Село Красная Горка было местом тихим и совершенно невыдающимся. Здесь очень долгое время не происходило ничего интересного. Нет, конечно, время от времени случались разные курьезы, о которых даже писали в районной газете. Этой чести, например, удостоился случай с лесорубом Иваном Денисовым, который как-то зимой голыми руками одолел напавшего на него медведя-шатуна. Разумеется, «голыми руками» - это журналистское преувеличение. На самом деле в момент нападения медведя в руках Ивана был топор, да и сам Иван к тому же был в изрядном подпитии, а как известно, пьяный русский мужик способен на многое, даже на то, чтобы завалить голодного медведя. Кроме этого случалось и другое. То какую-нибудь хозяйку боднет ни с того, ни с сего взбесившаяся корова, то случится нашествие на огороды непонятных вредителей, то в лесу заблудится кто-нибудь из городских и так далее, и тому подобное, и все в таком духе. В общем, перечислять эти мелочи было бы делом бессмысленным и скучным. Здесь же речь пойдет об одном случае, который если не перевернул жизнь села с ног на голову (потому что сделать это было бы очень трудно и под силу разве что спустившему с небес Господу Богу), то наверняка запомнился надолго, если вообще не навсегда. И, несмотря на то, что о нем ни слова не было сказано в районной газете, случай этот нашел себе место в сердцах и сознании немногочисленных жителей Красной Горки. А произошло все...
А произошло все жарким летом, в середине июля, почти сразу после Петрова дня и спустя две недели после похорон Игната Никитина, умершего при весьма странных и запутанных обстоятельствах. Версий его смерти было несколько: одни говорили, что Игната убило молнией во время сенокоса, другие - что у него случился инсульт от жары, а третьи придумывали совсем уж неправдоподобные теории. Более всего смерть Игната казалась неясной его жене Алене, которая в тот момент находилась в городе, в больнице вместе с сыном Алешей. К тому моменту, когда Алена поспешно возвратилась домой, похороны уже были в самом разгаре из-за сильной жары; соседи и родственники Игната, опасаясь того, что тело последнего начнет портиться, решили похоронить его на другой день. Конечно, при столь необычных обстоятельствах смерти и сравнительно молодом возрасте умершего его стоило бы отвезти в городской морг, но стараниями участкового Федора каким-то образом удалось избежать всей этой возни. Короче говоря, Алена подоспела аккурат к тому времени, когда панихида по Игнату уже подошла к концу, и заколоченный гроб с его телом медленно везли по сельским улицам под скорбные и заунывные песнопения.
- Вот ведь, даже проститься с мужем не дали, - сетовала Алена после похорон, помогая тетке Игната - единственной его родственнице с уборкой после поминок. - Все как снег на голову свалилось. В чем хоть похоронили-то его?
Тетка Валя, обладательница круглого румяного лица и пышной фигуры, равнодушно глянула на нее и пожала плечами.
- Ну не голышом же, - ответила она с некоторым раздражением. - В костюме, понятное дело. В сером таком, в каком он еще на похороны моего мужа приезжал, помнишь?
- Как же не помнить, - вздохнула Алена, вываливая оставшуюся кутью забежавшей в дом соседской собаке. - Хороший костюмчик, дорогой. Игнат его в городе брал еще лет десять тому назад. Пару раз всего и надевал. Он такую одежду шибко не любил. Все в камуфляже своем ходил. Даже в роддом в своем лесном костюме заявился. Одна санитарка его даже с солдатом перепутала. «Ты, - говорит, - солдатик, к кому это пришел?» А он эдак выпрямился, руку к козырьку, смотрит на санитарку и рапортует: «Гвардии рядовой Никитин, прибыл посмотреть на сына». Вот умора-то была!
Алена грустно засмеялась и посмотрела на фотографию мужа, рядом с которой стояла воткнутый в тарелку с пшеном огарок свечи. На фотографии Игнат сидел в своей любимой беседке, зажав между пальцев сиг*рету и задумчиво смотрел куда-то в сторону. Сдержавшись, чтобы не заплакать, Алена отвела взгляд от снимка и смахнула с ресниц крупные слезинки.
- Да, Игнат такой, - вздохнула тетка Валя, вытирая чистые тарелки. - Странный он был немного. То все тихо-тихо себя ведет, молчит чуть ли не неделю, а потом как прорвет его, слова так из него и сыплются. И за что ни брался - все до конца доводил. Вот, например, случай был. Гостил он у меня как-то все лето, лет пятнадцать или шестнадцать ему было. И вздумалось ему старый мотоцикл отремонтировать, который у нас в сарае валялся. Сам-то Игнат в технике ни бельмеса, а тут загорелся, книжек каких-то по ремонту раздобыл, читал их, читал, а потом за мотоцикл взялся. Месяц без малого его мурыжил, и наконец завел. Так представляешь, он возле этого мотоцикла тогда чуть ли не голышом от счастья прыгал! Вот на этом самом мотоцикле мой Митька-то и разбился... Игнат тогда сказал, что знал бы, что так будет - и не прикоснулся бы к этому проклятому мотоциклу...
Она закончила с посудой и ушла в соседнюю комнату, оставив Алену одну. Та, усевшись за стол, взяла початую бутылку и налила себе немного белой. Залпом опорожнив стопку, Алена закрыла лицо руками и тихо заплакала. Одиночество, которое она только теперь ощутила в полной мере, захлестнуло ее с головой, как ледяная волна. В голове Алены роились вопросы. Что теперь будет с ней и ее сыном? Как она будет поднимать его одна? Почему Игнат ушел так рано? Алена искала ответы, но не могла найти. Бессилие и отчаяние переполняли ее, и светлая летняя ночь казалась ей темнее, чем дождливая ноябрьская полночь. Надеясь, что спиртное хотя бы немного поможет, Алена выпила еще и, с трудом добравшись до дивана, опустила голову на подушку. Уснуть ей не довелось; через несколько минут по полу зашлепали босые ноги и Алена, открыв глаза, увидела перед собой размытые очертания сына.
- Мама, можно я посижу с тобой? - спросил Алеша, забираясь на колени к матери. - Мне одному страшно. Тетя Маша сегодня говорила про покойников, про то, что они находятся в доме, а мы их не видим. Папа сейчас тоже в доме?
Алена провела дрожащей рукой по волосам сына и прижала его голову к своей груди.
- Нет, Лешенька, папы тут нет, - сказала она, покачивая его, словно младенца. - А тетя Маша болтает всякую ерунду, ты ее не слушай. И ничего не бойся. Помнишь, как папа говорил тебе, что ты должен быть мужчиной? А мужчины ничего не боятся.
Алеша задрал лицо вверх и кивнул.
- Я тоже буду таким как папа, - твердо сказал он, натягивая на себя теплое одеяло. - Тоже буду работать в лесу, когда вырасту, и тоже буду ловить браконьеров. И у меня будет ружье, и машина.
- Конечно будет, - согласилась с ним Алена, грустно улыбнувшись. - И папа будет очень тобой гордится. Посмотрит он на тебя сверху, с какого-нибудь облачка и скажет всем: «Вот какой у меня сын! Это мой Алешка! Вон какие у него ружье и машина, даже у меня таких не было». И все на небе будут знать, что ты сильный и храбрый.
Алеша тихонько засопел. Слова матери немного ободрили его и успокоили, и теперь его понемногу начинало клонить в сон. Но прежде чем окончательно уснуть, он снова поднял голову вверх и спросил:
- Мам, а что если папа придет ночью? Вдруг я его увижу...
Алену накрыла легкая дрожь. Ох уж эта соседка тетя Маша, повернутая на магии и прочей дребедени! Ей, старой кошелке, небось и невдомек, что нельзя болтать всякий вздор о призраках при ребенке, да еще и сразу после похорон. «Ну погоди, тетя Маша, уж я тебе устрою взбучку, - подумала Алена. - Таких тебе призраков покажу - только держись!» Но, несмотря на это, Алене и самой было не по себе. Старый дом заполнили ночные звуки. Где-то в углу скреблась не то крыса, не то мышь. Жуки-древоточцы временами трещали за обоями, портя бревна сруба. Уставший за день от множества ног пол нет-нет, да и поскрипывал сам по себе, так что казалось, будто по нему ходит кто-то невидимый. Отмахнувшись от этих страхов, Алена покрепче прижала к себе сына и бережно уложила его рядом с собой.
- Папе не за чем приходить сюда, - сказала она, поцеловав Алешу в лоб. - Он теперь в другом месте, и сюда попасть не сможет. Спи спокойно.
Алеша по своей старой привычке сунул большой палец в рот и причмокнул. Сколько раз Алена пыталась отучить его так делать, но все было бесполезно. Это стало для сына чем-то вроде ритуала, без которого он не мог уснуть.
- А все-таки, я бы был рад, если папа пришел, - прошептал Алеша, прежде чем уснуть. - Вот бы хоть еще разочек увидеть его...
И он затих. Алена, прижав сына к себе, устало закрыла глаза. Она была согласна с сыном. Вот бы еще хоть раз увидеть Игната... Хоть бы он пришел к ней во сне...
Надеясь на это, Алена уснула крепким, но тяжелым сном.
Все началось тогда, когда Алена собралась в город за покупками. Лето уже перевалило за свою середину и осень, хотя и казавшаяся далекой, незаметно подбиралась все ближе и ближе. Первого сентября Алеша должен был пойти в первый класс, и Алена, чтобы немного отвлечься от траура, решила начать подготовку сына к школе. Теплым и солнечным утром она вместе с сыном села в автобус, идущий до города. Путь был неблизкий; добрых пять часов старый автобус грохотал на ухабистой дороге, прежде чем добраться до районного центра, так что и у Алены, и у Алешки было достаточно времени, чтобы как следует выспаться.
По сравнению с селом, в городе было душно и шумно. Алена шла по размякшему от жары асфальту тротуара, держа за руку озиравшегося по сторонам сына. Они на мгновение остановились возле бочки с квасом, выпили по стаканчику освежающего напитка и направились дальше, к небольшому комиссионному магазину, в который Алена прежде уже захаживала. Чуть ли не бегом припустив к двери, она широко распахнула ее и с чувством большого облегчения шагнула в прохладное и сумрачное помещение магазина.
- Мама, а что мы тут купим? - спросил Алеша, разглядывая развешанную всюду одежду.
Алена тоже осмотрелась, кивнула продавщице в знак приветствия и пожала плечами.
- Не знаю, - ответила она. - Что-нибудь интересное. Нужно приодеть тебя как следует.
Немного побродив между стеллажей с одеждой и выбрав несколько рубашек, Алена вдруг остановилась как вкопанная и уставилась на висевший особняком от остального ассортимента серый костюм. Алена сразу же узнала его, но, решив удостовериться, решительно шагнула вперед и слегка отогнула лацкан. На светлой подкладке темнели две крохотные точки - два старых, так и не выведенных до конца пятнышка от вишневого сока, которые Игнат ненароком посадил на костюм. Стараясь держать себя в руках и не поддаваться эмоциям, Алена подозвала продавщицу и долго смотрела на нее, подбирая нужные слова.
- Откуда у вас это? - наконец произнесла она, тыча пальцем в костюм.
Продавщица непонимающе глянула на Алену и, заметив в ее глазах ужас и смятение, немного отступила назад, словно опасаясь того, что посетительница возьмет, да и бросится на нее.
- Это? - переспросила продавщица, осмотрев костюм. - Не знаю... Хотя подождите. Несколько дней тому назад какой-то мужчина принес его и продал за бесценок. Я еще не хотела принимать костюм, потому что он был грязный. Весь в какой-то пыли или земле...
- В земле? - ахнула Алена, едва не осев на пол.
- Ну да, в земле, - пожала плечами продавщица. - Или в пыли, я не знаю. В общем, грязный. Я отдала его в химчистку, и вчера его вернули чистым. А вы почему интересуетесь?
Алена взмахнула руками, потом вцепилась в костюм и буквально содрала его с вешалки.
- Сколько он стоит? - спросила она, потрясая костюмом перед опешившей продавщицей.
Та снова попятилась назад и от греха подальше вернулась за стойку.
