Ведьма Фима, живущая на отшибе поселения, и впрямь была довольно странной по деревенским меркам. С возрастом она становилась ещё более нелюдимой, необщительной. В свои семьдесят пять она выглядела древней старухой и редко выходила из дома на улицу без особой нужды. Всё больше видели её бредущей в лес с корзинкой в руках.
- Пошла траву на ведьминское зелье собирать... - так перешёптывались односельчане.
Никто из местных ни разу не видел, чтобы к Серафиме приезжали родственники. Из местных, раз в месяц её посещал почтальон, разносивший старикам пенсию. Впрочем, и он предпочитал поскорее выдать деньги и как можно скорее удалиться. Раз в месяц баба Фима выбиралась в сельский магазин, где покупала крупу, чай и сахар, а затем возвращалась домой, делая по пути остановки, чтобы перевести дух. Большая часть односельчан старались избегать встречи с ней, тут же меняя направление движения, завидев старуху на своём пути.
Никто толком не мог объяснить, почему вдруг, безобидная, хоть и нелюдимая старуха, обрела репутацию ведьмы. Со временем её образ оброс легендами. Одни люди рассказывали, что однажды поздним вечером, проходя мимо дома бабы Фимы, заметили в окнах странный свет, как при северном сиянии и тень трёхглавого дракона в окне; другие вспоминали историю о том, как кто-то подстрелил возле её дома волчицу, забредшую в деревню из леса, а на следующий день, старуха сильно захромала и по дороге в магазин останавливалась передохнуть чаще обычного. Были и ещё истории, но никто из односельчан не мог назвать имя человека, который видел всё это лично. Как правило, речь шла о какой-нибудь знакомой знакомого, которая умерла, как минимум, лет пять назад. Тем не менее, по деревенским законам, несмотря на отсутствие доказательств, если кого-то нарекли ведьмой, то значит тому и быть. Ведьма и точка. Обжалованию не подлежит.
Имела баба Фима дар божий выхаживать безнадёжных больных. За это её односельчане, хотя и побаивались, но точно уважали. Изба Серафимы была полна трав. Повсюду висели сушеные пучки, а на полках стояли банки с пахучими спиртовыми настойками. Чем она там занималась, односельчане не знали, но вылечить Серафима могла кого угодно и от чего угодно, даже умела помочь дитю родиться. Этого же Семёна, который вместе с ней привёз раненого парня со станции, она приняла в собственные рученьки, когда его мать Катерина не могла разродиться, а приехавший на скорой помощи пьяный фельдшер, заверил, что не довезёт роженицу до больницы. Лечила она людей травами и заговорами. Лечение ведьмы было весьма безобидным. Это вам не операции и не антибиотики, которые назначали по делу и без особой надобности. Так, что при большой нужде, деревенские смело обращались к бабе Фиме за помощью.
***
Семён помог уложить парня на большую лавку возле кровати. Ему страшно хотелось задержаться и узнать, как старуха будет оживлять этого мертвеца. Серафима тотчас заметила неуместное любопытство помощника, и выставила его за дверь.
Серафима Григорьевна растопила печь, нагрела воды и достала свои пузырьки с травяными настойками. Больной на вид был лет двадцати-двадцати пяти. Светлые волосы цвета спелой пшеницы, как у её Захара, на затылке они слиплись и ссохлись от крови. Старуха умелыми движениями раздела парня, помыла и растёрла мазью. С головой она повозилась дольше. Пришлось отмачивать в травяном отваре рану и срезать с затылка почти все волосы. При тщательном осмотре оказалось, что парня вдобавок сломана левая рука. Кость она вправила, собрала и зафиксировала.
Абсолютно голым баба Фима перетащила больного на кровать, с ложечки залила в рот волшебной настойки и заботливо укутала пуховым одеялом.
Она какое-то время постояла возле кровати, внимательно разглядывая незнакомца.
- Захар вылитый... - подумала она, то ли так было на самом деле, то ли старушка пыталась выдать желаемое за действительное. Но после такой мысли, баба Фима про себя стала называть его Захаркой и очень обрадовалась такому решению.
