернуться к опыту двадцатилетней давности.
Мик Харви:
Для того, чтобы записать этот альбом нам нужно было изменить свой подход к музыке. Особенно после записи Murder Ballads, потому что тогда Ник давал группе полную свободу и мы придумывали партии практически на ходу. Здесь же у музыки были строгие рамки, ничего лишнего. Группа должна была полностью передать переживания Ника, не добавляя ничего от себя.
Перкуссионист Джим Склавунос:
Я думаю, что сложнее всего во время записи было сдерживать себя. Музыканты, естественно, хотят играть, и поэтому трудно было подавлять энтузиазм, возникающий в процессе игры. Но по-своему это был интересный опыт, нам нужно было специально одёргивать себя и оставаться в рамках. Мы внимательно изучили каждую композиции, сосредоточив внимание на нюансах и мелких деталях. Я очень горжусь этим альбомом.
Переполненный личными эмоциями и рефлексией альбом должен был стать этаким «кубом дымящейся совести», если переосмысливать Пастернака. Дубли, наложения и перезаписи должны быть сведены к минимуму чтобы не сгладить заложенную в песнях энергетику.
Скрипач Уоррен Эллис видел свою прелесть в подобном подходе к записи:
У инструментов очень чистый звук, а вокал очень естественный, практически без обработок, непринуждённый. У него прекрасный оттенок.
Тяжелее всех при подобном подходе к записи себя чувствовал гитарист Бликса Баргельд. Для решения этой проблемы он построил себе небольшую лачугу прямо в студии, вывел туда отдельный микшер и мог играть всё что взбредёт в голову.
Фактически я пользовался методом проб и ошибок, я пробовал разные идеи, а затем, уцепившись за подходящую, доводил её до совершенства. У меня был доступ ко всем другим каналам, чтобы я мог регулировать звук инструментов всех остальных, но при этом когда я играл, они меня не слышали.
Каким же получился альбом? Самое близкое к нему слово – личный. И эта открытость, даже правильнее сказать – обнажённость, не всем пришлась по вкусу, а некоторых просто пугала. И имеется ввиду страх не перед неизведанным, а как раз перед очень понятным. Каждый человек в своей жизни проходил через душевную боль, и мало кому хотелось бы бередить эти воспоминания. Кейв, отбросив маски персонажей, не побоялся заглянуть в себя и впервые в его лирике появились явные душераздирающие и острые проблески того, что происходило в его личной жизни, происходило именно с ним.
Уайдлер вспоминает:
Некоторые мои друзья не понимали этот альбом. Они говорили, что он слишком грустный и эмоционально тяжёлый.
Кейв:
Для некоторых людей было очень сложно примириться с этим звуком. Тем не менее, большинство в конце концов приняло альбом.
Эллис соглашается:
The Boatman's Call стал отличным альбомом. Он был построен совершенно иначе чем Murder Ballads. Это признак того, что группа не боится меняться и выходить за свои рамки.
Это же изменение в подходе к лирике заметил Стюарт Берман:
Создавая на протяжении своей карьеры песни из чужих эмоций и переживаний, Кейв – пройдя через развод с женой и роман с Пи Джей Харви – приводит себя в порядок. Он не раз обращался к балладной форме, но в то время как предыдущие обращение к этой песенной форме, такие как Straight to You and The Ship Song создавались через призму звука The Bad Seeds, то здесь атмосфера настолько свободна и интимна, что возникает ощущение будто ты свернулся калачиком внутри пианино. Но даже несмотря на то, что этот альбом является самым исповедальным в дискографии Кейва, его чувство печали и катарсиса выходит за рамки личности автора, они универсальны.
Открывающая альбом Into my Arms, как и большинство песен на диске, написана в виде молитвы. Именно её Кейв исполнил на похоронах лидера INXS Майкла Хатченса.
Я часто пишу о том, что мне нужно, а не о том, что у меня есть. Так было всегда. Творчество становится своего рода балластом - стабилизирующей силой в моей жизни.
рассказывает Кейв.
Into my Arms - это великолепная медитация на темы любви и веры, а Where Do We Go Now But Nowhere достойный соперник лучшим работам Леонарда Коэна - писала LA Times.
Также Ник признает, что он был глубоко увлечён Новым Заветом и темы искупления, вмешательства и библейской иконографии перешли в песни. На этом альбоме откровенно говорится о христианских проблемах. Композиции There is a Kingdom, For From Me и Brompton Oratory показывают сильную связь Кейва с Богом, его Богом, любым Богом вообще.
И хотя многие воспринимают этот альбом, как мрачное творение, движущая сила всей пластинки – любовь. Он весь о любви: о потери любви, о желании любви, о попытках её удержать, и – больше всего – о страхе перед ней. Эти песни могли бы быть очень воодушевляющими, но не тогда, когда каждая из описываемых в них эмоций проходит через тёмное и разбитое сердце автора.
И если рядовому слушателю потребовалось время чтобы принять такого откровенного Кейва, то критики наперебой хвалили альбом и продолжают делать это до сих пор.
NME: Если театрализованная автобиографичность альбома Let Love In рассказывала о надвигающейся буре в семейной жизни Кейва, то The Boatman's Call имеет дело с ее трагическими последствиями. Необузданные пьяные признания заменены гораздо более трезвым тоном, как лирически, так и музыкально. На обложке хоть и указаны все участники The Bad Seeds, но их присутствие на этом альбоме не совсем очевидно. Это музыка, лишенная всякой бравады, записанная небольшой группой людей при холодном утреннем рассвете. Такая близость идеально отражает те темы, о которых поёт Кейв. Эти песни показывают власть людей над чужими жизнями, не всемогущего Бога, который требует возмездия, а людей, которые нам не безразличны; Они - те, у кого есть сила, чтобы уничтожить вас.
AllMusic: Песенный цикл, в равной степени вдохновленный неудачными романтическими отношениями и религиозными сомнениями, The Boatman's Call захватывает своей честностью и отчаянием, и в то же время в нём много готических и библейских образов, в нём мало театральности, которая делала прошлые альбомы группы эмоционально отстранёнными (они были взглядом со стороны). Музыка прямолинейна, но у нее много текстур и оттенков, от блюза до джаза, которые создают великолепную основу для текстов Кейва. The Boatman’s Call является одним из его лучших альбомов и, возможно, шедевром, который он обещал на протяжении всей своей карьеры.
Филипп Павлов: В истории не так много случаев, когда десятый альбом исполнителя становился лучшим в его карьере. The Boatman’s Call – это 12 элегантных песен о любви, смерти и Боге. Этакий Songs of Faith and Devotion по-австралийски.
Можно ещё долго говорить о лирике альбома, о роли The Bad Seeds в его записи, но лучше просто послушать эти откровения, или, как очень точно высказался Сет Джейкобсон в рецензии:
Это звук, с которым ломается сердце человека.
Ссылка на полный альбом на youtube: