Вечернее солнце то и дело прячется за сопки, на которых в тайфуны люди укрываются от большой воды. И теперь-то Аввакумовка - река бурная, и по несколько раз в день отрезает приречные сёла. Но мы держим путь в таёжную Молдавановку.
В середине лета она заметно прирастает пчеловодами из Пермского.
Зимняя распутица по богатому чернозему да с водой, которую невозможно пить - беда и в мирное время на Донбассе. Это нам, дальневосточникам, повезло! Горные реки, ключи и ручьи. Хрустальная влага! А там воинам российским приходилось иной раз и ночевать в невкусной воде. И болеть случалось. И голодать.
Он вернулся с войны весной и успел уже привыкнуть к жизни на гражданке. Мастер видеокадра, опытный наш оператор доказал себе и нам всем, что мужчина может и должен знать военное дело, владеть оружием. Вернулся. И долго расстраивался, что стихия вычистила мобильный: не сохранились лучшие кадры с малыми моментами солнца, света, радости. И тот самый фрагмент, когда он сам прямо в окопе черпает ложкой приморский мёд.
Мы специально ехали за сотни километров от Владивостока, чтобы встретиться с теми, кто липовое золото качал и для приморских бойцов. Добровольцев отряда «Тигр», таких как Максим Малыгин. Мобилизованных земляков — ольгинцев: сколько их ушло из села Пермское, откуда родом наши герои. Сергей Давыденко - первый, кого видим на этой пасеке в вечерний час. Это наша пристрелка, координаты проверяем вслепую, по подсказанным приметам, связи-то в этих краях нет...
В жаркий молдавановский полдень возвращаемся на гостеприимную пасеку. Ароматы стоят! Богатство таёжной растительности позволяет пчеловодам десятилетиями обходится без кочёвок. Просто приезжают сюда. И спокойно водят пчёл, и качают липовый и все вариации дальневосточного мёда. Местный страж, очень смелый пес Полкан, каждый день отгоняет медведей от уликов. А ведь стоят пчелиные дома прямо на центральной сельской улице.
Сергей Давыденко, Владимир Лопатков - основатель пасеки - и еще один коллега, Степан Листровой, готовятся собрать очередную порцию медового урожая.
А для этого и дымок ольховый нужен, и скафандры почти космические. Но легкие, хлопковые и обязательно молочного или голубого оттенка.
Спроси о пчёлах, какие они? Скажут — приморские! Пасечники из Пермского ни разу не выписывали заморских маток, не пытались что-то менять. Потому что наши трудятся хорошо и к местному капризному климату привычные. А главное — есть им, откуда взяток брать! Только липа в Ольгинской тайге цветёт тремя видами.
Владимир Лопатков, пчеловод: «Туда летает, там есть распадок Морозов, вот там кормушка для них. - Как Вы всё это видите, как Вы всё это знаете? Человек несведущий и понятия не имеет, в какую сторону пчёлы летят! - Ну, конечно, мы же здесь уже давно. Это я не профессионал, любитель всего лишь, но всё со временем приходит».
А когда-то, рассказывает Владимир Семёнович, в ольгинской Серафимовке работал пчеловодческий совхоз. Точнее, было там такое отделение главной усадьбы совхоза Прибрежный. Ведь все земли вдоль Аввакумовки и Арзамазовки, плодороднейшие долины вплоть до чугуевских распадков, были засеяны зерновыми и овощными культурами. Чернозем на Западе говорите? Наш чернозем намного лучше. Как и мёд!
А ведь хотел, буквально ждал и напрашивался — известно же, пчела укусом лечит, если нет аллергии у человека. Вот и получил порцию, Максим! Всё же уговорили смельчака надеть панаму пчеловода.
Рамки аккуратно складывают в торбы, чтобы ни капли ценного вещества не пролилось. Хотя и не случилось бы. Приморские пчёлы слишком крепко запечатывают мёд. Так что срезать его можно только горячими ножами.