- Там же есть ценник, - промямлила она, тыча пальцем куда-то в пространство. - Полторы тысячи, кажется...
Алена бросила костюм на витрину, выхватила из сумочки кошелек и швырнула продавщице несколько купюр. Затем схватила костюм и рубашки в охапку и опрометью выскочила из магазина, таща упирающегося Алешу за воротник.
- Мам, да что с тобой? - захныкал мальчик, больно ударившись головой о косяк. - Я голову себе разбил!
Выскочившая на лбу сына после удара шишка немного отрезвила Алену и она, склонившись перед Алешей, подула на ушибленное место.
- Прости, Алешенька, - шепнула она, улыбнувшись. - Не сердись. Я куплю тебе мороженое.
Выронив из рук злополучный костюм, Алена привлекла сына к себе и крепко обняла.
Тем же вечером к только что вернувшейся из города Алене заглянула ее соседка тетя Маша. Справившись о здоровье и настроении Алены, тетя Маша бесцеремонно взгромоздилась на высокий табурет и попросила чаю.
- Ой, а это что? - спросила тетя Маша, заметив висевший на стене костюм, который Алена как назло забыла убрать в шкаф. - Это ведь... Да как же это... Костюм-то этот Игната!
Она подбежала к костюму и принялась мять его пальцами. Алена, нахмурившись, вырвала костюм из рук соседки и поместила его в шкаф, подальше от любопытных глаз.
- Глупости ты болтаешь, тетя Маша, - вздохнула она, нетерпеливо сунув чашку в руки соседки. - Костюм Игната на Игнате, а он в могиле. А этот костюмчик я просто купила в городе, вот и все. Он и впрямь очень похож на мужнин, вот я взяла на память.
- А по-моему, костюм этот Игнатов и есть, - сказала соседка, отпив немного чаю. - Его в нем и хоронили. Ох, нехорошо мне что-то, Алена.
Алена равнодушно уселась на диван и по-турецки скрестила ноги.
- Сейчас всем нехорошо, время такое, - бросила она, не глядя на соседку. - Поди домой, тетя Маша, поздно уже. Устала я.
Тетя Маша сердито посмотрела на нее, но пререкаться не стала. Оставив недопитый чай, она медленно прошествовала к двери и скрылась за нею, громко хлопнув напоследок. Алена хмуро посмотрела на закрывшуюся за ней дверь и с тоской подумала о том, что теперь соседка растреплет всему селу об увиденном. Теперь наверняка поползут разные небылицы и домыслы, на которые была так падка суеверная тетя Маша.
- Ну все, - пробормотала Алена, глядя в окно на удаляющийся силуэт соседки. - Теперь начнется...
И оно действительно началось. Уже на следующий день село загудело от жуткого известия: Игнат жив! Ну, не то чтобы совсем жив, но и не совсем мертв. Иначе откуда взялся у Алены его костюм? С каждым новым днем эти пересуды обретали все более и более абсурдные формы. Волна безумия, созданная тетей Машей, накрыла Красную Горку, словно цунами. Известный на все село лодырь и выпивоха Тимофей принялся во всеуслышание заявлять о том, что он якобы видел Игната ночью на опушке леса. Приятель Тимофея Пашка, прозванный в народе Червонцем, поддержал приятеля и сообщил, что он тоже столкнулся с Игнатом, когда возвращался домой из соседней деревни. Игнат, по его заверениям, медленно брел по обочине, направляясь то ли в сторону кладбища, то ли в сторону леса. Эти слухи и россказни посеяли среди селян панику. Все, как один, старались завершить свои дела до темноты и не появляться на улице после наступления ночи. Все опасались Игната, каким-то чудом нашедшего выход с того света.
- Батюшка, а как вы думаете, может ли человек воскреснуть? - как-то спросила Алена у сельского священника, отца Иоанна.
Тот, величаво сложив ладони лодочкой, свысока посмотрел на Алену и вздохнул.
- Все мы когда-нибудь умрем, а после воскреснем, Алена, - ответил он, пригладив свою курчавую темную бороду. - Господь наш Иисус Христос даровал нам такую возможность, пострадав за наши грехи. Мы, коли будем вести в этом мире жизнь праведную, обретем затем жизнь вечную.
