Скорые поезда пролетают по мосту близ станции «Река» (около Ярославля) в считанные секунды. Едва успеваешь различить в окошке сияющую ленту воды – «Ух ты, речка какая красивая»!
Это Которосль - река, окутанная седой древностью. Собственно, ниже по её течению, при впадении в Волгу, более 1000 лет назад и был основан Ярославль.
По версии, своё необычное название Которосль получила от имени мерянского вождя Котор-Оша. Действительно, суффикс «ль» явно указывает на принадлежность к имени собственному (подобно тому, как Ярославль – город князя Ярослава).
Издавна Которосль соединяла столицу Северо-Восточной Руси – Ростов Великий с Большой Волгой. Здесь проходили на своих дракарах суровые викинги, направляясь к сокровищам «стран полуденных» - Персии и арабских халифатов.
Помимо исторического флёра, пойма Которосли ниже моста - в районе Козьмодемьянска и Солонца - представляет собой местность весьма живописную.
До помянутых сёл можно доехать на автомобиле по насыпи «дороги-призрака» – бывшего стратегического железнодорожного обхода вокруг Ярославля.
Трасса эта – с мостовыми переходами и бетонными виадуками была построена в начале 1950-х, потом заброшена. И сейчас является местом почти сакральным для ярославских геокешеров.
Но на сей раз решил прокатиться на обычном велосипеде по пешеходной тропе, идущей вдоль берега. Хотелось без спешки полюбоваться здешней природой в сочетании с лёгким экстримом. К цели вела стёжка, пролегающая через крутые овражки с шаткими мостиками.
Мостик №1 строился, хотя и не во времена викингов, но, наверно, в эпоху брежневского застоя.
По видавшим виды доскам приходилось ступать с авантюрным чувством Индианы Джонса. Вспомнилось как в фильме «Камни Шанкары» он и его спутники отважно переходили через ветхий мост, время от времени проваливаясь вниз. Нет, последнее как-то не грело. Хватало и того, что окружающие заросли были под стать индийским джунглям.
Определённой сноровки потребовал и переход через мостик №2. Каньон внизу тоже зиял порядочный.
Издержки маршрута с лихвой компенсировались красотами природы – прекрасным березовым лесом и живописными речными видами.
Мостик №3, казалось бы, безмятежно пролегал в чистом поле. Но под ним также скрывалась изрядной глубины промоина.
Своеобразной «вишенкой на торте» стал мостик №4. Не знаю как Индиана Джонс, но форсировать эту преграду приходилось с опаской.
Мостик №5 в районе дачного СНТ оказался более ухоженным. Миновать его удалось без всяких проблем.
И как говорится: «Дорогу осилит идущий». Вскоре за дачными участками открылось село Козьмодемьянск с церковью во имя иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» (1794 г.)
Судя по всему, памятник долго пребывал в забвении. Но отрадно было отметить, что духовная жизнь здесь мало-помалу налаживалась: своды четверика были перекрыты новенькой кровлей небесного цвета, шпиль колокольни венчал золотой крест. У входа приходский батюшка деловито давал указания бригаде строителей.
Для себя отметил, что храм представляет собой купольную постройку типа «восьмерик на четверике». Верхний ярус украшали выразительные циркульные медальоны, дань стилю барокко. Весьма оригинальной показалась колокольня в виде ажурной беседки со сдвоенными колоннами.
Рядом не сразу заметил маленькую зимнюю церковь во имя Николая Чудотворца с гранёным алтарём. Она также построена в конце 18 в.
В селе внимание привлекали старинные рубленые дома.
А впереди уже возвышался другой храм с высокой ярусной колокольней – церковь Благовещения Пресвятой Богородицы в селе Солонец (1806 г.). От Козьмодемьянска его отделяло около 2-х км.
Архитектура памятника выглядела вполне традиционной – распространённого типа «кораблем»: с колокольней и примыкающей трапезной.
Но важную роль в композиции играла одна существенная деталь. Безвестный зодчий увеличил высоту четверика за счет возведения двух добавочных ярусов (см. надстройку выше промежуточного карниза). Что характерно для ярославских церквей «шереметевского» периода.
Это придало памятнику, стоящему на крутом холме, особую стройность. В итоге церковь, не затесненная окружающей застройкой, производила незабываемое впечатление. Она царствовала над благодатной поймой как венец творения Божьего.
И здесь налицо были изменения к лучшему. На протяжении многих десятилетий храм пребывал в крайне плачевном состоянии, медленно погибал. На сводах росли древесные кущи, зияла дырами кровля, один за другим валились с барабанов проржавевшие купола.
Всё изменилось с воссозданием в Солонце православного прихода. Стараниями энтузиаста и подвижника, уважаемого отца Андрея, началось возрождение святыни. Шаг за шагом церковь Благовещения восстает из тлена. Вновь разносится над Которослью колокольный звон. Конечно, работы еще непочатый край. Но факт, созидательный почин положен. Реставрация ведется исключительно на средства прихожан.
Признаюсь, приходилось слышать и такие мнения: а на фига тратить деньги на старые развалины?, ведь эти церкви – дела дней давно минувших … Не лучше ли всё, до копеечки, вложить в новые дороги и больницы?
Однако, кроме телесного благополучия, есть еще и духовное здоровье нации. Издавна его хранителем и созидателем была Православная церковь. И раз за разом разбивались о твердыню русского духа зловещие устремления врагов - от конницы Радзивилла до черных танков Клейста, до сатанинских «Леопардов» Байдена ...
В сосновом бору вспомнились стихи Семёна Кирсанова:
И такую благодать
Что ли Рюриху отдать?
За какой интерес? Дудки!
И въезжают в тёмный лес
На вторые сутки
Рядом – в 5-7 км от показанных храмов находится музей-усадьба Николая Алексеевича Некрасова - Карабиха. Вид долины, открывающийся с бельведера усадебного дома, вдохновил «певца души народной» на создание одной из самых эпических картин русской поэзии – с охватом панорамным, почти кинематографическим:
Глянь-ка на эту равнину —
И полюби её сам!
Две-три усадьбы дворянских,
Двадцать господних церквей,
Сто деревенек крестьянских
Как на ладони на ней!
(Дедушка, 1870)
Так какие же «20 церквей» мог увидеть великий поэт с балкона своих пенатов? Многие из них утрачены, как например, храм Казанской Богоматери в самой Карабихе. Но некоторые сохранились: в Веденье, Курбе, Семёновском, Михайловском, Железном Борке, Богослове, Сарафонове, Курилове, Пахме …
Как довелось убедиться, самая дальняя из названных церквей, Курбская, прекрасно различается через телеобъектив на расстоянии 14 км с соседней Тимерёвской горки.
И конечно, достойное место в «некрасовской панораме» занимают две ближайшие к усадьбе церкви - в Козьмодемьянске и Солонце, которым посвящен наш рассказ.
В завершение скажу пару слов об обещанном 6-м мостике. Он встретился уже на обратном пути, и оказался весьма прозаичным – со сварным железным пролётом. Жизненный прагматизм властвовал здесь над романтикой странствий.
И наверно, поэтому снова решил спуститься к реке. Она была хороша в любое время суток
