Пожалуй, этот текст Елены Вайцеховской один из немногих, с которым можно согласиться.
В своем телеграмм канале Елена прокомментировала интервью Филипа Шветского для ТАСС:
В моём понимании, если человек, ответственный за медицинское обеспечение, считает себя виноватым и озвучивает это, то, наверное, следовало признать свою вину несколько ранее, не спустя полтора года после того, как произошёл инцидент.
Если же человек, заявляя о вине, одновременно и в судебном порядке хочет «исключить себя из числа подозреваемых в этой истории», это фактически означает перекладывание вины на спортсменку. Типа — разбирайся-ка ты, Камила, самостоятельно со своими стаканами/тараканами… Возможно, врач просто неудачно сформулировал то, что хотел сказать. Но воспринимается именно так. Я уже не говорю о том, что исключать из числа подозреваемых в той истории первым делом следовало Камилу. А не себя любимых.
Я могу понять позицию Филипа. Он имеет право обращаться в суд для защиты чести и достоинства. Человек потерял работу, лишился поощрений. Но зачем в период расследования рассказывать такие откровенные вещи и давать интервью?
История действительно неоднозначная. И раз так уже сложилось, что дело дошло до CAS и слушания будут длиться аж 4 дня, то имеет смысл дождаться официальной информации и, возможно, даже уже решения.
Очень много несостыковок. По идее, лаборатория проводившая тест, не могла знать чья это проба…
- Но почему, приоритетную пробу не проверили в срок, а врачи, тренеры и спортсменка не позаботились о своевременном получении результата?
- Как смогли найти такую маленькую концентрацию?
- Почему дело расследуют 1,5 года?
- Как Филипа Шветского допустили до работы со сборной России, врач же имел уже один допинг-скандал?
И еще миллион вопросов и предположений.
Давайте дождемся официального решения, что очень трудно. Винить запад, врачей, недоброжелателей можно бесконечно… Но Камиле никто никогда не сможет вернуть упущенные возможности, нервы и многое другое… Силу духе никогда никто не сломает. Но девушку по человечески жаль. Даже в страшном сне такое сложно было представить. А тут наяву…