Взгляд Серафимы Григорьевны упал на грязную одежду больного. Она взяла бельё в руки и начала исследовать. Документов при парне не оказалось, а вот в нагрудном кармане рубашки, лежал маленький полиэтиленовый пакетик с замком, в котором лежало золотое обручальное колечко. Старуха положила его на ладонь. Внешне оно могло показаться абсолютно простым, но что-то в нём притягивало взгляд. Старуха достала с полки лупу и более детально рассмотрела кольцо. На внутренней поверхности кольца была сделана гравировка: "Люблю тебя, Аня!"
- Получается, что Захар собирался жениться... - осенило бабу Фиму. - Что же произошло с парнем, что вместо свадьбы, он оказался умирающим на нашей станции?
Вопросов было много, а вот ответы должен был дать сам пострадавший, когда оправится. К вечеру, как на грех, у больного поднялась температура. Тело её Захара пылало огнём. Всю ночь Серафима поила парня с ложки травяным сбором, растирала его спиртовой настойкой и обмахивала простынью, пытаясь уменьшить жар. Свои действия она сопровождала молитвами и заговором. К утру тело Захара покрылось испариной.
- Вот и славно! Значит, к жизни будет, родимый! - обрадовалась Серафима. - Теперь можно и мне немного вздремнуть...
Но поспать, практически, не удалось. Ближе к девяти утра в дверь постучал участковый. В народе, несмотря на молодой возраст, его уважительно величали Павел Петрович. Во-первых, за его серьёзное отношение к работе, а во-вторых, он сам этого требовал. Говорил, что субординацию, с представителем власти, необходимо соблюдать.
- Доброго здравия, Серафима Григорьевна! - начал он с порога.
- И вы не хворайте! - обменялась любезностью ведьма.
- Люди говорят, вы человека на станции подобрали... - перешёл к делу сотрудник милиции.
- Говорят, в Москве кур доят... - не растерялась старушка.
- Я серьёзно... Нужно провести дознание. Кто такой? Откуда? Что здесь делает?
- В забытьи он, Павлуша... Нет сознания... Как будешь, это самое дознание проводить?
- Разрешите удостовериться лично! Так по протоколу положено...
- Ну, убедись, соколик, раз такое дело...
Участковый прошёл в избу и осмотрел пострадавшего.
- Ушиб головы и всё?
- Ещё рука сломана, и сильный жар ночью был...
- Нужно больному фельдшера вызвать... Медицина всё-таки сильнее будет против вашего зелья... - неуверенно предложил Павел Петрович.
- Не нужно, родимый, я сама справлюсь. Жар уже спал, а там глядишь, и сам следом очнётся...
- Документы у пострадавшего были?
- Нет... Только кольцо в кармане нашла....
- Можно посмотреть?
- Отчего же нельзя... Посмотри...
Участковый покрутил кольцо и сказал:
- Конфискую его, как вещь док...
- Не отдам... Не тобою положено и не тебе забирать... Что он преступник какой?
- Может и преступник... Могли свои же бандиты от подельника избавиться. Живём в такое время.
- Ты, сынок, лучше найди, кто его так?
- Ладно, пойду проверить ориентировки. Вдруг кто ищет... Придёт в себя, дай знать. Допрошу...
***
Серафима, с появлением в её жизни Захара, как будто вторую молодость обрела. С утра она спешила на службу и добросовестно, в смирении стояла перед Богом у алтаря, где молила об исцелении больного.
Внутреннее убранство храма, притягивало своим строгим торжественно-церемониальный порядком во всем. Богослужебные обряды, совершались здесь в строгом соответствии с церковным календарем. В храме сходила на нет любая тревожность, а душа обретала своеобразную защиту от Бога. В церкви у многих сердце давало эмоциональные сбои, например, от церковного песнопения. Серафима тоже часто плакала, уносясь в своих мыслях вместе с чистыми женскими голосами в самую бездну живописного голубого неба с пушистыми белыми облаками...
Возможно, благодаря молитвам, которые она шептала в церкви и над больным, а может и её чудодейственные настои с отварами сделали своё дело, но на четвёртый день беспамятства, парень пришёл в себя...