Однажды Алеше Вяткину пришла гениальная идея.
Ему всю жизнь приходили идеи. Он был лентяй, а идеи, как известно, – достояние ленивых.
– Не пори чепухи, – говорила ему мама, когда он вместо того, чтобы без разговоров идти в булочную за хлебом, предлагал всей семье сесть на низкоуглеводную диету, то есть полностью отказаться от мучного. – Хлеб – всему голова.
– Ну да! – усмехался рассудительный мальчик. – Хлеб придумали бедняки, чтобы на мясе экономить.
Или, когда на школьном факультативе учитель химии поручил Алеше следить за уровнем реактива в капельнице для титрования, ленивый ученик пристроил над капельницей бутылку с реактивом, утопив ее носик в контролируемом уровне. Как только уровень в капельнице понижался, горлышко бутылки обнажалось, и в капельницу выливались несколько «бульков», которые тут же приводили уровень в норму, перекрывая бутылочный носик от дальнейшего попадания в него воздуха. Бульканье реактива из вакуумной бутылки в открытую капельницу приостанавливалось. Таким образом появился на свет «Автоматический регулятор уровня титровального компонента в лабораторных условиях», который ушлый учитель химии тут же запатентовал на свое имя.
Из телепередачи Алеша Вяткин узнал, что человеческий мозг в рабочем состоянии, то есть в процессе размышлений, выделяет некий вид энергии. Правда, эту энергию никто замерить пока не может. Даже чувствуют ее не все, а только телепаты.
И обидно стало Алеше Вяткину, что он не телепат. И решил он создать прибор, способный замерить умственный потенциал друга Женьки Петровского из соседней квартиры, а заодно и отличницы-воображалы Олеськи Худяковой из параллельного класса.
На первый взгляд, задача казалась несложной. Однако на изготовление «Регистратора излучений мозга» в неприспособленных домашних условиях ушло десять лет.
За это время Олеська Худякова стала Олесей Вяткиной, а Женька из просто друга превратился в друга семьи.
Прибор показал, что по энергоизлучению самым мозговитым был Женька Петровский. В протоколе напротив его фамилии стояло – 49 вяток («вятка» – единица измерения, которую Алеша назвал в свою честь). Мозговой импульс Олеси беспристрастный РИМ оценил в 44 вятки. Замыкал список автор. Он набрал всего 31 единицу.
– Это оттого, – потирая от удовольствия руки, сказал Алеша, – что вы мыслите абстрактно. Вы бесплодные мечтатели. А моя мозговая энергия целиком в новом проекте. Глядите!
И молодой изобретатель вытащил из-под стола еще один прибор, внешним видом напоминавший детский фильмоскоп.
– Вяткин! – рассердилась Олеся (ей было неприятно, что по мозговому излучению она оказалась на втором месте). – Ты уже всю квартиру захламил.
– Это эфирограф! – торжественно произнес Алеша. – Аккумулирует мозговые импульсы в энергетический субстант. По характеристикам данный аккумулятив можно сравнить с эфиром. А преобразовать эфир в физическое тело – дело техники. Допустим, мы сейчас с вами подумаем о буханке хлеба. Что при этом произойдет?
– Не знаю, – радостно помотал головой Женька.
– А произойдет следующее! – улыбнулся Алеша и включил прибор в электрическую сеть. – Мозг каждого из нас выделит энергетический импульс, который соответствует только мысли о хлебе. Импульсы с помощью эфирографа объединятся в микросубстант. В определенных условиях эфирограф может не только аккумулировать субстант, но и превращать его в осязаемый образ. В данном случае – в хлеб.
– Уж не намекаешь ли ты, что изобрел скатерть-самобранку? – усмехнулась Олеся.
– Нет! – вздохнул Алеша. – Для физического образа нужна мозговая энергия колоссальной силы. Даже если уговорить сто человек пожелать буханку – это будет всего лишь капля в море. Требуется море! Огромное энергетическое облако! Мой эфирограф способен притягивать к себе мозговые импульсы из любой точки планеты, но он не способен их создавать. Для этого нужны люди. Мысли людей.