- Это-то все и так понятно, - кивнула Алена, прервав нравоучения священника. - Я немного другое имела в виду.
Отец Иоанн смекнул, к чему она клонит и нахмурил свои соболиные брови.
- Ежели ты про все эти сплетни, Алена, то я вот что тебе скажу. - Священник коснулся своего большого, начищенного до блеска креста и выпрямился во весь свой немалый рост. - Верить или нет в них - решать тебе, только знай, что все эти суеверия греховны. Не слушай людей, они сами не знают, что болтают. Сам по себе человек воскреснуть не может. Только один такой случай был, когда Христос воскресил Лазаря.
Алена боязливо покосилась на отца Иоанна и слабо улыбнулась.
- Наверное, так и есть, - нехотя согласилась она и, выждав, мгновение, добавила: - Батюшка, а вы сами-то видели Игната? Ну, в смысле мертвого...
Отец Иоанн удивленно выпучил глаза и всплеснул руками.
- Видел ли я его? - воскликнул он. - Ну, как тебе сказать... Гроб видел, заколоченный он был. Мне сказали, что тело Игната уже портиться начало, и смрад от него пошел, вот его и заколотили. А ты что же думаешь, что его там не было, что ли?
Алена отрицательно покачала головой.
- Я ничего не думаю, - сказала она. - Пора мне, батюшка. Спасибо за то, что выслушали.
И она, резко повернувшись, быстро пошла к выходу, стремясь как можно быстрее покинуть душный, словно баня, храм.
- Алена, помни о том, что я тебе сказал, - крикнул ей вдогонку священник. - Греховно все это! И муж твой вовсе не Лазарь, чтобы с того света вернуться!
Алена не ответила. Сердце ее было полно сомнений, и она не знала, кому и во что верить. Одно было ясно - что-то в истории с Игнатом было не чисто.
Алена без стука вошла во двор дома участкового Федора, толкнув незапертые ворота. Сам участковый, одетый в служебную голубую рубашку, сидел в тени раскидистой яблони и к*рил. Завидев Алену, он махнул ей рукой и пригласил присесть рядом.
- Ты чего это на ночь глядя? - спросил участковый, протянув гостье спелое красное яблоко. - Случилось что?
Алена откусила от яблока небольшой кусочек и покачала головой.
- Да нет, все нормально, - ответила она, не зная, с чего начать. - Видишь ли, Федя... С Игнатом как-то не все гладко.
- А что с ним? - спросил Федор, доставая новую с*гарету.
- Да так, странно все как-то. Схоронили его наспех, будто собаку, даже меня не дождались, теперь вот эти слухи про его призрак. Ты-то сам об этом что думаешь?
Федор сделал глубокую затяжку и выпустил огромный клуб дыма.
- Да ничего я не думаю, - тихо сказал он, откинувшись на спинку лавки. - Пусть что хотят болтают, законом это не запрещено. Людей понять можно, тут скука смертная. А насчет твоего Игната... Ну это тоже объяснимо. Он умер, а на улице жуткое пекло, что с похоронами было тянуть? Смерть явно ненасильственная, вот я и посодействовал, чтобы его не мурыжили, а как можно скорее погребли.
- Но ведь можно же было меня дождаться, - возразила Алена, давясь яблоком. - Я же жена как-никак. Отвезли бы тело в город, там бы его придержали до поры до времени.
Федор осторожно стряхнул пепел в баночку из-под кофе и усмехнулся.
- А ты хоть знаешь, во сколько бы это все обошлось? - спросил он, не переставая улыбаться. - Платить бы за все тебе пришлось. Радоваться надо, что так все быстро уладили.
Алена поморщилась и бросила огрызок в сторону цветочной клумбы.
- Было бы чему радоваться, - вздохнула она. - Муж умер, я одна с ребенком... Ладно, не в этом дело. Я к тебе по другому вопросу пришла. Поможешь?
Федор широко развел руки, демонстрируя свою открытость.
- Проси, что хочешь, - кивнул он.
