Крупнейшая река Европы – в перекрестье противоречивых интересов
В последнее время всё чаще то тут, то там поступает информация о возросшей внешнеполитической активности Французской Республики, пытающейся удержать позиции как в своих многочисленных заморских владениях, так и на недавних колониальных землях, в частности, в Африке. Нигер – один из недавних примеров, но далеко не единственный. Очередным подтверждением курса на «глобальную Францию» стал недавний визит Э. Макрона в Новую Каледонию и на соседнее Вануату (британо-французский кондоминиум до июля 1980 г.), где французский лидер вполне определённо заявил, что «…наша стратегия в Индо-Тихоокеанском регионе заключается в защите, в рамках партнёрства, независимости и суверенитета всех стран региона, которые хотят с нами сотрудничать. В современном мире нарушается суверенитет стран Индо-Тихоокеанского региона, в частности Океании. Прежде всего, речь идет о доминировании крупных держав», в то время как число «случаев вмешательства увеличивается. В регионе складывается, своего рода, новый империализм и возникают угрозы суверенитету ряда государств, в частности малых, которые часто уязвимые».
Здесь уместно напомнить о сохранении местных разновидностей франка в качестве денежной единицы для ряда территорий на Тихом океане (Новая Каледония, Полинезия, Уоллис и Футуна), приантарктических территорий на юге Индийского океана (Кергелен, Сент-Поль, Круазо, Новый Амстердам). Париж по-прежнему курирует валютные курсы и эмиссию западно- и центральноафриканского франков, действующих в 14 странах Африки – бывших французских колониях, а также в бывшей испанской Экваториальной Гвинее и бывшей португальской Гвинее-Бисау. Данная валютная система сохраняется в том числе и в Мали с Буркина-Фасо и ЦАР, недавно добившихся вывода военных баз Франции и активно развивающих отношения с Россией – о перспективах её отмены для указанных трёх стран ничего не известно.
Франция также контролирует курс / эмиссию франка бывшего французского (до 1975 г. включительно) Союза Коморских островов, поддерживает военное присутствие почти во всех своих французских колониях в Африке (включая Джибути на Африканском Роге). Французские же территории в Западном полушарии по их общей территории (Гвиана, Сен-Пьер и Микелон, Гваделупа. Мартиника, Сен-Бартелеми) – и поныне самые крупные среди «осколков» колониальных империй. Известно также о «неофициальной» опеке Парижем «сепаратистов» в канадском франкоязычном Квебеке, невдалеке от которого французские острова Сен-Пьер и Микелон.
Примечательно и то, что в состоявшемся на днях в Санкт-Петербурге форуме «Россия – Африка» участвовали почти все страны, входящие в созданную Францией в 1982-84 гг. «Комиссию по Индийскому океану», которую планируется трансформировать в «профранцузский» региональный аналог АТЭС, включение в который Франции по-прежнему встречает возражения со стороны США, КНР, Австралии. В этой Комиссии участвуют французские территории (острова Майотта, Реюньон-Тромлён, Эпарсе), бывшие британские Маврикий, Сейшелы, бывшие французские Мадагаскар и Союз Коморских островов. Но Париж не препятствовал поездке в Петербург в июле президента Комор Азали Ассумани, правительственных делегаций Мадагаскара и Сейшел, как и глав государств или правительств почти всех экс-французских стран Западной и Центральной Африки. Вопрос о том, можно ли считать это косвенным свидетельством отличий в полиции Парижа от жёстко настроенных на максимальную изоляцию России Вашингтона и Лондона, остаётся открытым.
Активизируется Париж и в европейских делах, включая вопросы водопользования и судоходства на Дунае в рамках Дунайской комиссии (ДК), учреждённой в 1948 г. по инициативе СССР, Венгрии и Югославии, участвуют Австрия, Болгария, Сербия, Хорватия, Румыния, Венгрия, Словакия, Германия, Украина и Молдова. Уже к финалу Второй мировой войны в дунайских делах начинает доминировать Советский Союз, что довольно чётко прослеживается по результатам Белградской конференции 75-летней давности 30 июля – 18 августа 1948 г., где советская делегация во главе с А. Вышинским вела себя вполне уверенно. Конференция собрала представителей США, Великобритании, Франции, СССР, Чехословакии, Венгрии, Югославии, Болгарии и Румынии, наблюдателей от Австрии, в то время как делегатов от поверженной Германии не было вовсе. Ступившая в силу 11 мая 1949 года Конвенция по режиму навигации на Дунае основывалась на советском проекте, в соответствии с которым ключевую роль в регионе должны играть придунайские страны – единственно ответственные за регулирование и контроль навигации на реке. Белградская конвенция была принята большинством голосов социалистических стран, Париж и Лондон воздержались, США проголосовали против.