– А как эфирограф определяет, где мысли о хлебе, а где, к примеру, о новоселье? – заинтересовался Женька, подставляя свою ладонь в луч прибора.
– Прибор может настроиться на любую частоту, – щелкнул тумблером Алеша. – У меня есть таблица самых желаемых для человека вещей. К сожалению, пока только теоретическая.
– Не беда! – хлопнул его по плечу Женька. – Будет и практическая. Я в тебя верю.
– Спасибо, – сморщился от боли Алеша. – Но ты напрасно радуешься. Думающих о твоей новой квартире, пусть и думающих в разное время, даже в разные века, их должно быть много! Миллионы! А сколько конкретно – я не знаю. Да и потом, кого волнуют чужие проблемы? Если из моего эфирографа что-нибудь и появится, то не мелочь, а нечто глобальное. То, что затрагивает умы всего человечества. Так что с приглашением на свое новоселье не торопись.
– Женька! – воскликнула Олеся. – Разве ты не видишь, что он нам морочит голову? Убирай свой металлолом на место и пойдемте, мальчики, обедать. У меня сегодня курник – ум отъешь!
– Нет возражений! – кивнул Алеша. – Только трейкинг на JSH настрою. Чем черт не шутит?
На кухне за обеденной бутылочкой Женька в сотый раз посетовал друзьям, что нет нормальных невест на белом свете – одни тупицы. Олеся сочувственно подложила ему еще кусочек курника. А Алеша объявил, что у ненаглядной пироги выходят, как ни у кого.
– Не подлизывайся! – тряхнула волосами Олеся и допила остатки водки из своей рюмки. – Лучше иди, отключи свой мозговой агрегат. С твоей зарплатой не электроэнергию жечь – лучину.
Покорный Алеша положил вилку и пошел исполнять.
– А-а-а! – раздался из комнаты его перепуганный воль.
Сорвавшись с места, Олеся и Женька прибежали на крик и остолбенели.
В комнате в широком луче эфирографа стоял молодой обнаженный мужчина. Раскинув руки, он как будто подставлял свое стройное тело под пляжное солнце.
– Вы, вы... – заикаясь, прошептала Олеся, – вы кто?
– Дьявол, – ответил мужчина, опуская руки и с любопытством осматриваясь. – Где у вас можно одеться? Але, Алексей Палыч! – он поводил ладонью перед потрясенными зрителями. – Разве не меня ты ожидал из эфирографа?
– Нет, – вздрогнул Алеша.
При слове «эфирограф», он пришел в себя.
Голый гость бесцеремонно открыл створки платяного шкафа.
– Странно! – нахмурился он, примеряя на Алешины брюки. – Мысли о Дьяволе – они самые распространенные. Открой любую современную книжку – стрельба и поножовщина. Взгляни в телек – секс и расчлененка. Да оно, в общем-то, и раньше так было. По-моему, как раз! Ваше мнение, мадам? Костюм вашего супруга мне к лицу?
Олеся продолжала хранить молчание. Только венка на ее виске учащенно вздрагивала.
– Ну и напрасно! – отмахнулся Дьявол. – Хотя, с другой стороны, таким красавицам можно и помолчать. «Молчи язык, глаголит совершенство». Надеюсь, Палыч, ты не против? Не пожалеешь для наставника? Это ведь я подсказал тебе идею о материализации мозгового субстанта. Жуть как мне хотелось из библейской химеры попасть в реальную жизнь. На черную магию в атомный век рассчитывать глупо. Поэтому я и надоумил тебя на эфирограф.
– Почему меня? – дернул щекой Алеша.
– А кого же еще? – удивился Дьявол. – Ты настоящий ученый-изобретатель. А все настоящие ученые – еретики и безбожники. Они ставят под сомнение даже то, в чем Бог сомневаться запрещает.
– Хорошо, допустим! – прищурился Алеша, пытаясь шутливым тоном справиться с душевным волнением. – Но почему именно сейчас? Во время воскресного обеда?
