Николай Зелинский ушёл из жизни 31 июля 1953 года - ровно семьдесят лет назад.
В своих публикациях, посвящённых истории и историческим деятелям, предпочитаю обращаться к событиям и людям, не слишком известным широкой общественности. В самом деле: если о ком-то уже много сказано, то что к этому добавишь?.. Однако ж случаются и исключения, когда хочется и со своей стороны обратить внимание читателей на некоторые факты из биографии известного человека. Как вот в данном случае.
Имя нашего великого химика-органика Николая Зелинского известно довольно широко. В первую очередь благодаря тому факту, что именно он разработал принципиальную схему совершенного противогаза, а также создал максимально эффективный фильтр для него. Все модели современных противогазов прототипами имеют именно систему Зелинского. Справедливости ради следует отметить, что маску для его противогаза придумал и запустил в производство инженер Куммант, имя которого не то Эдмонд, не то обозначено просто инициалами М.Т..
Но мы сейчас – о Николае Дмитриевиче.
Конечно же, противогаз современного типа возник не на пустом месте. Тем более, что потребность в приспособлениях, которые защищали бы органы дыхания от вредных веществ, возникла задолго до Первой мировой войны, в ходе которой начали использоваться отравляющие вещества. Ещё в Средние века врачи и мартусы использовали маски для защиты в периоды борьбы с эпидемиями. Их примеру последовали и пожарные… А впоследствии и люди, занятые с работами с ядовитыми веществами, учёные-химики, например.
Соответственно, коль возникла потребность, нашлись и люди, которые пытались её удовлетворить.
На протяжение XIX столетия пытливые умы придумали несколько вариантов приспособлений для защиты лёгких от поражения – наверное, правильнее их назвать респираторами. Вот имена некоторых из них: Льюис Хаслетт (1847 год, США), Джон Тундаллс (1871, ирландец), Бернхард Лобс (1891), Гаррет Морган (1912, США), Александер Драгер (1914, американец германского происхождения), и другие. (Их я нашёл в разных интернет-публикациях). Конечно же, очень хочется написать что-то типа «эти разработки оказались не слишком удачными»… Но это стало бы несправедливо. Люди искали пути решения проблемы, и они опирались на знания и наработки, которые имелись в их распоряжении на том отрезке развития науки и промышленности. И созданное каждым из этих изобретателей стало ступенькой для последователей – каждый последующий мыслитель непременно опирается на опыт, который наработали его предшественники.
Николай Зелинский родился в феврале 1861 года. Вскоре после его рождения умерли родители, он остался воспитываться у бабушки. Увидел свет он в Тирасполе, учился в одесской гимназии – известной как Ришельевская… Как тут удержаться от того, чтобы не подосадовать, в связи с какими событиями новейшей истории мы вспоминаем эти города… По окончании Новороссийского университета направлен для продолжения обучения в Германию.
Там и произошёл с будущим великим учёным случай, который повлиял на будущее не только его самого, но и всего человечества (надеюсь, кажущуюся пафосность сказанного никто не воспримет как сарказм).
Случилось так, что Николай Дмитриевич, работая в лаборатории, получил тяжёлое отравление ипритом (по другим сведения, хлорпикрином, а ещё в одном источнике указывается, что горчичным газом). (Замечу в скобках, что мне в курсантскую пору как-то довелось глотнуть хлорпикринчика – пренеприятнейшая штука, скажу я вам). Тогда-то, по всей видимости, Зелинский впервые задумался о том, насколько важно сконструировать аппарат, который бы сделал работу химиков-практиков безопасной – навряд ли он мог предположить, что газами станут сознательно травить людей.
Ну а когда те же немцы применили отравляющие вещества в период Первой мировой войны, всерьёз озаботился решением этой проблемы. Профессиональный химик-органик, проведя множество экспериментов, он первым в мире понял, что для достижения этой цели следует применить активированный уголь. И уже в 1915 году создал противогаз, технологией производства которого разрешил пользоваться всем и безвозмездно, отказавшись патентовать его – зарабатывать на спасении жизней считал безнравственным…
Уже только за это Николай Дмитриевич достоин памяти потомков – соотечественников, да и жителей остального человечества. Однако ж заслуги его одним противогазом не исчерпываются. Вклад Зелинского в развитие химической науки переоценить невозможно.
Нет-нет, я не собираюсь загромождать предлагаемый текст научными терминами, тем более что сам в них не бельмеса не смыслю. Но уже одного лишь беглого просмотра названий научных работ и разработанных тем достаточно, чтобы понять, насколько глобальными вопросами занимался учёный. Ну случайно его в 1893 году сам Дмитрий Менделеев пригласил из Новороссийска в Московский университет профессором на кафедру органической химии.
К научным работам Николая Зелинского мы ещё вернёмся. А сейчас придётся поговорить о поступке Николая Дмитриевича, который, признаться, вызывает у меня противоречивое отношение.
Любители предреволюционной истории Отечества, конечно же, помнят «дело Кассо». Но на всякий случай предельно кратко напомню его суть.
