Сейчас в очередной раз оживились дискуссии по поводу церковнославянского языка богослужения. Дело в том, что у языка есть своя специфическая особенность — лет за 100 он меняется: может, не радикально, но в некоторых моментах ощутимо.
Ветераны Великой Отечественной, когда смотрели новодельные фильмы о войне, морщились нередко от того, что у героев фильмов совершенно не такая речь: «Ну, не говорили так тогда, слова другие подбирали».
Рассказывали историю про митрополита Антония Сурожского, который выучил английский, читая Библию Короля Якова — книгу на английском трёхвековой давности. Прилетев в Америку, выйдя из аэропорта, он обратился к первому попавшемуся прохожему и на том английском озвучил свой вопрос примерно так, если по-русски: «Рцы ми, человече, како идти ми до такой-то стрит». Человек испугался и перебежал на другую сторону улицы. Представляю, как его поразил колорит владыки Антония: какой-то человек из прошлого материализовался в районе аэропорта. В чёрном платье, с бородой и глаголет древним наречием.
Получается, что в каком-то смысле проблема языка богослужения постоянна. А когда есть многовековая традиция, то тут все ещё сложнее.
Лично для себя я выбрал определённый маркерный момент — Великий покаянный канон Андрея Критского (кстати, не многие знают, что его можно читать не только в Великий пост). Вот если его перевести на современный русский — всё станет ясно только для тех, кто знает Библию и в ней ориентируется, и знает учение Православной Церкви хотя бы на уровне Катехизиса. Знать просто «Верую…» — это необходимый, но не достаточный минимум для этого.
То есть пока наши прихожане не знают вот этих основ, для них перевод с церковно-славянского языка мало что решит. А для захожан — и подавно. И наоборот — разобраться с языком в сущности проще, чем с Библией и Катехизисом, так что если взяться за изучение второго пункта — первый придет сам собой.
Мы можем сетовать на то, что не каждый священник занимается библейскими беседами и беседами о вере с прихожанами. И в продолжение этой темы могут последовать справедливые реплики: «Да что там не каждый священник — не каждый храм!» — «Да что там не каждый храм — даже не каждый большой собор в городе!…» — и так далее.
Но зададимся вопросом: там, где проводятся такие беседы, все ли прихожане приходят на них? Нет, и даже не половина из них.
При этом издаётся огромное количество книг, целых два православных телеканала круглосуточно вещают практически по всей стране, а уж про доступность вероучительного материала в интернете в виде подкастов и видеороликов вообще говорить не приходится: в истории Церкви никогда не было подобного времени с такой доступностью Слова Божьего для людей.
Надо отдавать себе отчёт, что так будет не всегда. И история народа Божьего тому верное напоминание: «Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, — не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних. И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его. В тот день истаявать будут от жажды красивые девы и юноши» (Библия. Книга пророка Амоса, глава 8).
Так все ли пользуются сегодня этой возможностью познания основ веры? Кажется, ответ очевиден — нет. Так и что же там насчёт языка богослужения?..
Священник Даниил Маслов