– Кошмар! – всплеснул руками Дьявол. – Вот оно – истинное хлебосольство!.. Вообще-то, я бы уже с час как материализовался. Да все не хватало последней энергетической капли. Преодоления, так сказать, критической массы в море дьявольского мозгового эфира. А вот когда Олеся подумала, что – цитирую дословно – «Дьявол тебя побери, Алешка, с твоими бредовыми идеями – лучше бы к бизнесу пристроился и деньги в дом носил», вот тут я и возник.
– А зачем вы возникли? Раз и без вас на земле, как в аду? – поинтересовался простодушный Женька.
В появлении на свет Дьявола он не видел ничего ужасного. Напротив, мозговитый парень сразу сообразил, что друг Алеша на верном пути, и что до долгожданного новоселья рукой подать.
– Ты прав, Жентос! – сказал Дьявол, выдавливая перед зеркалом прыщик на подбородке. – Новоселье у тебя на носу! А с возникновением – тут так! Это ведь только говорится, что работа хорошо организована там, где не замечают отсутствия руководителя. На самом деле, везде нужен личный контроль. Мало еще у нас убивают, Жентос. И насилуют тоже недостаточно. Заметил? Да и вообще! Есть какая-то несправедливость в том, что Бог уже побывал на Земле в образе человека, а я – все только собирался. Как я выгляжу? На кого похож?
– На графа Дракулу, – подумав, ответил Женька.
– На графа? – Дьявол придирчиво оглядел себя в зеркало. – На графа – это хорошо. А то в образе гоголевского Вия как-то несовременно. Теперь насчет новоселья. Сейчас, ребята, за вами приедет милиция. Вы ведь залезли в мою квартиру с целью ограбления? Хотели похитить уникальный прибор? Вашу банду давно ищет Интерпол. Так что сушите сухари, изобретатели! А за эфирограф, Алеша, не волнуйся. Он в надежных руках. С его помощью я материализую всю литературно-кинематографическую нечисть планеты. И покажу кое-кому, кто в доме хозяин. Я имею в виду...
Не успел Дьявол закончить издевательскую речь, как в квартиру ворвались люди в масках и уволокли хозяев в неизвестном направлении.
Гендиректор крупного российского издательства, бизнесмен и меценат Герман Шацман вызвал к себе в кабинет своего заместителя Виталия Иродова и сказал:
– Анализ литературного рынка показывает, что спрос на детективы, уголовную тематику и продукцию «Х» бьет все рекорды. Одно из двух. Либо демократия с перестройкой людям головы посносила, либо Дьявол ворожит. В любом случае, факт остается фактом. Извинись перед нашими «романтиками» и скажи, что их мы пока с плана снимаем.
– Давно пора, – заерзал в кресле Виталий. – Тра-та-та и пиф-паф – вот знамя нашей эпохи. Мне тут один прогрессивный автор принес свой шедевр. Мат на мате. Думаю, надо дать ему зеленый свет. Выпустим пробную партию тысяч в двадцать. Как твое мнение?
– Не знаю, – покачал головой Герман Шацман. – Не уверен! Впрочем, ты зам по сбыту, ты и решай. Я лично такую макулатуру в руки бы не взял.
– Это оттого, – усмехнулся Виталий, – что ты воспитывался на Лермонтове и Шолохове. Они гении! Штучный экземпляр. «Капризен наш российский гений, а кушать хочется всегда». Скажу больше. Матерщинника моего уже телеканал «Эволюция мозга» пригласил ведущим на свое интеллектуальное шоу «Культура нации». Значит, скоро подонка будет читать вся страна. Реклама – двигатель торговли. А классики – их время прошло. Кому сейчас охота сопереживать? Своих проблем куча!
– Может быть, может быть, – задумчиво произнес Герман Шацман.
– Ты меня отпустишь сегодня после обеда? – покашлял Виталий. – На суд хочу попасть. Двух моих приятелей судят. За, якобы, изнасилование несовершеннолетней. Я с ними в одной компании однажды отдыхал. Студенты, бедокуры. Любопытно мне, кого из них посадят: приятелей за растление или сучку за оговор? Не возражаешь?
– Иди, – вздохнул Герман Шацман. – Нет! Явно в мире что-то произошло.
– Еще бы! – задержался в дверях лукавый Виталий. – То ли еще будет.