В январе 1911 года министр просвещения Российской империи Лев Кассо – юрист-буквоед и последовательный консерватор – издал циркуляр, в котором запрещалось проведение в стенах высших учебных заведений всевозможных собраний и сходок, предписывалось меры по пресечению проникновения в студенческую среду революционных веяний. Ответственность за исполнение циркуляра возлагалась на руководство учебными заведениями; в случае неисполнения его требований местным полицейским властям разрешалось закрывать вузы.
В ответ ректор Московского университета Александр Мануйлов, будущий министр просвещения Временного правительства, подал в отставку. Вслед за ректором так же поступили его заместители и некоторые другие представители администрации, а также многие профессора и преподаватели МГУ, в числе которых Владимир Вернадский, Сергей Чаплыгин, Дмитрий Петрушевский, Александр Цингер, Климент Тимирязев, Сергей Булгаков, Пётр Лебедев и многие другие – всего 130 человек, треть преподавательского состава университета.
В их числе – и Николай Зелинский. К преподавательской деятельности в Московском государственном университете он вернулся только в 1917 году; и впоследствии проработал в нём до конца дней своих.
…Я уже неоднократно при подготовке публикаций о событиях предреволюционной России упираюсь в этот логический, и точнее даже нравственный тупик. Как относиться к «делу Кассо», как оценивать этот циркуляр и события, развернувшиеся вокруг него?.. Казалось бы, учебные заведения по определению должны служить делу науки, а не превращаться с рассадники революционных идей. Студент вправе иметь собственные взгляды на происходящее, в том числе и на критику существующего строя. Допустим, что так. Но позволительно ли в стенах учебных заведений проводить антиправительственную, даже антигосударственную пропаганду?.. Вроде как тут уже бабушка надвое сказала: как ни суди, а учебное заведение – это не место для проведения революционных собраний. И что же: предоставить право на закрытие вуза местным властям, которые вполне могут руководствоваться принципом «Как бы чего не вышло»?..
Вот такой скатался клубок противоречий – как определить, что есть правильно в нём?..
Сегодня мы знаем, что революцию подготовили и осуществили представители интеллигенции, выходцы, соответственно, из студенчества. Высшие учебные заведения в какой-то момент превратились в рассадники бунтарских идей – они воспитывали будущих разрушителей Российской империи. В этих условиях государство делегировало себе право на самозащиту – оно пыталось оградить студенчество от тлетворного влияния социалистических идей.
Сегодня мы осуждаем Льва Кассо, мы приветствуем решение либерально настроенных профессоров… Но попробуем перекинуть мостик в день сегодняшний – как бы мы сегодня восприняли подобный документ, как бы мы отнеслись к аналогичному демаршу профессуры?..
Понимаю, что ответить на поднятые вопросы может каждый. Только вот единого, универсального мнения вряд ли найдётся.
Но уйдём со скользкой тропки сравнения истории с современностью – вернёмся к личности Николай Зелинского.
Вот несколько направлений его научной деятельности, вот несколько открытий грандиозной значимости, которые он совершил.
Он разработал принципиально новую технологию промышленного получения высококачественного горючего и смазочных материалов с высоким октановым числом. Он разработал технологию производства синтетических топлива и масел высокого качества конкретно для авиации, и это в условиях Великой Отечественной войны, когда армии этих материалов остро не хватало… Причём, что особенно важно, делалось это в период, когда поставки нефти и нефтепродуктов из Бакинских месторождений резко снизились в связи с гитлеровским нашествием. Изыскания Зелинского позволили упростить и удешевить, а соответственно, и увеличить объёмы производства взрывчатых веществ; в частности, считается, что его наработки позволили создать идеальное твёрдое топливо для реактивной артиллерии. Он нашёл способ очищать углеводородное сырьё, содержащее большое количество серы, от этого вредного для топлива элемента. Он разработал технологии, позволяющие, во-первых, увеличить производство в стране искусственного каучука, а во-вторых, по его наработкам у нас начали выпускать стирол – столь необходимую промышленности пластмассу…
И это – только краткий перечень достижений учёного, которые я понял; о его работах по изометрии в тиофеновом ряду даже не спрашивайте. Он работал в области изучения сланцевого топлива – а сланцы составляют три четверти топливного потенциала страны – как это понимать, я тоже не знаю, но данное утверждение впечатление производит.
Так что вклад учёного в Великую Победу, а также в химическую науку в целом невозможно переоценить. За что профессор Зелинский награждён звездой Героя Социалистического Труда, четырьмя орденами Ленина, удостоен трёх Сталинских премий (часть денег он направил в Фонд обороны).
…Так получилось, что несколько лет назад мне довелось познакомиться и пообщаться с сыном Николая Дмитриевича – Андреем Николаевичем. Ученик Льва Гумилёва и Юрия Рериха, доктор исторических наук, он возглавляет Центр ноосферной защиты, который носит имя его знаменитого отца.
…Николай Зелинский ушёл из жизни семьдесят лет назад. Однако дела его живы, и мы пользуемся их плодами. А значит, и память о Николае Дмитриевиче жива, и никогда не сотрётся.