Продолжение. Этот разный подход виден и в образе героя, и в способе прохождения им пути; в обстановке и условиях. Это видно даже по двум типам композиции и экспозиции в самом построении истории. В кинематографе самые популярные - два типа развития сюжета.
Европейский – это начало истории с описания героя со всеми деталями и подробностями. Здесь описание становится как бы объяснением того, что будет дальше происходить. Американская система экспозиции - когда фильм начинается сразу с завязки, ярко и без особых объяснений. Это как бы сразу и тизер, и экспозиция с завязкой, склеенная воедино, обещающая и элемент финала. По своей мощности он сопоставим с завязкой. Т.е. в европейском развитии сюжета мы видим постепенное разворачивание событий. В американском мы сразу оказываемся в гуще событий. В первом случае главный герой собирается утром на работу, подгоняет детей, чтобы они не опоздали в школу, подбадривает жену. Едет в офис, открывает полученную посылку и дальше мы видим взрыв, разбитые стекла, раненого главного героя, плюшевого мишку с оторванной пуговицей глаза, которого ему дал с собой сын в качестве талисмана. В экспозиции по-американски мы в первых кадрах видим разгромленный взрывом офис, осколки стекла, мишку без глаза, окровавленного главного героя. И лишь затем включается предыстория.
Даже в способе завязки истории в зависимости от ее «происхождения» мы получаем разный тип начала этой истории. Например, по-американски сверхактивный, взрывоподобный, мощный, активный, без проволочек и предысторий. К черту подробности!
В европейском архетипе начала истории мы видим больше спокойствия, размеренную поступь разворачивающейся истории. А если мы двинемся дальше, на Восток, то тогда мы увидим еще более глубинную, с большей психологической подоплекой, историю.
Возьмем для примера мультфильм – анимационный шедевр Ивана Максимова под названием «Приливы туда-сюда». В описании мультика сказано: «утренний отлив и вечерний прилив моря меняют течение жизни прибрежного городка». Этот мультик об особенностях жизни на берегу с приливами и отливами, когда уровень воды все время меняется, одни сохнут, другие мокнут. Такое описание дает сам автор. И ведь даже, если не смотреть мультфильм, мы по одному только этому описанию сталкиваемся с типично восточным мировоззрением. При этом, автор к востоку отношения не имеет, за исключением лишь некоторого родства с восточной философией – созерцания, медитативности, принятия неизбежного, цикличного. Ему просто нравится и подходит этот флегматичный темп.
Вот эта самая цикличность и медитативность в сочетании с эстетикой Луны, воды есть на уровне описания мультика. И стоит взглянуть непосредственно на сам анимационный фильм, как эти ощущения только усиливаются. Черно-белый, как будто в эстетике прошлого (старые фотографии в сепии, например) мультик о странноватых и очаровательных жителях прибрежного городка, по обе стороны которого регулярно и планомерно (гипнотически) происходят сменяющие друг друга прилив и отлив. То, как реагируют на них жители обеих сторон городка, как сменяют друг друга эти самые приливы и отливы, и составляет суть истории. Здесь герои – не силачи-супермены, а милые, трогательные, вообще-то, даже не существующие персонажи. Их путь – не в масштабных свершениях и умопомрачительных подвигах. Но от этого путь не менее героичен – с какой самоотверженностью они принимают обстоятельства в виде отлива и прилива, как упорно борются с ними в меру своих сил, стоически принимая неизбежное. Оно сильнее их самих, но они все равно не сдаются. Это ли не героизм? Да, но героизм по-восточному. В то время, как герой западной культуры отправится в путешествие, вооружившись мечом, сев на коня; отправится в башню бороться с чудовищем, герой востока будет бороться со своим внутренним драконом – страхом, унынием, ленью.
Путь героя на востоке – путь внутрь себя, где недеяние - главное действие. Где в благодетелях - принятие, понимание цикличности, подстраивающаяся под нее медитативность. Все тлен и все пройдет. Метафорическая, образная, медитативная культура Японии или Китая в рекламе и шоу-бизнесе не просто эмоциональна, она взывает к богатству воображения, образу. Да даже иероглифы ведь не что иное, как образ.
На западе путь героя буквальный, на востоке – метафорический. Экспансивный путь завоевателя, путь крестоносца, конкистадора, завоевание метрополией своих колоний – архетип западного пути.