Пока собирают мужики медогонку, рассматриваем готовый, уже разлитый в банки вчерашний урожай. Темный — мёд бархатный. Редкий и жутко полезный, говорят знатоки. И не каждый год он есть, всё зависит от цветения дерева. Прямо на пасеке растёт Амурский бархат.
Владимир Лопатков, пчеловод: «Пробка, пробковое древо! В Михайловке даже была специальная бригада по сбору вот этой пробки. Раньше пробки не было на бутылки на шампанское и прочее. И вот они срезали, были специалисты. Бархат медонос. У нас клён медонос, акация, правда в этом году не цвела, но самые ценные медоносы у нас — семейство аралиевых».
Элутерокок, заманиха, перечисляет Владимир Семёнович, женьшень в малых толиках. Но не ищите чистый женьшеневый мёд, а вот деморфантовый есть. Огромный колючий деморфант с листьями как у клёна, только не на пять, а на семь лопастей, мы встретили днем раньше на реке Маргаритовке, у строящегося моста. Роскошное древо, правда всё в пыли. Но до дождя терпимо!
Владимир Лопатков, пчеловод: «У нас есть полоса деморфанта, которая проходит только в Приморском крае через Ольгинский район, Яковлевский, Чугуевский и Уссурийский. Всё, больше его в мире нигде нет, этого деморфанта. Он после липы как раз медонос, в начале августа. И вот к дереву подойдёшь, и там как будто самолёты гудят».
Цвет золотистый с платиновым оттенком, нежный свежий мёд. До Угледара он добрался к зиме, явно успел настояться, вспоминает Максим. И как случилось это, как баночки из дома попали к нашим изрядно похудевшим бойцам - само по себе чудо. Два КамАЗа с продуктами и посылками разбомбило тогда.
Максим Малыгин, оператор ГТРК «Владивосток»: «И тут говорят, что-то пришло. Какой-то камикадзе наш всё-таки доехал, сгрузился. И мы пошли, открываем, там чаи не чаи, табаки не табаки, и какой-то мешок, открываем. О, мёд! Приморский липовый! Наш мёд, пацаны. Набираем, а носить трудно — ты ж в бронике, в каске, во всей этой требухе. А как раз мы все начали болеть жёстко, и вот это мёд, мёд, мёд!»
У каждого из пермских пчеловодов свои воины. Сыновья, братья, друзья. Есть и коллега-пчеловод, он залечивает раны и скоро снова будет ТАМ, где хороший чернозём и плохая вода. Вот сидим бок о бок, разливаем по кружкам чай, пробуем июльский липовый. Совсем другой, улыбается Максим.
Степан Листровой: «Тот был уже засахарённый».
Максим: «Он взбился, да, а я ж не люблю сладкое вообще, но мы просто оболдели. Я обалдел — написано же Приморский край, а мы у чёрта на куличках».
Степан Листровой: «Да, идея была сделать именно таблички, чтобы воодушевить парней! Возьмут и свой приморский мёд попробуют»... Владимир Лопатков: «Запах Родины»...
Владимир Лопатков, пчеловод: «Пишут там или созваниваемся, и хотят именно этого мёда, ностальгия у них такая была, и поэтому мы неоднократно высылали туда мёд, потому что хочется ребят поддержать».
Степан Листровой, пчеловод: «Подписывала моя жена, она помогала нам, готовила, запечатывала, делала таблички. Подписывала специально, что, откуда. Знаете, когда свой человек на СВО получает привет из дома, это ж повышение боевого духа, даже так»!
Мы не прощаемся. По крайней мере до зимы, пока у пчеловодов есть работа, грунтовка всегда приведёт нас от Пермского к Молдавановке и дальше. Центральная сельская улица, она же дорога в национальную Михайловку, где живут рыбаки и охотники тазы. И в самую дальнюю из Ольгинских на этом пути, деревню Фурманово, то и дело отрезаемую от большой земли рекой, а неверными фазами от электричества. Здесь нет связи, постоянно отключают свет. Но где еще вот так запросто найдёшь ключевую воду, ароматный мёд и людей с душой широкой, как наше море.
Ольга Катренко, Максим Малыгин, "Вести: Приморье".