Многие знают такого персонажа легенд о короле Артуре, как сэр Ланселот Озёрный — величайший из рыцарей Круглого Стола и возлюбленный королевы Гвиневеры, супруги короля Артура. Но далеко не все знают о том, что в сюжеты, связанные с артуровской традицией, он вошёл далеко не сразу, значительная часть связанных с ним мотивов первоначально приписывалась совсем другим героям, а сам Ланселот, в отличие от многих других персонажей Артурианы, похоже, вовсе не имел исторической основы.
Жанр рыцарского романа зародился в Западной Европе XII века, однако романы об Артуре и рыцарях Круглого Стола имели под собой в качестве исторической основы предания об истории кельтской Британии (и тесно связанной с ней Арморики, то есть Бретани) V-VI веков времён противостояния бриттов (одним из лидеров которых являлся Артур) и англосаксов. Само собой — даже не затрагивая вопрос о сверхъестественном компоненте этих сюжетов (магия, феи, великаны, чудовища) — степень историчности событий этих преданий является темой для нескончаемых споров современных авторов; о том же Артуре, действовавшем на исторической арене ориентировочно в конце V — начале VI веков, историк Джон Майрс справедливо отмечал: «Прибавляя что-либо к констатации того факта, что Артур существовал и сражался с саксами, мы неизбежно удаляемся от истории в область вымысла». Но, по крайней мере, герои Артурианы не являлись плодом литературного вымысла — кельты верили в их существование так же, как средневековые люди в целом верили в существование героев Ветхого и Нового Завета.
Историческая основа обнаруживается у целого ряда персонажей артуровской традиции (подробнее см., к примеру, замечательное исследование Вадима Эрлихмана «Король Артур»), хотя далеко не все они надёжно связаны с личностью Артура и эпохой, в которой он действовал — в валлийских источниках, таких как поэзия бардов, жития святых, генеалогии и т.н. «триады» (тексты, группирующие личностей и события по трое по тому или иному критерию) можно встретить таких героев, как супруга Артура Гвенвивар (прототип королевы Гвиневеры), названый брат Артура Кай (прототип сенешаля, сэра Кея), могучий воин Бедуир (прототип сэра Бедивера, бросившего меч Артура Экскалибур в воду после гибели короля) и племянник Артура Гвахльмаи (прототип сэра Гавейна), а также Медрауд, враг и убийца Артура (прототип изменника Мордреда). Образ великого чародея Мерлина, советника короля, восходит к бриттскому поэту VI века Талиесину (пользовавшемуся репутацией волшебника), а его имя — к легендарному безумному провидцу, жившему в лесу, Мирддину Вилту (также жившему во второй половине VI века). Сэра Парцифаля — искателя Грааля из рыцарских романов — также звали Передуром; это имя носил бриттский король Эвраука, погибший в 580 году. Современником Артура связанная с ним традиция делает также Уриена и его сына Оуэна (в Артуриане Уриен муж, а Оуэн-Ивейн — сын феи Морганы, сестры Артура), бриттских королей Регеда.
Ланселот выделяется из этого ряда тем, что у его образа невозможно обнаружить хоть сколько-то надёжную историческую основу — он появляется лишь в произведениях Кретьена де Труа, французского средневекового поэта второй половины XII века (впервые упоминается в «Эреке и Эниде», а активно действует в «Ланселоте, или рыцаре телеги»). Возможны спекуляции на тему того, что, мол, раз де Труа не считал нужным пояснять своим читателям, кто такой Ланселот, то этот герой мог быть известен и до него — но они слишком ненадёжны, да и сам образ Ланселота в известном нам виде, сконструирован, наверное, уже авторами рыцарских романов, а каким он был до них, остается лишь гадать.
Попытки соотнесения Ланселота с теми или иными героями кельтской мифологии тоже выглядят довольно шатко, поскольку они основаны на рассмотрении тех или иных бродячих мотивов, (воспитание волшебницей в подводном мире, получение оружия и доспехов от матери вместе с новым именем, солярные мотивы, копьё в качестве оружия) и могут кочевать от персонажа к персонажу. Эрлихман также отмечает, что «В отличие от других рыцарей Артура, с Ланселотом не связаны какие-либо географические названия или местные легенды. То же касается его сына Галахада, который, как персонаж легенды о Граале, целиком принадлежит миру европейского средневековья». Образ Ланселота, конечно, включил (а местами — откровенно заимствовал, о чем пойдёт речь в дальнейшем) сформировавшиеся ещё до него кельтские мифологические мотивы, но сколько-нибудь исторической основы, связанной с кельтским миром, он лишён.
