В августе 1991 года революционные события происходили не только в стране. Они потрясали и нашу, только что родившуюся семью. В это непростое время мы снова перебрались в Курганскую область. Из Тверской. Всему виной был мой гормональный фон.
Дело в том, что при устройстве на работу, заведующая недвусмысленно дала понять, что её не устроит моя беременность, а, судя по тому, что я только что отплясала свадьбу, этого не миновать. Я помнила её слова и относилась к ним вполне серьезно. Поэтому, как только поняла, что в организме кто-то завелся, настроение ходить на работу резко пропало. А приезд бригады столичных медиков на предприятие и поголовный медосмотр с использованием УЗИ вывел меня на «чистую воду». Надо отдать должное, заведующая ничего мне не сказала, кроме фразы «Я так и думала», но я сама себя накрутила и по вечерам лила слезы- «хочу домой, там люди добрые».
Как раз в эти дни к нам заехал дальнобойщик. Раньше они вместе с мужем водили автобусы, а сейчас он шел проездом из Прибалтики и заглянул попроведать. Ночь мужики проболтали, а утром Вова прыгнул в машину и уехал с Мишей в Курган, готовить почву для переезда. Я и глазом моргнуть не успела.
Через неделю супруг вернулся, мы собрали скудный скарб, поместившийся на багажной полке вагона, и уехали за Урал. В Курган.
О мытарствах с поисками съемного жилья я рассказывала. Муж нашел несколько адресов, но житье в них не задалось. Вот в эти самые дни и произошла моя встреча с цыганами, обитающими на площади у вокзала.
В тот день я поехала из Кетово в Курган, в поисках женской консультации. В Кетовскую поликлинику я почему-то не пошла, решив, что без прописки в неё не попаду. В битком набитом автобусе беременность дала о себе знать и я ненадолго грохнулась в обморок. В женской консультации подтвердили вердикт «давление как у покойника» и, настоятельно рекомендовали хорошо питаться. Я вышла из консультации и направилась к автовокзалу. Тут- то ко мне и подлетела цыганка, схватила за волосы и закричала «Дай денежку - погадаю»! Я опешила и отказалась. Тогда она помахала рукой и заявила, что у неё мой волос. Если я не соглашусь, то через десять шагов ослепну. Вот так!
Ёлки- зеленые! Я не знаю, как вам описать свои чувства, пока я шла эти десять шагов. Можно сколько угодно говорить, о том, что это ерунда, но когда ты на раннем сроке, когда слезы льются по поводу и без, когда нервы вымотаны отсутствием своего угла и работы, поверишь даже в то, что превратишься в чёрта лысого.
Я считала шаги. Честно. Ой, как считала! Я шла, а цыганка кричала мне вслед: «Давай- давай! Иди! Сейчас ослепнешь!».
После одиннадцатого я повернулась и показала ей фигушку. И кулак показала. Прям как маленькая, ей Богу, но это факт. Если бы я умела показывать в ту пору «факи», я бы сделала и это! Потому что на самом деле я испытала настоящий сильный страх. Я испугалась за будущего ребенка! Ну и за себя- родимую, конечно, тоже!
Когда родилась дочь, я первым делом проверила у нее зрение.