Если в раннем Средневековье героем Запада был рыцарь, размахивающий фаллическим символом – мечом, то в эпоху Великих географических открытий он никуда не девается, просто вместо меча у него теперь другой продолговатый предмет – подзорная труба, например, трость, указка. И вместо коня у него теперь транспорт, соответствующий времени – корабль. В ХХ веке этот герой пересаживается на космический корабль.
На востоке герой тоже проходит свой путь - только с очень медленной для европейца раскачкой. Больше того, в совершенно реальной нынешней жизни путь Востока (Китай, Япония, Корея) по-прежнему не прямой экспансивный, а украдкой, тихой сапой, через технологии, философию, культуру. Восток проникает везде через инновации, открытия, музыку и кино. Там где Британия, «владычица пяти морей» или Франция, Голландия, Португалия достигали других земель путем физических завоеваний, Восток завоевывает мир интеллектуально и эстетически.
Восток всегда немногословен, скорее, образен. В восточном искусстве мы видим лаконичность в словесных выражениях и высокую художественность подачи. Вспомните боевые искусства, а еще – театр. Как мало там вербального, прямого, зато как символичен и ярок грим, пантомима, жест. Как сдержаны актеры театра Но, Кабуки, но как выразительны они в жестах. В России все посерединке – слов много, они осмысленны и глубоки, зато действия меньше. Больше всего его ожидаемо в культуре запада.
Материальная западная культура очень активна физически, мы всегда видим упор на физику, силу, секс, убийства, важность спасения физического тела и достижения успеха и любви. На востоке же мы видим пренебрежение к физике в пользу долгого, вечного. Жизнь − всего лишь сон бабочки. Это память о чем-то большем, не узкое цепляние за жизнь свою. От этого и выстраивание образа мыслей героя, и его пути.
Отвлечемся от литературы, театра, истории прошлого. Взгляните на архетипы из современного шоу-бизнеса, рекламы, моды. Самые популярные, как в политике, так и в поп-культуре здесь архетипы Героя, Гедониста, Бунтаря. Примером таких личностей или моделей поведения могут служить супергерои Марвел в Америке. Поп-звезды типа Джей Ло, Бена Аффлека, Джастина Тимберлейка.
Посмотрите на американскую рекламу, изобилующую архетипами – как в образах, так и сюжетах. В сюжетах американской рекламной продукции главных герой может быть единственным персонажем, например, реклама, где изображен бизнесмен, отправляющийся в деловую поездку. Максимум, с ним будем шикарная женщина, гарантирующая ему исполнение его желаний.
Эгоцентризм, сконцентрированность на частном, личном, персональном. Популярен архетип Героя и Правителя. Американский потребитель будет рассматривать такого человека, как сильную личность, способную принимать самостоятельные решения, чьи деловые способности позволяют ему быть на коне (вот вам и Рыцарь прошлого). Однако подобный сюжет вряд ли имел бы большой успех в традиционных странах вроде Латинской Америки, где герой-одиночка был бы расценен как неудачник, не сумевший снискать уважения окружающих. Здесь «зайдет» архетип Славного малого. На востоке более популярен тип Мага, Родителя, Искателя. Аудитория откликнется на образ познавшего мудрость. рекламе достоинств той или иной марки автомашины в Италии, герой-Гедонист, скорее всего, будет находиться в салоне не один, а с красивой девушкой, разделяющей с ним удовольствие от вождения красивой и удобной машины, они будут проезжать по улицам, где их будут узнавать соседи и знакомые, выражающие восхищение успехами молодого человека. Здесь популярен архетип прежде всего, Гедониста, возможно, Творца. Тот, кто умеет получить удовольствие и подарить его другим – и есть настоящий герой. И ему совершенно не нужно для этого сворачивать горы и прыгать по стенам.
Понаблюдайте за солнечной, солярной – активной и бодрой, действующей здесь и сейчас – культурой Запада. Устремленные ввысь шпили соборов, башни и небоскребы как символ стремления к завоеванию и вширь, и вверх. Бьющая через край энергия, успех как цель в жизни – все это архетипический код человека Европы и Нового света. И сравните его с кодом Востока, подобного Луне, мягкого и гипнотически медленного, поступательного, не революционного, но эволюционного. Понаблюдайте за героями востока в литературе, кино и политике. И вы ощутите, насколько по-разному в этих разных мирах представлены одни и те же архетипы, образы и сюжеты. Насколько все мы одновременно и далеки друг от друга, и невероятно похожи.
Юлия Милович-Шералиева