Михаила Врубеля не принимали критики и не понимали современники, однако в историю русского искусства он вошел как великий живописец, один из основоположников русского модерна и символизма. «Культура.РФ» рассказывает, какие истории скрываются за знаменитыми картинами художника.
Летом 1863 года Врубель по рекомендации художника и коллекционера Ильи Остроухова получил заказ на оформление парадного входа в особняке инженера Константина Дункера. «Я получил довольно большой заказ: написать на холстах три панно и плафон на лестницу д[ома] Дункер, женатого на дочери известного коллекционера Дмитрия Петровича Боткина, работа тысячи на полторы; что-нибудь относящееся к эпохе Ренессанс и совершенно на мое усмотрение», — радостно писал художник. Для панно он выбрал сюжет «Суд Париса»: миф о том, как Парис, сын царя Трои, решает, какая из трех олимпийских богинь достойна получить яблоко с надписью «Прекраснейшей».
Работа двигалась медленно. Уже на стадии создания набросков пришлось делать перерыв, Врубеля замучил ревматизм: «…с горя, что он ухудшился, и чтобы как-нибудь поддержать бодрость духа для предстоящего начала работ у Дункера уже на холстах и на месте, я три дня провел с Кончаловскими, у них и ночевал». Когда художник наконец приступил к панно, условия работы показались ему невыносимыми:
Наконец, в субботу очень бойко начал чертить углем; но ты представляешь, что такое отделывающийся дом: незапирающиеся рамы, хлопанье дверьми и адские сквозняки — словом, я еще больше простудился и решил, пока не поправлюсь, туда ни ногой.
Триптих Врубель закончил только в начале ноября. Один из самых придирчивых критиков того времени, художник Степан Яремич, назвал панно «высоким праздником искусства», однако владельцы дома произведение не оценили. Когда Константин с супругой Елизаветой Боткиной пришли «принимать работу», они панно отвергли без объяснения причин. «Суд Париса» в итоге купил компаньон Саввы Мамонтова и его большой друг — инженер Константин Арцыбушев.
Автор: Полина Пендина