Девочка зашлась в очередном приступе кашля и натянула одеяло до подбородка ослабевшими ручками. Детские уставшие глаза взирали на женщину, которая была рядом с ней. День ото дня. Ночь от ночи.
Причитания матушки были похожи на рой жужжащих мух, который несмолкаемым гулом звучал в воздухе. Сил не было даже обратиться к матушке с просьбой прекратить эти муки. Хотелось спать. Хотелось прохлады. И безумно хотелось, чтобы жужжание прекратилось.
Женщина не слышала мыслей дочери, но от молящего взгляда сердце кровью обливалось.
- Ниспошли нам свою милость, о, Богиня Зимы, - запричитала с новой силой белолицая женщина над хворой дочерью. - Молю тебя как мать матерь, как женщина женщину, как человек, который отойдёт под покров тьмы, когда наступит время.
- Защити, сбереги, излечи, - женщина иссохшей рукой провела по мокрым чёрным волосам девочки. Ладонь обдавало жаром. - Царство твоё наступило, а потому жизнь моей дочери в твоих руках.
Женщина продолжала говорить с духами и богами. Молила каждого из них о спасении. На зов её откликнулась одна только богиня Марена. Той же ночью она посетила мир Яви.
Сумрак был спутником богини. Он опустился на землю вместе с хладом и снегом. Звёздное небо заволокло густым тёмно-серым полотном. Маленькая деревушка погрузилась во тьму, когда статная женщина в чёрном кружеве переступила границу между мир Нави и Яви.
Марена прошлась по тихим улочкам, с презрением оглядела некоторые хозяйства. Окна домов поглотила ночь. Скотина спала в хлевах и сараях, и даже не обратила внимания на чужачку.
Едва ли кто-то здесь поклонялся ей, почитал и возносил молитвы. Над дверьми вырисовывались кресты, и нигде не было видно её собственного знака. Должно быть, случилось недоразумение. Марена уже собиралась вернуться в мир Нави, когда до неё донеслось хворое дыхание и слабый запах жжёного бессмертника.
Женщина грациозно обернулась и обратила свой взор к дому, над которым клубилась тонюсенькая нитка дыма.
- Вы возносили мне молитвы? - Женщина пронзила взором аккурат на тот дом, в котором ей молились денно и нощно уже три дня к ряду.
Лёгкое чёрное кружево её платья взметнулось в воздухе, вуаль заколыхалась и в льдисто-синих глаза загорелся огонёк жадности и азарта. Поступь Марены по свежему снёгу отдавалась морозным хрустом. Чёрнь волос развивались под натиском завывающего ветра. Богиня явилась людям, и им теперь было не скрыться от её взора.
Будут алчны их молитвы - погубит их Марена. Будут праведны, так и быть, смилуется.
Зашла богиня в просевший дом и замерла на мгновение. Что-то кольнуло в её груди. Давно забытое чувство. Жалость? Перед холодным взором Марена предстала поразительная картина: среди вороха истлевших одеял спит бледнющая и худющая маленькая девчушка, вокруг воскуриваются сухие травы, а у кровати задремала истощённа мать.
Зима сурова. Но не такая суровая, как Марена. Зима приходит и уходит по велению богов. А Марена - сама себе хозяйка.
Хлад и серебро окутали всё в доме. Тонкие пальцы заиграли в воздухе на струнах невидимой арфы. Струны и впрямь появились. Нити переливались то серебром, то золотом. Какие-то были ярче, какие-то тусклее. Лишь две из них были чахлыми и хворыми на вид. Обе тянулись из-под земли и опутывали тела матери и дочери.
Марена склонилась над спящим дитя и прикоснулась к мокрому лбу. Девочка заметно расслабилась, а лихорадка отступила. Сняты были чары одной из мареновых дочерей.
-Не пришло ещё время для Жатвы, - ласково обратилась богиня к девочке.
- Но ваши силы постепенно иссякают, - искрящиеся синие глаза скользнули по иссохшей фигуре матери. - Что же мне с вами делать?
Марена оглядела дом и подозвала к себе низшее существо, которое ютилось и жалось в углу полуразвалившейся печки. Зашоренное, грязное и потерянное на вид.
- Госпожа, - проблеял безымянный домовой. - Чем могу служить Вашему Высочеству Богине Зимы и Смерти?
Холодный взгляд пронзил домового словно букашку, которой не стоило даже рот открывать в её присутствии. Безымянный почувствовал живой страх перед чем-то неведомым и недостижимым для его понимания, язык к горлу присох, а глаза стали размером с деревянный рубль.
- Какая беда пришла в этот дом? Отчего хозяйство этой селянки прогнило и не подготовлено к зимовке? Отвечай, - Марена смотрела сверху вниз и даже будто поверх головы домовика.
- В-в-вдовий это дом, госпожа, - проблеяла маленькая нежить. - Муж-мужчины изживаются в нём. Пропадают то в лесах, то на войне. Вот и хозяйка пережила этакую беду. Осталась с дочкой да с хозяйством на руках одна-одинёшенька. Сил еёных не достаёт. За всем сразу уследить не могёт. Худо им живётся. Вот маленькая хозяйка и заболела. Сначала обычной хворью, а после, стал быть, лихорадить начало.
Марена провела пальцем по бревенчатым стенам дома. Пыль крепко въелась в прожилки старого дома. Здесь стоял дух упадка, нищеты и бедственности. И всё же алтарь был аккуратным, одеяла чистыми, насколько возможно, а в печке потрескивали дровишки.
- Чем же ты занимался, домовой. Во благо ты здесь или на беду этой женщине? - ледяной взгляд богини пронзил домового в очередной раз.
В отражении глубокой синевы домовой увидел свою погибель. Всё его естество стиснуло от страха и ужаса, невидимые путы связали его по рукам и ногам. Он мог выпутаться и сбежать, но тогда распрощался бы с родовым пристанищем. Отпрыск его семьи лежал прямо здесь, в груде одеял. Но отчего он не помогал им?
В голове роились и жужжали чужие мысли, которым ранее не было место в голове горюющего домового.
- Эта женщина и её чадо - твоё последнее спасение, домовой. Помоги им привести дом в порядок и обустроить хозяйство. О девочке я позабочусь. Но забота о вдове теперь твоя.
Марена накрыла чело карлика своей рукой и провозгласила громко и ясно:
- Отныне ты именуешься Яром. А потому носи гордо имя, которое тебе даровано Нашим Высочеством. Явись этой семье в виде козы, чтобы напоить их молоком и отпотчевать сыром. Явись в виде курицы, чтобы подать яйцо к столу хозяев. Обернись верным псом, чтобы отогнать беду от порога этого дома. Да будет так, ибо велит тебе Марена.
Глаза домового Яра округлились пуще прежнего. И одновременно ему довелось испытать превеликую радость и неведомый груз ответственности. Сил у него прибавилось, а мысли прояснились. Стал ясен как день его долг. И расплату за ослушание он явно осознал.
Засуетился покровитель дома, подобрал прутики из закромов и принялся по углам шарить, паутинки расчищать.
А Марена обернулась к черноволосой девочке и принялась ворожить над ней.
На том не закончилась история вдовьего дома, а потому быть продолжению.
Автору будет приятно видеть ваши отклики и отзывы на рассказы. Поддержите канал подпиской, лайком и комментарием. И вы сможете следить за новыми публикациями