В «теневом» кабинете председателя Федерации Сплоченных Народов шло кулуарное обсуждение ситуации, которая сложилась в мире. Однако после эмоционального вступительного слова, сделанного хозяином кабинета, в сизом табачном воздухе повисла гнетущая тишина.
Запрокинув голову, Председатель сидел в высоком кресле, и со стороны казалось, что он впал в забытье.
Двое приглашенных – седоусый Германец и краснолицый Австралиец – делали вид, что наслаждаются ароматом предложенных им кубинских сигар, но всякий, кто знал членов ФСН близко, мог бы сказать – приглашенные нервничают.
Первым нарушил молчание Австралиец:
– Ты преувеличиваешь опасность, – сказал он, делая сигарой жест в сторону Председателя. – Не сегодня-завтра мир прозреет. Все рано или поздно надоедает. Сатанизм – в том числе.
– Я того же мнения, – поддержал Австралийца более сдержанный Германец. – Никто не спорит, безобразия, которые творятся на планете последнее время, выходят из всех мыслимых рамок. Но я не поверю, что индустрией развлечений кто-то дирижирует. Такое не по силам даже Дьяволу. Твои опасения о том, что нашу солидную организацию в ближайшее время разгонят, и мы все останемся без места, – беспочвенны.
– Доводы? – не меняя положения, произнес Председатель.
– Доводы такие, – погладил седые усы Германец. – Даже простаку ясно – там, где звучат слова «национальность», «суверенный народ», – там уже созрел конфликт. Разве не к этому стремится Падший Ангел? Кто, как не наша организация, представляет мировое сборище взаимоненавистников? С другой стороны, современное безумие не настолько безумно, чтобы не отдавать себе отчета в том, что третья мировая война не оставит на Земле никого. Кем же тогда Дьявол будет манипулировать? Нет! Ему не резон разваливать созданную им же самим структуру. Поэтому никто нас не разгонит и в свои страны не отзовет.
– Логично! – воодушевился Председатель. – Только, ради всего святого, господа! Я пригласил вас на это обсуждение как своих старых друзей. К тому же, вы – представители традиционно законопослушных, трудолюбивых, экологически чистых стран. Учтите, господа! Если о нашем разговоре узнают слуги Дьявола, а их в нашей организации уже большинство, нам несдобровать.
– Мы не дети, Джек! – улыбнулся Австралиец, включая телевизор. – Господа, черт возьми! А не тряхнуть ли нам стариной? Покуролесим втайне от всевидящих жен?
«Сегодня утром, – суровым голосом произнес с экрана холеный диктор, – в столице развивающегося государства взорваны два многоэтажных жилых дома. Из достоверных источников нам стало известно, что оба взрыва явились спланированной акцией спецслужб. Цель ее – опорочить местных повстанцев, которые борются за свою независимость».
– Что творится! – вздохнул Председатель. – Надо им телеграмму соболезнования отправить.
– Кому? – затушил свою сигарету в пепельнице Германец. – Повстанцам?
– Так как насчет «покуралосить»? – потянулся на диванчике краснощекий Австралиец.
– Где суд – там и неправда, – шепнул Алеше Дьявол, когда невиновного парня заталкивали в авто-зек. – Пять лет – это судьи лопухнулись. Я бы тебе пожизненное дал.
– Мы еще встретимся, – не поворачивая головы, процедил Алеша. – Запомни это, царь тьмы!
– Ой, как страшно, – с притворным испугом воскликнул Дьявол (на процессе он выступал в качестве потерпевшего, однако теперь был в форме охранника). – Нет, зечок! Шалишь! Скоро не царем тьмы я буду, а царем всей Вселенной. Кстати, ты напрасно откровенничал со следователем про тонкости эфирографа. Это Каин. Мой ученик Я его материализовал одним из первых. На редкость смекалистый малый. Твою машину знает теперь как свои шесть пальцев. Чего уставился? К Пасхе вся сволочь Земли заявится к тебе на зону, чтобы поклониться за эфирограф. Прощай!
Тюремные ворота за Алешей закрылись, и началась для него страшная, полная лишений лагерная жизнь.