Алена поднялась и набрала в легкие побольше воздуха.
- Тогда помоги мне раскопать могилу Игната, - выпалила она. - Хочу лично удостовериться, что муж мертв. А иначе так и не будет мне покоя.
Участковый вскочил, воровато огляделся по сторонам и склонился к Алене.
- Ты в своем уме? - зашипел он, вытаращив глаза. - Ты хоть знаешь, что это статья? Осквернение могил, надругательство над умершими! Двести сорок четвертая статья! И себя, и меня под монастырь подведешь!
Алена, не обращая внимания на реакцию Федора, схватила его за плечи и сильно встряхнула.
- Тогда я сама возьму лопату и все сделаю, - угрожающе произнесла она, оттолкнув участкового. - А потом сажай меня куда хочешь, мне плевать.
Наградив Федора презрительным взглядом, Алена направилась к воротам и, не дойдя до них всего пару шагов, остановилась. Рука участкового сильно сжала ее плечо.
- Ладно, черт с тобой, - плюнул Федор. - Так и быть, проведем эксгумацию сегодня же ночью. Только никому ни слова, ясно тебе?
Алена кивнула.
Едва раскаленное добела солнце скрылось за горизонтом, и над землей сгустился прохладный сумрак, Федор подогнал к дому Алены служебный «уазик» и коротко посигналил. Алена уже была наготове; уложив сына спать, она тихонько выскользнула из дома, заперла дверь и запрыгнула в машину. Участковый вырулил на ведущую из деревни гравийную дорогу и зажег фары, осветив тянущиеся по обе стороны темные стены хвойный деревьев.
- Подожди-ка, Федя, - вдруг спохватилась Алена, заметив, что «уазик» движется в противоположную от кладбища сторону. - Куда это мы едем?
Федор выплюнул в окно давно потухший окурок и посмотрел на Алену.
- Незачем нам на кладбище, - сказал он, закрывая дверь.
- Как это - незачем? - изумленно воскликнула Алена. - О чем это ты?
Федор свернул на узкую, ведущую вдоль просеки тропинку и зажег дополнительные фары. Темень в лесу была совсем непроглядной, а дорога представляла собой сплошные ямы и буераки, в которых можно было накрепко засесть.
- Игната твоего там нету, - твердо произнес Федор, неотрывно глядя на дорогу.
У Алены похолодело внутри, а сердце забилось, словно огромный раскаленный поршень.
- А где же он?
- Скоро узнаешь.
Федор прибавил газу и «уазик», миновав огромное озеро, помчался по старой дороге, ведущей к старому кордону. Алена хорошо знала этот путь; муж частенько наведывался в сторожку, некогда построенную его дедом, и иногда брал с собой жену. Это было тихое, мало кому известное место, где можно было хорошо отдохнуть, любуясь прекрасными видами и слушая пение лесных птиц.
Всю дорогу до кордона Федор молчал, не обращая никакого внимания на многочисленные вопросы Алены. Вплотную подкатив к покосившейся и замшелой избушке, он несколько раз нажал на клаксон и ночная тишина огласилась прерывистыми гудками. Притихшая Алена не спешила выходить наружу и ждала, что будет дальше, вжавшись в спинку сидения. Наконец, дверь сторожки отворилась и в свете фар появилась фигура... Игната. О чем-то коротко поговорив с участковым, он неторопливо подошел к машине и тихонько забарабанил пальцами в стекло.
- Ну выходи, выходи, - подогнал Алену к*ривший снаружи Федор. - Муж твой жив и здоров, нечего бояться.
- Я жив, жив, - заверил Игнат, широко улыбнувшись. - Давай, Аленка, вылезай.
Алена, словно очнувшись от долгого сна, быстро распахнула дверь, выпрыгнула наружу и залепила мужу звонкую оплеуху. Не успел Игнат оправиться от первого удара, как его настиг второй, а за ним и третий. Алена, потеряв самообладание, колотила мужа дрожащими руками, царапая его лицо.
- Ну тише ты, тише, - прикрикнул на нее Игнат. - Ты мне эдак оба глаза повыбиваешь! Ну-ка, Федор, помоги мне!
