Следующее утро выдалось беспокойным и хлопотливым. Не потому, что был тому повод, или дел вдруг навалилась куча. Совсем нет. Все лишь от внутреннего волнения.
И ничего Таня с собой поделать не могла. Проснулась раньше будильника, долго лежала глядя в потолок. Занять бы себя, да нечем: вещи собраны, Настя со вчерашнего дня у деда.
Пока принимала душ и завтракала, немного успокоилась. Негромко включила телевизор. Как обычно, в канун Дня Победы зрителей развлекали военными фильмами. Порылась в косметичке, посмотрелась в маленькое зеркальце. Да, мышь серая она и есть мышь серая. Губы тонкие, ресницы бесцветные. Единственное, чем природа ее несомненно наградила, так это чистой ровной кожей. Хоть и бледная она, кожа, — даже загар толком не липнет. Ну и ладно…
Таня достала тушь и глянула на часы. До десяти утра еще полчаса. Скоро должен подъехать Лёня. Почему-то ждала, что он позвонит. Но в назначенный час звонка не произошло. Его и чуть позже не случилось. Минут пятнадцать одиннадцатого выглянула в окно и увидела внизу Лёнькину машину. А потом и самого Лёньку. Он выбрался из джипа и закурил. Ответил кому-то по телефону. Таня наблюдала за ним как в ступоре. Почему-то не могла оторвать глаз.
Интересно, и как давно он подъехал? Это Денис ей сказал быть готовой к десяти, а с Лёнькой они не созванивались, вот она и подумала, что он должен сообщить, как подъедет. А он не позвонил, просто ждал ее в машине у подъезда.
Вуич стоял к ней спиной, опустив подбородок. Глядел под ноги и пинал мелкие камешки. Потом вздрогнул всем телом, чуть закинул голову, возможно, засмеялся. Таня это поняла по дрожанию могучих плеч. Надо выходить из дома, но она так и стояла у окна, не в силах двинуться с места. Стояла оцепенело, обуреваемая какими-то непонятными смешанными чувствами. Хотелось общаться с ним, с Лёней, как раньше, — весело, задорно, без напряжения, — но все изменилось после той далекой ночи. Хотя, наверное, только для нее. Это ей было неловко и волнительно, это она старательно избегала встреч наедине. Лёня же вел себя как ни в чем не бывало. Почти. Или тщательно скрывал свои чувства. Может, и не намеренно. По крайней мере Таня его не понимала – где он правду говорит, а где шутит. Никак не могла разобраться. Вот и тогда, когда замуж предлагал за него выйти, не поняла, острословил он так, или на полном серьезе говорил. Конечно, острословил. Кто ж после одной единственной ночи замуж зовет…
Когда, наконец, вышла из подъезда и подошла к машине, приготовилась услышать упрек. Ведь задержалась же. Но нет, Лёня улыбнулся и открыл дверь со стороны пассажира:
— Прошу, пани…
— Ты чего в одной рубашке? — вместо приветствия сама его упрекнула.
— А ты хочешь, чтобы без?..
— Прекрати.
Он театрально громко вздохнул:
— Такой десерт, а я на диете. И не начинал, кстати, — хлопнул дверью и сел за руль.
Таня взялась за ремень безопасности и бросила на мужчину быстрый скользящий взгляд. Покачала головой. Когда выглядывала из дома в окно, думала, что на улице очень тепло. Так солнце светило ярко, аж глаза слепило. А вышла – мигом продрогла, хотя и курточку кожаную накинула на свитерок, и на улице-то не побыла толком, сразу в салон уселась. А Лёнька простоял на ледяном ветру в тонкой джинсовой рубашке с закатанными рукавами и даже не вздрогнул от холода.
— И что – так ничего не скажешь? — немного позже спросила, не удержавшись от иронии.
— По поводу?
— А выговор за опоздание?
— Тебе? — как будто удивился он.
— Ну да, — посмеялась Таня, — брат бы на меня всех собак спустил.
— Я же не твой брат, — заметил Лёня как-то особо внушительно. Слова прозвучали так веско, словно имели под собой какой-то дополнительный смысл. На его спокойном лице мелькнуло что-то такое, отчего Таня смутилась и почувствовала, что разговор вот-вот повернет в то русло, которого она боялась, не зная, что ей делать и что говорить в этом случае.
— А чего Очаровашку отослала? — облегчив ей задачу, спросил Вуич.
— Она сама захотела. Неделю думала, с кем ей поехать. Как дедулю вчера увидела, так сразу свой рюкзачок собрала.
— Жалко. Я думал, мы с ней по грибы сходим.
— Какие тебе грибы в мае? — Таня засмеялась.
— Ну, не грибы так гербарий, — улыбнулся.
Татьяна весело хихикнула и прижала затылок к подголовнику.
— Все, я сплю.
— Ага, набирайся сил. А то столько веселья впереди, — снова прозвучало как-то двусмысленно.