Евгению Петровскому присудили три года исправительных работ, Олесю Вяткину освободили из-под стражи в зале суда, определив ей год условно.
– Видишь, как все обернулось, – всхлипнул Алеша, поделившись своей историей с соседом по нарам. – Ненаглядная, наверное, места себе не находит. Она устроилась в одно книжное издательство промоутером, чтиво на литературном рынке продвигает, с судимостью-то не больно куда возьмут. Пишет, что платят сносно. Жить можно. Но все равно! Как женщине одной? Не знаю – дождется ли?
Алешин сосед – журналист-правдолюб, посаженный за клевету на Вооруженные Силы, перегнулся с верхней полки и прошептал:
– Есть план!
На следующее утро заключенный Вяткин попросился к начальнику тюрьмы на беседу.
Начальник, человек бывалый, уважал заключенного Вяткина за его золотые руки, светлую голову, невздорный характер и жалел за явную «липу», которую повесили на бескорыстного бедолагу.
Выслушав Вяткина, он пригладил ладонью свой седеющий «ежик» и распорядился создать «кулибину» все условия для того, чтобы тот мог воссоздать чудо-прибор и сделать своего благодетеля обеспеченным по гроб жизни.
Материалы, необходимые для изготовления эфирографа, мастеровому парню поставлялись по его первому требованию, и через год клон уникального прибора был готов к испытанию.
Начальник внимательно осмотрел неказистый агрегат и приказал заключенному Вяткину перенести его к себе в кабинет.
– Чтобы свидетелей было меньше, – пояснил он, закрываясь на ключ. – Как, говоришь, он называется?
– Эфирограф, – напомнил Алеша, присаживаясь за приборный пульт.
– Чудное название, – сказал начальник, отодвигаясь подальше. – Как говорится, береженого Бог бережет.
Прошло около часа. В дверь кабинета то и дело стучались.
– Господи! – простонал начальник, оборачиваясь на антикварные «ходики» за спиной. – Ну чего ты так тянешь?
Когда же его седой «ежик» вернулся в исходное положение, начальник даже вздрогнул. Перед ним стоял молодой мужчина с темными вьющимися волосами до плеч. Раскинув руки, он словно грелся в ярком луче эфирографа.
– Иисус Христос! – воскликнул Алеша радостно. – Вы?
– Да, – улыбнулся мужчина, прикрываясь сорванной с окна портьерой. – Только мне бы не хотелось снова выступать под этим именем. Во-первых, мы не в Израиле. Во-вторых, я – Бог! Как захочу, так и назовусь. Зовите меня Учитель.
– Но позвольте! – растерялся начальник. – А деньги?
– Деньги? – переспросил материализованный господь. – Хм… Если вы имеете в виду обещанные вам доллары, то они в столе, в верхнем ящике. И, пожалуйста, ознакомьте заключенного Вяткина с бумагой, которая лежит от них справа. Это Постановление Верховного суда о прекращении в отношении Вяткина уголовного преследования за отсутствием в его действиях состава преступления.
– Действительно! – прошептал начальник, прочитав не виденную ранее бумагу. – Похожа на подлинник. И деньги – как настоящие.
– Они и есть настоящие, – улыбнулся Учитель. – Сделайте одолжение! Распорядитесь, чтобы нас доставили вот по этому адресу.
Он склонился над столом и начертал на листе бумаги собственноручное распоряжение.
– Объясните, ради бога! – сказал Алеша, когда их вместе с эфирографом со всеми почестями усадили в служебную иномарку начальника. – Почему первым из эфирографа появился Дьявол? Меня учили, что вначале было «слово» и слово это было «Бог».
– Дьявол – ловкач, – задумчиво произнес Учитель. – Он подтолкнул тебя под локоть, и ты установил тумблер на его частоту. Помнишь – замеры мозгового импульса?
– Помню, – вздохнул Алеша. – Как там моя ненаглядная? Что с ней? И Женька Петровский!..