Участковый метнулся к Алене и обхватил ее за талию. Та оказала вялое сопротивление и вскоре обмякла. Федор, пыхтя и отдуваясь, втащил ее в сторожку и усадил на перевернутую вверх дном старую корзину. Внутри сторожки было полутемно; старая чадившая керосиновая лампа, стоявшая на столе, давала мало света, и Алена даже толком не могла рассмотреть сидевшего за столом мужа.
- Ну, и что это все значит? - устало спросила она, немного успокоившись.
Игнат отхлебнул немного из стоявшей перед ним чашки, вздрогнул, крякнул и поежился.
- Ну что Федя, раскроем заговор? - подмигнул он участковому.
- Раскроем, - вяло отозвался тот. - Чего уж тут скрывать...
Игнат поднялся, взял стул и сел напротив жены.
- Значит так, - начал он, потирая коротко стриженную голову. - Весь сыр-бор начался из-за заповедника. Помнишь, я говорил тебе о нем? «Кедровая грива» - так он называется. Так вот эту «Кедровую гриву» мы с Федором спасли от вырубки.
- Да, а потом пожалели об этом, - встрял участковый. - Депутат, который эту вырубку затеял, нас чуть не грохнул.
Игнат нетерпеливым жестом оборвал его и продолжил:
- Вот именно, чуть не грохнул. И ладно только нас, а то ведь семье угрожал, паскуда эдакая. Ну, Федору, конечно, ничего не грозило, он лицо должностное, его трогать себе дороже, а вот я попроще. И я испугался. За себя, и за тебя, и за Алешку. Мало ли, чего может быть.
- И вы затеяли весь этот спектакль? - слабо отозвалась Алена, схватившись за голову. - Ох и дураки... А предупредить-то не судьба была? Я ведь переживала...
- На то и была ставка, - улыбнулся Игнат. - Ты и не должна была ничего знать, чтобы вести себя естественно. Мало ли, что эти морды могли выкинуть. А так помер я и помер, лежу себе на кладбище и червей кормлю. А вчера все наконец-то закончилось. С депутатом мы вопрос решили, подкинули ему в машину ружье и дохлого кабанчика, теперь ему не отвертеться.
- Это точно, не отвертеться, - снова вмешался Федор. - А может и отвертится, кто его знает. Он ведь депутат. Хотя все-таки не отвертится. За кабанчика получит, и за ружьишко незарегистрированное. Эх, хоть бы не отвертелся.
- Да заткнись ты уже, - остановил его Игнат. - Одно и то же болтаешь.
- А как же костюм? - спросила Алена.
- Какой костюм? - Игнат непонимающе посмотрел на нее, и вдруг его лицо просветлело. - Ах, тот костюм! Ну что, отвез я его в город и заложил в магазин, чего добру пропадать.
- Дурак ты, - сказала Алена. - Разведусь я с тобой, сына заберу и уеду. А ты и дальше гоняй по лесу своих волков и кабанов, да собственные похороны устраивай.
Она поднялась и вышла на свежий воздух. Ночную тишину нарушали редкие вскрики сов и других ночных птиц, а в густой траве неистово стрекотали миллионы сверчков. Алена поежилась от холода и потерла озябшие руки. Неожиданно на плечи ей легла куртка, пропахшая табаком, порохом и бензином. Алена улыбнулась и потерлась о неё щекой.
- Дурак ты, Игнат, - повторила она недавние слова. - Как есть дурак.
- И что, ты впрямь разводиться надумала? - прозвучал над ее ухом тихий бархатистый голос мужа.
Алена закрыла глаза и откинулась назад. Крепкие руки Игната поймали ее, не дав упасть.
- Не знаю, - ответила Алена так же тихо. - Подумать надо. Хорошенько подумать.
Игнат ничего не ответил. Он крепко сжимал жену в своих объятиях и думал о чем-то своем.
- Ну вы, голубки, - прервал идиллию недовольный голос участкового. - Ехать пора. Я тут ночевать не намерен.
Алена и Игнат нехотя повернулись и вместе направились к стоявшему у сторожки «уазику».
Автор: Антон Марков