Первое, что бросается в глаза в образе Ланселота — он, как персонаж словно нарочно создан для иллюстрации средневековой концепции куртуазной любви. В первом же произведении Кретьена де Труа, где он полноценно появляется — «Ланселот, или рыцарь телеги» — Ланселот, чтобы спасти свою возлюбленную, королеву Гвиневеру, от похитившего её короля Мелеаганта, готов пожертвовать своей рыцарской честью, едя не на коне, как подобает, а на телеге. Взаимоотношения Ланселота с Артуром как его феодальным сюзереном у Кретьена де Труа носят двойственный характер, отражающий противоречие восприятия куртуазной любви в средневековой культуре — он величайший из рыцарей Круглого Стола и верно служит королю, но вместе с тем — состоит в любовной связи с женой своего сюзерена, выступающей для него в качестве Прекрасной Дамы, и безукоризненно верен ей, как и подобает любящему по отношению к любимой.
Между тем, до появления Ланселота в артуровской традиции Гвиневера тоже изменяла мужу – но в сюжете об этой измене не было никакой романтики. Снова обратимся к вышеупомянутому труду Эрлихмана: “История Артура, как ее изображает легенда, оказалась еще драматичнее — его предали не случайные союзники, а жена и племянник. Мордред и Гвиневера — всякий, хотя бы понаслышке знакомый с артуровскими преданиями, слышал эти имена. Поговорим о них подробнее. Мордред впервые появился в уже знакомой нам записи «Анналов Камбрии» за 537 год как Медрауд, павший при Камлане. В сочинении Гальфрида, где его имя дается в бретонской форме «Модред», он назван сыном сестры Артура Моргаузы и короля Лота. Отправляясь в поход на Рим, король поручил ему и своей супруге регентство над Британией, но Модред «самовольно и предательски возложил на себя королевский венец, и королева Геневера, осквернив первый свой брак, вступила с ним в преступную связь». Узнав об этом, Артур поспешил с армией домой, но предатель встретил его с войском, набранным из врагов Британии — саксов, пиктов и скоттов. После нескольких сражений соперники встретились в решительном бою у реки Камлан, и там завязалась «жесточайшая сеча, в которой полегли почти все военачальники обеих сторон вместе со своими отрядами»”.
В этой битве погибли, сражаясь друг с другом, и Артур, и Мордред. В рамках последующей — ещё большей — демонизации Мордреда (в противовес идеализированному Артуру) авторы рыцарских романов сделали его уже не племянником, а родным сыном Артура, бастардом от кровосмесительной связи короля с его собственной сестрой Моргаузой. Таким образом, Мордред превратился в восприятии средневековых людей в величайшего злодея, сравнимого разве что с дьяволом христианской традиции — предав и убив Артура, своего отца и государя, он совершил два тягчайших преступления: отцеубийство и цареубийство, а с учетом обстоятельств его зачатия, он для людей той эпохи становился преступным едва ли не от природы. Подобный персонаж очевидным образом не годился на роль куртуазного возлюбленного (а его связь с Гвиневерой являлась откровенно скандальной — та даже родила ему двух сыновей) — и в этом качестве его заменил Ланселот.
При этом даже в некоторых сравнительно поздних сюжетах артуровской традиции (включая даже те, где в число действующих лиц входил также и Ланселот Озерный!), как отмечает Эрлихман, сохранялись воспоминания о первоначальной версии, в которой любовником Гвиневеры являлся именно Мордред, а не Ланселот: «Гектор Боэций в «Шотландской истории» (1527) повествует, как королеву по приказу мужа разорвали дикими лошадьми. Сам Артур в этом сочинении изображен пьяницей, развратником и лжецом — пообещав сделать Мордреда своим наследником, он нарушил обещание, тем самым спровоцировав принца на мятеж. В сочинении «Море историй» фламандца Жана де Прея, написанном около 1350 года, пересказана еще одна страшная легенда — Ланселот после смерти Артура казнил Гвиневеру, а Мордреда закопал живьем вместе с ее трупом, чтобы голод вынудил его поедать плоть возлюбленной».