– Петровского сегодня же освободят, – сказал Учитель, обняв Алешу за плечо. – Все будет нормально. А Олеся? О, она у тебя умница. Делает вид, что работает на Дьявола (распространяет «одноклеточную» макулатуру), а сама потихоньку продвигает серьезных, вдумчивых писателей. Представляешь, свою подпольную антидьявольскую деятельность она прикрывает тем, что классику пока в школьных программах не отменили. Ждет тебя! Печалится.
– Слава Богу! – вытер слезы Алеша.
– Во веки веков, – согласился Учитель, разглядывая пейзаж за окном. – Ты погляди, сколько дьявольского отродья стало на улицах! А вон те монстры! Они явно вышли из-под эфирографа. У-у, клычищи какие. Вижу, Алеша, будет у нас с ними не легкий бой, а тяжелая битва. Гайдара помнишь?
– Тимура? – на всякий случай уточнил Алеша. – Еще бы! А может, и нам создать свою армию? Из праведных персонажей. Подтянем народ к чтению Библии и Евангелия. Творческую интеллигенцию подымем на создание совестливых вещей. Если будут артачиться – заинтересуем! Деньги, как я понимаю, – для вас не проблема. Пусть плодятся герои. Нашу армию назовем «Армией спасения». Или нет! Назовем ее, как большевики, – «Рот фронт».
– Не пойдет, – с ходу отрезал Учитель. – Большевики – богоборцы. Их символ – горьковский «Буревестник» – демон бури. Да и не в названии дело. Если хочешь, можно назваться «Антантой». Есть у меня задумка материализовать еще и Магомета с Буддой. Как твое мнение?
– Три богатыря? – почесал макушку Алеша. – Идея хорошая. А кто будет у вас главным?
– Судя по всему – Будда, – подумав, ответил Учитель. – Из нас он самый старший.
– Здорово, – блеснул глазами Алеша. – Представляю, как вы втроем на красивых конях. На вас богатырские доспехи, которые сверкают под солнцем. Впереди дьявольская орда. Она кричит и машет дубинками из человечьих костей. Вы ведете светлую армию на смертный бой. Ваши лица сосредоточенны и прекрасны!
Неказистый человек, озираясь и поеживаясь, зашел в стеклянные двери фешенебельного административного заведения, неуверенно проследовал к вахтенной вертушке.
– Извините! – обратился он к охраннику с синей бородой. – Могу я видеть руководителя Государственного департамента по культуре и средствам массовой коммуникации господина Дракуленко?
– А ты кто такой? – рявкнул Синяя Борода.
– Я? Петровский! Евгений. Меня Евграф Вильевич помнит по «делу эфирографа».
Высморкавшись в синюю бороду, угрюмый охранник снял со служебного телефона трубку, басом назвал имя посетителя и вдруг растаял в улыбке дружелюбия:
– Проходи!
– Ну, здравствуй, Жентос! – сказал Дьявол, развалившись в министерском кресле. – Тебя разве уже выпустили из казенного дома?
– Выпустили, – поправил ворот рубахи Женька. – За хорошее поведение. А я вас вчера по телевизору видел. Прикольно... Евгаф Вильевич, дело в том, что...
– Да знаю, знаю! – махнул рукой Дьявол. – Иисус Христос материализовался. Вы что же думали, придурки, – я всю эту бодягу замутил ради удовольствия на бренной Землице покуражить? Хрен вам в сумку! Я не конформист, а прагматик! Я специально устроил все так, чтобы Всевышний пришел на Землю во второй раз. Второе Пришествие – это, если ты не забыл, апокалипсис. Страшный Суд. Представляешь, какой у меня будет в аду аншлаг? Да, Жентос! Шахматы придумали не на небесах. Думать нужно на несколько ходов вперед. Если бы я первым из эфирографа не вылез – ленивый Боженька вряд ли бы задницу свою оторвал от трона. А так, согласись – трудно усидеть в райской неге, глядя на мои фокусы. Скажу тебе больше! Всевышний просто забыл, что до страшного суда осталось ровно сорок четыре дня. Эти создатели-созидатели – народ рассеянный. Им бы все разумное, доброе сеять! Так что, Жентос, гуляй, пока есть время... Ха-ха-ха!