Настояв на упразднении Европейской Комиссии по Дунаю (1856-1948), Советский Союз не пустил Францию, Великобританию и Италию в новую административную систему Дунайского региона, заявляя, что эти страны не являются придунайскими государствами. Позже Франция и Турция, а за ними Голландия и Чехия получили в ДК статус наблюдателя, в то время как Россия не могла сопротивляться этому, поскольку с 1991 года она перестала быть придунайской страной. В настоящее время новый «партнёр», а именно Еврокомиссия в Брюсселе, демонстрирует большой интерес к ДК, пытаясь усилить экономическую эффективность внутреннего транспортного коридора 7, идущего от Констанцы до Роттердама. Агрессия НАТО против Союзной Республики Югославия 1999 года оказала сильное влияние на деятельность ДК, поскольку конфликт сопровождался бомбёжкой стратегически важных мостов в городе Нови Сад, после чего навигация была полностью или частично закрыта до октября 2005 года, когда удалось построить понтонный мост. Блокада сербской части Дуная обусловила многочисленные перемены, в большей или меньшей степени коснувшиеся всех прибрежных государств. Наиболее серьёзное влияние оказывалось на страны по нижнему течению реки, – Румынию, Украину, Болгарию, в то время как Германия, Австрия, Словакия и даже Венгрия увеличили со своей стороны грузопоток по Дунаю в направлении Западной Европы.
Россию из комиссии волюнтаристским способом вывели на волне санкционной истерии в мае 2022 года. Согласно документам Дунайской Комиссии (2023 г.), в целях повышения её роли «в международном сотрудничестве в области внутреннего судоходства государства-участники намерены модернизировать Комиссию, наделив её дополнительными полномочиями и новыми функциями, а также расширить круг ее членов. Уже в настоящее время о своем желании стать членами обновленной Дунайской Комиссии заявили, в том числе, Франция и Европейское Сообщество. Путь к этому откроет завершение пересмотра Конвенции, которое осуществляется в настоящее время». Однако любой пересмотр руководящих документов Комиссии, тем более столь волюнтаристский, не стыкующийся с реалиями, чрезвычайно опасен и чреват очередным витком эскалации. Так, использование Дуная в целях военной накачки киевского режима не могло не остаться без последствий. Выход из «зерновой сделки», обстрелы портовой инфраструктуры двойного назначения в устье реки привели к заметному падению перевозки нефти и других товаров в устье реки. Судя по данным навигационного портала Vesselfinder, частота заходов в порты Измаил, Рени, румынскую Галату и молдавский Дурджулешты упала в разы, работа порта Измаил приостановлена.
Германию, вступившую в ДК в 1999 г., «дунайский вопрос» интересует прежде всего в силу его тесной связи с эксплуатацией центральноевропейского канала Майн – Дунай (в Баварии, протяжённостью почти 400 км), обеспечивающего сквозное судоходство между Западной, Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европой.
Свой интерес в ДК есть и у Франции. Во-первых, недавно модернизирован судоходный канал Рона-Рейн (французский Дижон – швейцарский Мюльхаус) протяжённостью в 240 км, что позволяет подключить эту артерию с крупными прилегающими портами Марсель и Фос к дунайско-черноморскому бассейну.
Во-вторых, реанимируется судоходство по сквозному маршруту протяжённостью примерно в 550 км – с Атлантики по реке Гаронна (нижнее и часть среднего течений) и далее по каналу до средиземноморского порта Сет на юго-западе Франции (общий маршрут: порты Бордо – Тулуза – Сет). Соответствующие работы, начатые в 2012 г., к настоящему времени почти завершены. Данный альтернативный маршрут почти на 40% короче традиционного маршрута через Гибралтарский пролив, подконтрольный Лондону и Мадриду.
Все упомянутые артерии доступны для судов комбинированного плавания («река – море») и, таким образом, Франция претендует на центровую роль в маршрутах трансъевропейского судоходства, особенно в средиземноморско-южноевропейском регионе. Не исключено, что формируемая Парижем конфигурация транзитных водных путей призвана в какой-то мере повлиять на водно-транзитную политику Турции, которая, пользуясь «монополией» на Босфоре и Дарданеллах, вопреки условиям Конвенции Монтрё регулярно поднимает там транзитные расценки. Отметим в этой связи и весьма напряжённые взаимоотношения Франции с Турцией, что, с учетом планируемого участия Франции в ДК, тоже предопределяет намерение Парижа «бросить вызов» водно-транзитной политике Анкары.
Ещё несколько десятилетий назад, в первой половине 1960-х – середине 1970-х гг., в рамках политики де Де Голля и Ж. Помпиду по сближению с Восточной Европой, Франция неоднократно предлагала реализовать проекты трансбалканских судоходных каналов Дунай – Вардар – Эгейское море (Белград – Скопье – Салоники) и Дунай – Сава – Адриатика (СФРЮ) в обход контролируемых Турцией Черноморских проливов. Реализовать эти планы тогда не удалось по причине коллективной фронды со стороны США, ФРГ, Великобритании и Турции, публично якобы поддерживавших предложения СФРЮ, Греции, Румынии и Франции по созданию таких маршрутов…
Алексей Балиев
