Впервые за всё время пути Дарине приснились Благодатные Земли.
Они плавали в воздухе над головами путников маленькими зелёными островками, похожими на поросшие травой облака. Нужно было как-то исхитриться, чтобы забраться на такой островок. Дарина видела, как её попутчики подпрыгивают, хватаются руками за травяную мякоть, подтягиваются, карабкаются вверх, суетливо и смешно перебирая болтающимися без опоры ногами. Ей казалось, что она тоже сможет допрыгнуть до островка, у других ведь получается. Но почему-то, проплывая над Дариной, Благодатные зелёные островки поднимались на недосягаемую высоту.
Она с отчаянием оглядывалась вокруг: вон Филипп усаживается верхом на зелёное облачко, вон помощник Старейшины Родион закидывает одну ногу на свой островок и подтягивает вторую (Родион тоже невысокого роста, но смог же допрыгнуть!), вон островок опускается около старухи Молочницы почти до самой земли, чтобы она могла сесть на него… А вон ещё одно маленькое травяное облачко опустилось и висит совсем низко! Дарина кинулась к нему, но облачко, будто испугавшись, мгновенно взмыло вверх…
«Даже во сне у меня всё не как у людей», – проснувшись, подосадовала она.
Однако настроение вопреки всему было хорошим.
Дарина встала, быстро и легко собралась в дорогу.
Она чувствовала себя иначе, чем обычно по утрам. После вчерашнего разговора со Старейшиной её душа как будто обновилась. Разглядывая копошащихся у костров и повозок людей, Дарина прислушивалась к себе и не находила внутри привычной злобы. Любви там, в прочем, тоже не было. Была пустота, как в том месте, где она только что нашла и выкопала земляные яблоки. Старое вынули, а новое ещё не выросло, и не известно пока, прежнее взойдёт на этом месте или родится что-то новое.
Ещё Дарина заметила, что смотрит на всё, что её окружает, с какой-то новой, непривычной точки зрения, словно за ночь выросла, стала выше.
«Это Старейшина! – с восхищением подумала она. – Это он открыл мне глаза! Как он там говорил? Большинству достаточно служения семье, но ты – исключение. В тебе есть силы служить всему миру!»
Да, сегодня она чувствовала в себе эти силы, и ей не терпелось поскорее двинуться в путь, чтобы в дороге под монотонное поскрипывание колёс, шарканье ног, стук копыт, когда все звуки сольются в единый фон, спокойно обдумать обещанную Старейшине сказку.
Наконец раскатисто прогремела команда «Выступа-а-а-ем!», община вздрогнула и не спеша потекла по дороге, как вода по высохшему речному руслу.
Дарина устремила взгляд в спины впереди идущих попутчиков и уже начала провалиться в то волшебное место, где рождаются сказки, как спины вдруг расступились, и из-за них выпорхнуло что-то воздушно-голубое. Это была Белла в своём дорожном платье. На голове у неё венком лежали русые косы, на шее весело горели разноцветные бусы – всё как обычно, только глаза смотрели встревоженно.
Чтобы не мешать движению, Белла пристроилась слева от Дарины и, подхватив её под руку, зашагала в общем потоке.
– У тебя всё в порядке? – спросила она, заглядывая Дарине в лицо. – Что с тобой случилось вчера?
– А что говорят в общине? – полюбопытствовала Дарина.
– Чего только не говорят! – возмущённо фыркнула Белла. – Одни говорят, что ты сбежать хотела и тебя поймал Яромир Стражник. Другие – что ты что-то украла у Ибрагима Советника. А ещё… – она немного замялась, – как будто Старейшина к тебе посватался, а ты отказала.
Последняя сплетня рассмешила Дарину.
– Да уж, прославилась я вчера…
Она снова с удивлением отметила, что не злится и не ненавидит своих попутчиков: пусть болтают, что хотят. Ей всё равно. И в этом «всё равно» было какое-то волшебство, именно оно делало Дарину легче и выше, приподнимало над самой собой.
– Но я ничему плохому не верю! – объявила верная Белла и замолчала в ожидании.
Пришлось Дарине в очередной раз вернуться к событиям вчерашнего дня и рассказать подруге о том, как заслушалась песнопевца на ярмарке и отстала от общины, как потом Ибрагим Советник решил, что она отступница, и как мудрый Старейшина, выслушав, отпустил её, ещё и накормил похлёбкой.
Пересказывать разговор со Старейшиной она не стала и о сказке про Благодатные Земли из осторожности умолчала. Не потому, что Белла могла разболтать кому-то (хранить секреты она умела) – просто говорить об этом было ещё нельзя. Казалось, стоит заикнуться – и что-то большое, важное, хорошее, что должно произойти, нарушится, не произойдёт.
– Как дела у тебя? – Дарина решила переменить тему. – Как твои девчонки?
Белла таинственно просияла:
– Девчонки… готовят тебе сюрприз! Так что сегодня вечером ты обязана прийти к нам на ужин! Без отговорок!
– Сюрприз? Мне? – озадачилась Дарина. – С чего вдруг?
Она не помнила, чтобы дочки Беллы испытывали к ней привязанность или симпатию.
Уловив в голосе подруги недоверие, Белла объяснила:
– Когда вчера пошли все эти разговоры, девочки стали спрашивать про тебя, и я рассказала им про наше детство, про детский обоз, как мы росли вместе, будто сёстры. Вот они и захотели сделать для тебя что-нибудь приятное. Так что отказы не принимаются, вечером ждём!
Дарина редко бывала у Беллы в гостях, потому что чувствовала себя в кругу её семьи неловко. Она видела, что Альберт, глава семейства, на самом деле ей не рад, а только притворяется ради жены. Видела, что дочки Беллы чего-то ждут от неё, то ли подарков, то ли умиления, которое взрослые обычно демонстрируют, завидев детей. Говорить о серьёзных вещах с посторонними людьми Дарина не могла, поддерживать беседы о пустяках не умела, и вечер проходил неуютно, скомкано. Поэтому она чаще отказывалась от приглашений Беллы, чем принимала их. Но сегодня, раз готовятся дети, от ужина ей было не отвертеться.
Продолжение здесь: Второй шанс