Татьяна приехала на следующий день ближе к обеду. Выглядела она не очень: бледная, какая-то дерганая, с заметно округлившимся животиком. Родители поняли, что срок у Татьяны уже приличный.
Продолжение рассказа "Ошибка молодости..."
Глава 12
Настенька была счастлива. Девочка с радостью приняла подарки, которые привезла Татьяна и начала активно рассказывать маме про свою жизнь. Говорила про детский садик, своих друзей в нем, о поездке в парк, батутный центр и кафе. Потом поделилась сокровенным, своей мечтой о щенке. Татьяна слушала дочь с приклеенной улыбкой, было видно, что ей не особо интересно. Она то и дело бросала взгляд на часы и маялась.
- Ты куда-то торопишься? – не выдержал Аркадий Филиппович, видя поведение дочери.
- У меня в двадцать тридцать электричка.
- Электричка? – измучилась Нина Петровна. – Ты не останешься с ночевкой? Я думала…
- Мам, я не останусь, - нервно перебила Татьяна. – Мне надо домой. У меня дела, мы с Сережей редко видимся и вообще… - Нина и Аркадий после слов дочери переглянулись и мужчина обратился к внучке:
- Настюш, возьми своих куколок и иди к себе. Нам с твоей мамой надо поговорить по-взрослому, - девочке уходить не хотелось, но она не посмела ослушаться деда.
- Только давайте без нравоучений, - поморщилась Татьяна, когда Настя ушла.
- Никаких нравоучений, только конкретные вопросы, - хмуро проговорил Аркадий. – Какие у тебя планы на жизнь?
- Жить. Уйду в декрет, буду готовиться к родам, рожу, буду заниматься ребенком.
- А как же Настя?
- А что Настя?
- Ты не собираешься её забирать?
- А куда мне её? – захлопала глазами Татьяна. – Мы ютимся в маленькой квартирке, мне и так будет сложно с ребенком.
- А почему ты не подумала об этом раньше? Ты как-то списала Настю со счетов. Будто это не ребенок, а игрушка. Надеюсь, второго ребенка ты на нас не скинешь! – со злостью проговорил Аркадий.
- Не скину. Я выросла, ума набралась. А с Настей… некрасиво с ней получилось. Не готова я была к материнству. Ошибка молодости. Настроили с Лехой воздушных замков, а они рухнули… сейчас все иначе. Я люблю Сергея, он любит меня, у нас будет настоящая семья. Настя пусть остаётся с вами. Она неплохая девочка, но не моя… не ощущаю я её своей дочкой, - от цинизма и безразличия Татьяны Аркадия затрясло. Он с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на крик и не наделать глупостей. В итоге, пару минут подышав, он процедил:
- Убирайся из нашего дома и больше никогда тут не появляйся. Можешь забыть, что у тебя есть дочь, родители. Ты для нас умерла. Я не понимаю, как мы вырастили такое чудовище, где свернули не туда. Я не понимаю и мне стыдно. Уходи!
Нина Петровна все это время молчала. У неё не было сил говорить. В душе плескалась обида и непонимание.
- Пап, я…
- Уходи! Замолчи и иди. Не желаю ничего слушать и видеть тебя! Вон!
Татьяна встала и пошла к выходу. В коридор выбежала Настя.
- Ты уходишь? – с тревогой в голосе спросила девочка у мамы.
- Да.
- Настюш, маме пора, - ласково проговорила Нина Петровна.
- Ты врешь. Её выгнал дедушка. Зачем? Почему?! Дедушка, скажи, чтобы мама осталась! Скажи! – заплакала Настя. Она все слышала. Аркадий покачал головой. – Ты плохой, деда! – выкрикнула Настя в слезах и попыталась броситься к Татьяне. Аркадий перегородил внучке дорогу.
- Иди! Что смотришь? – прикрикнул он на Татьяну. – Надо было раньше поставить точку в этих мучениях, - добавил он, думая о том, что зря они с женой навязывали Татьяне Настю. Ничего путного из этого не вышло, только ребенка мучили.
Татьяна ушла, громко хлопнув дверью. А у Насти случилась истерика. Она плакала, кричала, пыталась убежать из квартиры, чтобы догнать маму. Нине Петровне пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить внучку. А потом понадобилось почти полгода, чтобы объяснить Насте – мама больше не приедет.
- Из-за меня? Это я виновата? Или дедушка? Он же её выгнал…
- Никто не виноват, просто так получилось, - осторожно говорила Нина Петровна и пыталась все объяснить внучке. Женщина старалась говорить Насте правду, но немного в адаптированном, мягком и понятном варианте. Настя потихоньку успокаивалась. Все меньше задавала вопросов о маме, хотя забыть окончательно, конечно, не могла.
Нина Петровна больше не звонила дочери. Но душа болела, какая бы Татьяна не была, она оставалась ребенком Нины и женщина её любила, но позвонить не могла. Не знала о чем говорить.
Таня звонила сама примерно раз в месяц. О Насте не спрашивала. Больше рассказывала о себе, пыталась жаловаться, но жалобы Нина сразу пресекала.
- Ты сама выбрала такую жизнь, мужа. Тебя никто не принуждал. Теперь хлебай сама. На нас не рассчитывай, - такая жесткость была несвойственна Нине. Но страх, что дочка вернется, привезет внука (Татьяна сообщила маме, что у неё будет мальчик) придавал женщине твердости и сил. Нина понимала, что если дочка появится на пороге с ребенком, то они с мужем примут её. Не смогут выгнать. Но хватит ли у них с Аркадием сил: моральных и физических, тянуть еще одного ребенка и взрослую дочь? Нина боялась, что нет. Они с мужем устали. От выходок Татьяны, от ответственности за Настю. Они понимали, что будут тащить свой крест и никогда не бросят внучку, но уже хотелось покоя и какой-то стабильности. Жить без страха, что дочка что-то выкинет.
© Баранова А.А., 2023