Продолжение, начало здесь
Пару лет спустя после этого, вероятно, очень важного для Анны события орденом францисканцев в антверпенскую общину назначается глава (кустод) брат Бонавентура Вессель, он знакомится с девушкой, становится ее духовником и заверте… Ну то есть, ни один современный исследователь творчества Анны Бейнс зуб не даст, что у них «все было», ну вы понимаете, петтинг-шметтинг, секс-кекс. Никто с канделябром не стоял и воспоминаний на эту тему не оставил. Но есть стихи. Те самые «рефрены», которые наша брабантская дева писала виртуозно.
Вообще, рефрены – довольно сложны для написания, это специфическая поэтическая разновидность французских баллад, состоящая минимум из четырех строф с довольно замысловатой рифмовкой. Рефрены были очень популярны среди риторов, но реально удавались они мало кому, и чаще всего звучали натужно, пафосно, вычурно и нарочито. Но не у Анны. Она чувствовала себя в рамках этой причудливой стихотворной формы как соловей июньской ночью. Она писала их как дышала, с удовольствием вводя все новые и новые усложнения. К примеру, в форме рефренов она писала акростихи, зашифровывая в них свое имя или имена своих знакомых в том числе и имена своих приятелей-миноритов.
Так вот в подавляющем большинстве рефренов на любовную тему первые буквы строчек составляют два имени «Анна и Бонавентура». Собственно, история стара как мир и проста, как аббревиатуры «М» и «Ж» – она юна, красива и талантлива, он старше ее на десяток лет весь такой умудренный, мужественный и почти недосягаемый в своем сане… А нет, досягаемый. И вот так досягаемый и вот так. А потом он такой: «Ты удивительная, но ты же понимаешь, я не могу нарушить обеты, а то, что было между нами – это страшная ошибка, и вообще, грех-то какой! Но я помолюсь и нас простят. Ну как минимум меня, а тебе надо будет постараться, чтобы заслужить прощение».
И она старается – делает то, что умеет лучше всего – пишет прекрасные стихи. Стихи обличающие протестантскую ересь, назначающие всех скопом протестантов ответственными за беды и несчастья, терзающие человечество, а самого Мартина Лютера с его тезисами – дьяволом во плоти «бросающим мерзкие оскорбления в лицо небесам».
Первый сборник ее стихов выходит в 1528 году под очевидной, хоть и не афишируемой редакцией францисканцев. Исследователи даже называют имя самого вероятного редактора (не Бонавентура, нет, он свою роль уже сыграл) – Маттиас Вейсон – широко известный в не самых узких францисканских кругах того времени проповедник.
И да, первый сборник был, мягко говоря, чрезвычайно прокатолическим. Он едва ли не полностью состоит из яростных нападок на «протестантскую ересь», которую Анна целиком ассоциировала с Мартином Лютером. Обильно используя внутреннюю рифму, аллитерацию и ассонанс, искусно вплетая просторечные обороты народного языка, она местами не гнушается и площадной брани в адрес «еретиков». Откровенно говоря, классического образования ей, конечно, не хватало, к примеру, она очень приблизительно знала историю и античных авторов. Но Анна компенсировала это темпераментом и знанием библейских текстов, что вкупе с врожденным виртуозным владением стихосложением привело к абсолютно блестящему результату. Сборник только при жизни поэтессы выдержал целых пять переизданий, практически неслыханное в те времена только зарождающегося книгопечатанья дело. Такой вот ренессансный бестселлер.
Второй ее сборник выходит уже после смерти Бонавентуры в 1548 году, и уже гораздо мягче и проникновеннее, но все равно в подборе и компоновке рефренов видна твердая рука братьев Францисканцев. Он тоже несколько раз переиздается.
Но самым интересным с точки зрения содержания стал третий сборник, который был издан на следующий год после Beeldenstorm – первого иконоборческого восстания в Нидерландах в августе 1566 года, когда буквально за несколько дней в Брабанте было разгромлено сотни церквей и монастырей. Восстание не было особенно кровавым, ну разве что под горячую руку зашибли кого ненароком, но оно было чудовищно разрушительным – повстанцы уничтожали алтари, купели и реликварии, разбивали прекрасные статуи и бесценные органы, сбивали фрески со стен, воровали книги и церковные облачения. Именно тогда, кстати, была утеряна большая часть наследия Босха (что-то он мне на протяжении всего текста вспоминается. Возможно, потому, что жил неподалеку и по возрасту вполне мог бы быть отцом или старшим братом Анны).
Так вот, через год после восстания выходит третий сборник стихов Анны Бейнс, в предисловии к которому его составитель Хенрик Пиппинк жалуется, что пишет эти строки на пепелище местного францисканского монастыря, а между строчек читается вполне человеческое желание составителя выручить изданием сборника каких-нибудь денег. В эту книгу вошло аж семьдесят стихов Анны Бейнс и среди них практически нет нападок на лютеран, как ни странно. Они, скорее, представляют собой сборник практических советов для мирян как спастись, достичь благодати и потенциально войти в царствие божие, несмотря на этот кошмарный, погрязший во грехе и ужасе мир.
Анна доживет до глубокой практически фантастической для XVI века старости – 82 лет. Причем до восьмидесяти она будет работать – управлять своей маленькой начальной школой, обучая детей чтению, письму, катехизису и азам арифметики. В 1573 году она продаст свой дом чете Столлэртов, которые были ее соседями, когда она еще жила с братом, и отдает им все свои деньги за крышу над головой и уход до конца жизни. Похоже, это был не самый мудрый ее поступок, поскольку, вроде как Столлэрты деньги взяли, в своем доме ее поселили, но уходом, по некоторым сведениям, пренебрегали. Но это и сейчас такое случается сплошь и рядом. Мало что, на самом деле, меняется в этом безумном-безумном мире.