Стоит оговориться, что, как отмечает тот же Эрлихман, в валлийских источниках, первичных по отношению к рыцарским романам, образ Мордреда гораздо менее однозначно-отрицательный: «Валлийские источники всех этих подробностей не знают. Для них Медрауд — просто враг Артура, не связанный с ним каким-либо родством (хотя в «Видении Ронабви» он называется приемным сыном короля) <…> В «Мабиногион» упомянута еще одна девятка — «те, кто замыслил битву при Камлане». То ли это те, кто руководил боевыми действиями (у Гальфрида упоминается, что Артур перед битвой разделил свое войско на девять отрядов, но в триаде 59 таких отрядов три), то ли, что более вероятно, заговорщики, коварно столкнувшие Медрауда с Артуром. Один из них назван в «Видении Ронабви» — это некий Иддауг, который из вредности искажал послания, передаваемые враждующими сторонами: «В дни битвы при Камлане я был одним из посланцев от Артура к Медрауду, его племяннику. Тогда я был пылким юнцом и, желая битвы, посеял ненависть между ними. Вот как я сделал это: Артур послал меня к Медрауду с напоминанием, что он его дядя и верховный король Острова Британии, и с просьбой заключить мир, дабы не погибли сыны властителей и множество воинов — и эти-то добрые и благоразумные слова я передал Медрауду в форме грубой и заносчивой; потому меня и прозвали Возмутителем Британии». Вообще в валлийском фольклоре Медрауд — не злодей, а скорее жертва обстоятельств».
В валлийской средневековой литературе ещё в XII веке сохранялись следы неоднозначного или даже положительного восприятия Медрауда-Мордреда; возможно даже, что он наравне с Артуром входил в число наиболее прославленных героев старины. В апологии погибшего в 1137 году Грифида ап Кинана, короля Гвинедда, тот назван обладателем «природы Медрауда», то есть воинской доблести. Умерший в 1160 году король Повиса Мадог ап Маредиг именовался обладателем «силы Артура, доброго нрава Медрауда». Возможно, даже образ Ланселота как бесстрашного воина, наряду с сюжетом о его любовной связи с королевой Артура, достался ему «по наследству» от Мордреда, часть сюжетных функций которого он со временем, хотя и не до конца, поглотил.
Впрочем, Ланселоту по замечанию Эрлихмана достались некоторые функции не только ставшего злодеем Мордреда, но и такого прославленного героя со знаком «плюс», как Гавейн: “Действительно, до появления в романах Ланселота именно Гавейн считался лучшим рыцарем и ближайшим советником Артура, а, возможно, и его наследником. В ряде эпизодов — например, в спасении похищенной королевы Гвиневеры, — он порой заменяет Озерного рыцаря. Имя Гавейна (в форме Вальван) было популярно во Франции и Германии уже в XI веке, что говорит о весьма раннем распространении легенд о нем. Иногда он действует независимо от Артура; например, в латинском сочинении «О воспитании Вальвания, племянника Артура» он воспитывается при дворе императора Рима, освобождает от осады Иерусалим, разбивает язычников-саксов, нападающих на королевство Артура, и только после этого встречается с королем и становится рыцарем Круглого Стола <…> В Англии Ланселот обрел известность только в XIV веке, но, как уже говорилось, Гавейн долгое время был популярнее его. Стоит отметить, что с этими героями иногда ассоциируются одни и те же фольклорные сюжеты — например, Ланселот в романе «Перлесво» оказывается вовлеченным в ту же «игру на обезглавливание», что и Гавейн в «Зеленом рыцаре»”.
Напротив, «с приходом Ланселота и других новых героев Гавейн отошел на второй план; в его образе резче выявились отрицательные черты, такие, как жестокость, несдержанность и чрезмерное женолюбие. Он убил в поединках своего кузена Ивейна, короля Багдемагуса и еще 16 рыцарей, за что заслужил упрек Артура — что характерно, не за сами убийства, а за то, что некоторые из них совершились во время святых праздников, когда даже рыцари должны отдыхать. По этой причине Гавейн не смог ни достичь Грааля, ни вытащить меч из камня, приплывшего по реке в Камелот. Этот меч извлек Галахад, впоследствии ранивший им самого Гавейна — символ поражения старых героев в соперничестве с молодым поколением. Гавейн терпит фиаско и в других случаях; например, в «Мерлине» из Вульгаты он, попав в погоне за белым оленем в замок, случайно убивает его хозяйку. Разъяренные жители замка с позором отсылают рыцаря в Камелот, повесив ему на шею голову убитой». Возможный ответ на вопрос о том, почему Ланселот вытеснил Гавейна, тоже можно найти у Эрлихмана:
«Он не только отважен, но и щедр, великодушен, красноречив; в позднем сочинении «Двадцать четыре рыцаря двора Артура» он получает эпитет «златоустый» (dafod aur). Именно красноречие позволяет ему добиваться своих целей, в чем его сгоряча обвиняет Кай — «Гвальхмаи всего достигает сладкими речами, а не мечом, как мы» <…> На этих качествах Гавейна основана его репутация неотразимого кавалера. Разные легенды перечисляют два десятка его жен и возлюбленных <…> Одна из интрижек Гавейна привела к рождению сына, известного в артуриане как Прекрасный Незнакомец (Le Bel Inconnue) <…> Некоторые деяния Незнакомца повторяют подвиги его отца; например, он поцелуем превращает змею в прекрасную деву». Образ Гавейна и его отношения с женщинами представляют скорее сексуальный аспект любви, в то время как образ Ланселота и его отношений с Гвиневерой тяготеют к любви куртуазно-ритуализованной.
