- Евдокия, да открывай же, наконец! Ты что там, спишь еще что ли? Солнце-то уже давно встало…
Баба Люба долбила своим костылем в дверь соседки бабы Дуси.
- Да жива ли ты там, старая?
-Иду уже, иду, - загремела щеколдой Евдокия. – Чего кричишь-то? Переполошила, наверное, всю деревню. Чего надо тебе?
Баба Дуся вышла на крыльцо. Несмотря на лето, у нее на голове был наспех накинутый шерстяной цветастый платок, из-под которого выбивались седые волосы, второпях собранные сзади в жидкий пучок.
Высокая, сухая, как палка, в теплом байковом халате и утепленных галошах на босу ногу, она вопросительно глядела на бабу Любу.
- Ну, говори, чего шумишь? Чего долбишься? Сама не спишь и людям спать не даешь…
- Это ты что ли люди? Чегой-то ты возвеличила себя, - усмехнулась баба Люба. – Все никак не наспишься… В твоем-то возрасте давно о вечности нужно думать, а не о том, как подольше поспать. Наспимся с тобой еще. Уже не так и долго ждать. Пойдем-ка, посидим на твоей лавочке.
Евдокия молча побрела за ней, шаркая галошами.
- Чего это ты с раннего утра-то на лавочку захотела? Дня тебе что ли не хватает? – недовольно ворчала она, присаживаясь рядом.
- Не хватает, - откликнулась баба Люба, - вот соскучилась по тебе за ночь и пришла.
- А ты все не наспишься, - вновь повторила она.
В деревне слышалась перекличка петухов. Лениво лаяли собаки. Утро разгоралось ясное, безоблачное. Ночная прохлада, несмотря на раннее утро, уступала место уже всем надоевшей жаре.
Они немного помолчали, задумавшись каждая о своем.
На этой лавочке баба Дуся и баба Люба частенько по-соседски сиживали вечерами, рассказывая друг другу о своих детях, внуках-правнуках. Делились нехитрыми деревенскими новостями… Говорили о том, что в мире творится, после просмотра новостей по телевизору. Обсуждали любимые сериалы.
Когда-то в молодости они даже и не дружили, потому что Евдокия была старше юной Любаши на целых восемь лет. И тогда, в семнадцать Любашиных лет, Евдокия казалась ей уже совсем старухой. Она уже была замужем, растила двух пацанов-погодков.
Любаша же только вступала в прекрасную девичью пору. Она неожиданно вдруг как-то сразу расцвела, похорошела. У нее оформилась стройная фигурка.
Ее высокая грудь, тонкая талия и в меру широкие бедра вызывали легкое томление не у одного из деревенских парней, но она видела лишь того, единственного, которого любила с самого детства. Это был Сергей.
Старше Любаши на пять лет, Сергей поначалу ее совершенно не замечал. Угловатая девчонка-подросток, она чаще других встречалась у него на пути, постоянно попадалась ему на глаза. Однако для него она была соседская мелюзга, которая не стоила его внимания.
А потом она окончила восьмилетку и осталась работать в колхозе - повзрослевшая, симпатичная. Вот тогда-то он и заметил ее. И она ему очень понравилась.
Они начали встречаться. А вскоре поженились. Со временем у них родились сын и дочка.
Годы шли. Эти годы со временем-то и сравняли Евдокию с Любашей. В молодости они обе работали в колхозной женской тракторной бригаде.
Любаша с удовольствием садилась в кабину трактора, ей нравилось, что эта машина ей подчиняется. Нравилось пахать землю, сеять хлеб. Молодая женщина любила свою работу, любила просторы, открывающиеся перед ней, когда она выезжала в поле.
Ее любовь к земле, успехи в работе не остались незамеченными. В свои двадцать пять Любаша уже была удостоена ордена Трудового Красного Знамени.
Так они и жили по соседству – Евдокия и Любаша. Растили детей, общались, отмечали вместе праздники. Обе петь любили и очень красиво пели на два голоса.
А жизнь не стояла на месте. Разлетелись их дети из гнезда, ушли в самостоятельное плавание. Уехали за тысячи километров от родного дома.
А потом они одна за другой схоронили своих мужей.
- Вчера уже поздно вечером моя Ирка звонила, - наконец, прервала затянувшееся молчание баба Люба. - На неделе прилетит за мной.
- Как это прилетит? – не поняла баба Дуся. – На чем это она к тебе в деревню прилетит?
- Да не в деревню прилетит, бестолочь ты! В нашу краевую столицу. Оттуда на машине - ко мне. Забрать меня решила к себе. Уговорила меня. Ты же знаешь, совсем у меня ноги отказывают. Не смогу я одна эту зиму пережить.
- Ты уезжаешь?... А как же я? Одна ведь останусь. Ой, Люба! - всплеснула руками баба Дуся.
- Вот я и тревожусь о тебе… Потому и пришла… Ничего, Дуся. Будем созваниваться. В Одноклассниках станем переписываться. Да и ты ведь, слава Богу, пока на своих ногах. Сама в магазин ходишь. Это я уже не могу. И печку топить для меня давно проблема. Уголь этот таскать каждый день ведрами. Для меня это теперь непосильно...
- Да что те Одноклассники… Хорошо, что сейчас телефоны у всех есть, я хоть голос твой слышать буду. Это ж в такую даль ты уедешь от нас! Где, ты говорила, твоя дочь-то живет?
- Да на самом краю света. В Калининграде.
- И правда – край света. Что, там и останешься насовсем? Вдали от родной землицы? Нам ведь, как ни крути, а скоро в нее ложиться… Будешь там лежать в чужой земле, рядом с чужими людьми?
- Нет, Дуся. Это мы с дочерью обсудили раз и навсегда. Она твердо мне пообещала, что, в случае чего, привезет меня на родину. Не смогу я там одна. Здесь мои деды, родители лежат. Братья, сестры, тетушки-дядюшки. Здесь мой муж. И мое место тоже здесь. Иначе никак.
Баба Люба неожиданно всхлипнула.
- Веришь, нет, Дуся, как же не хочу я ехать. Душа моя плачет…. Если бы ты знала - как она плачет! Всю ночь я сегодня не спала. Но деваться некуда – надо ехать…
Они опять замолчали.
- Что поделать, Люба… Поезжай, - наконец, встрепенулась баба Дуся. - Одной зимовать тебе невозможно. Ничего. Поплачешь немного и привыкнешь. Человек он такой - ко всему привыкает…. Да и я тоже привыкну жить без тебя.
Через несколько дней баба Люба уехала в далекие края.
Они частенько созванивались с бабой Дусей и баба Люба по-прежнему была в курсе всех деревенских новостей.
Прошло полтора года. И однажды ее телефон замолчал. Баба Дуся запереживала – уж не случилось ли чего…
Оказывается, случилось… Позвонила дочь бабы Любы Ирина и сообщила, что той уже нет. Баба Люба ушла тихо, во сне. Вечером легла спать, а утром не проснулась. На дворе стояла зима. Декабрь.
Дочь исполнила волю бабы Любы. Грузовым бортом она отправила тело матери в родные края. По прибытии в аэропорт его перегрузили на катафалк и привезли в родное село.
Вскоре баба Дуся в морозный декабрьский день в последний раз встретилась со своей подругой и проводила ее в последний путь.
- Поторопилась ты Любаша… Ты ведь моложе меня. Ну да ладно, там виднее – кому и когда срок подойдет… Ты главное не забудь – застолби там для меня местечко получше… Встреча-то наша с тобой уж не за горами….
Буду благодарна за лайки и комментарии.
Приглашаю подписаться на мой канал "Заметки любителя удивляться"