– Спасибо! – поклонился Женька. – Только вы не все знаете! Я, собственно, к вам как раз за этим. Наш Учитель, он, ко всем своим прочим «светлячкам» из эфирографа, задумал материализовать коллег – Магомета с Буддой. На триумвирате они большинством голосов заблокируют решение об апокалипсисе, поскольку мусульмане и индусы христианские страшилки про второе пришествие не приветствуют. И все! Ваша карта бита.
– Дьявольщина! – хлопнул себя по лбу Дьявол. – Как же я об этом не подумал? Молодец, Жентос! Чего хочешь за предательство?
– Я? – потупился Женька. – Я хочу, чтобы меня полюбила Олеся.
– А она с какого боку тут? – сдвинул брови Дьявол. – Тьфу ты! Выходит, и она вместе с вами? Ах, чертовка! То-то я гляжу, спрос на детективы стал падать. И что? На каком вы сегодня этапе?
– Мы почти у цели, – с каким-то странным торжеством ответил Женька. – Со дня на день Магомет и Будда будут материализованы. Кроме того, уже сформированы четыре дивизии воинов-праведников, чтобы в последнем и решительном бою...
– Заткнись! – вскипел Дьявол. – Пошел вон. Не будет тебе ничего! И Магомета с Буддой не будет! Мусульмане водку трескают, греховодники чертовы! И свинину жрут, будто сроду не едали. А индусы в болезнях и нищете погрязли. Им не до божественных мыслей. Шацман! Подь сюды!
Тут же из боковой комнаты вышел высокий мужчина в черном костюме.
– Слушаю! – с достоинством произнес он.
– Слушаю!.. – закричал Дьявол. – Ты референт у меня или кто? Почему моя армия до сих пор не сформирована? Где новые мерзавцы? Где плановые сто миллионов? Ты слышал, о чем мы с этим иудой говорили?
– Так точно! – кивнул референт.
– Тогда не стой столбом! Олеську, тварь, – взашей. Пусть литературной деятельностью у себя на дому занимается. Эфирограф врубайте на полную катушку! Заставь Кощея Бессмертного работать днем и ночью. Каину скажи, чтобы по частотному полю не метался, а подключил модулятор. Да! Виталий Иродов пусть немедля готовит площадку для предстоящей битвы. Лучше мы ее под себя подготовим, чем они под себя. Все! Все свободны! Жентос! Поздравь свою неразделенную любовь. С сегодняшнего дня она – вечная безработная. Гы-гы-гы-гы...
– Олеся! – тихо произнес в телефонную трубку Герман Шацман. – Прости, я не могу говорить громко. О ваших работах по «Трем богатырям» стало известно Дьяволу. Евгений Петровский – иуда! Передай Учителю, что его специально заманили на Землю. Не знаю, увидимся ли мы с тобой снова. Не надо, не перебивай! Но имей в виду: я всегда к тебе относился очень тепло. Я тебя... Короче, видишь, какая ты у нас популярная личность. Будь счастлива.
– Ты почему плачешь, Олеся? – спросил Господь, вынимая из рук своей ассистентки свежий номер газеты. – Так! Хроника... «Референт Министерства культуры Герман Шацман покончил жизнь самоубийством».
– Учитель! – прошептала Олеся. – Я же вас предупредила. Почему вы ничего не сделали?
– Я не могу вмешиваться в жизни живых людей, – тихо ответил Господь, присаживаясь рядом. – Точнее – не имею права. Герман не покончил жизнь самоубийством. Его выбросили с балкона слуги Дьявола. Он сделал свой выбор, и это ему зачтется. Вытри слезы. Включай монитор. Пиши свои хорошие книги. У нас времени в обрез.
– А что будет с Женькой? – судорожно вздохнула Олеся, отыскивая ту страницу, где она недавно остановилась.
– Ничего, – пожал плечами Господь. – Он тоже сделал свой выбор. Предлагаю взять на себя повышенные обязательства. И когда Алеша прилетит из Индии, мы его удивим. Давай?
– Давайте, – грустно улыбнулась Олеся и принялась колотить всеми пальцами по звонкой клавиатуре компьютера.
– С Богом, – перекрестился Господь и склонился над пультом непредсказуемого эфирографа.
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!