Подобно тому, как Ланселот создавался в качестве идеала куртуазного рыцаря, его сын Галахад, рождённый им от связи с принцессой Элейной, дочерью короля Пеллеса (Ланселота опоили волшебным напитком), явно задумывался как идеал христианского, добродетельного рыцаря; именно Галахаду суждено найти Святой Грааль, описываемый обычно как чаша с кровью Христа или чудесный драгоценный камень. Примечательно, что само имя «Галахад» напоминает имя «Гвальхавед», которое в валлийских источниках носил брат Гвальхмаи-Гавейна (в рыцарских романах у Гавейна тоже есть братья Гарет и Гахерис, тесно с ним связанные). То есть и здесь, возможно, связанный с образом Ланселота персонаж поглотил черты персонажа, связанного с образом Гавейна.
Наконец, помимо Мордреда, Ланселот поглотил черты ещё одного (причем уже, по-видимому, исключительно вымышленного) противника Артура — некого римского правителя Луция Тиберия (он же Гиберий; чаще всего он именуется или прокуратором, или даже императором Рима): «По сведениям Гальфрида [Гальфрид Монмутский — средневековый английский хронист XII века), после Бадона он двинулся на север, в Альбанию, где победил у озера Лох-Ломонд скоттов и пиктов вместе с прибывшим к ним на помощь ирландским королем Гилломаврием. В следующем году он захватил саму Ирландию, еще через 12 лет — Данию и Норвегию, а потом в течение девяти лет воевал в Галлии, пока не подчинил ее целиком, убив короля-великана Флолло (Фроллона). После этого он провел в Каэрллеоне блистательную коронацию, куда прибыли его вассалы со всех концов света, включая даже «Холдина, предводителя рутенов» из далекой Руси. Торжество было испорчено прибытием посланцев римского правителя Луция Тиберия, которые потребовали у бриттов покориться и выплатить дань. Это вызвало всеевропейскую войну, в ходе которой Артур убил Луция в сражении и направился к Риму, но был вынужден вернуться домой, узнав о мятеже принца Мордреда».
В более поздних версиях истории Артура, подобных «Смерти Артура» Томаса Мэлори, концепция меняется — в роли противника, на войну с которым отправляется, покинув Британию, Артур (отсутствием которого в стране пользуется изменник Мордред), действует уже Ланселот, уехавший в свои владения во Франции после того, как его любовная связь с королевой оказывается разоблачена (причем, как и Луций, Ланселот — иноземец относительно Британии, происходящий из Арморики-Бретани и лишь позднее примыкающий к Артуру). Эта версия содержит характерные внутренние противоречия вроде того, что, уезжая воевать с Ланселотом, Артур оставляет править Британией не только Мордреда, но и Гвиневеру (которая ему, по поздним версиям, с тем самым Ланселотом изменяла) — показательная деталь, демонстрирующая искусственный характер включения Ланселота в историю короля Артура несмотря даже на то, что в поздних версиях связь Гвиневеры с Мордредом чаще всего (но не во всех версиях — см. выше) исчезает, и она спасается от узурпатора, желающего взять её в жёны, бегством.
Подводя итоги, можно сделать следующие выводы:
- Ланселот, в отличие от целого ряда других персонажей Артурианы, скорее всего, не имеет под собой никакой основы в виде того или иного реального или вымышленного исторического персонажа пост-римской (кельтской) Британии V-VI веков, являясь плодом творчества Кретьена де Труа и иных авторов рыцарских романов XII века.
- При этом Ланселот, по-видимому, поглотил функции других персонажей артуровской традиции, появившихся в ней задолго до него — таких как Медрауд-Мордред (любовник Гвиневеры), Гвальхмаи-Гавейн (величайший из рыцарей Артура) и вымышленный римский политический деятель Луций Тиберий (иноземный противник Артура).
- Связано это, видимо, с ростом сакрализации королевской власти (осуждение Мордреда как мятежника и узурпатора) и со стремлением сконструировать на основе Ланселота героя, воплощающего идеалы куртуазной любви (в противовес примеру Мордреда и отчасти Гавейна. В итоге это привело к своего рода идеологическому цензурированию первоначальной версии истории падения королевства Артура, где Гвиневера выступала на одной стороне с Мордредом, своим новым мужем, против своего прежнего мужа.
Автор — Семён Фридман, «XX2 ВЕК».
Возможно, вас заинтересуют другие материалы этого автора: