И так, теперь мы стали жить в селе Рыркайпий по той же улице Тэвлянта, но уже ближе к центру, к цивилизации, но и ближе к Чукотскому морю. Так вдоль берега располагалась эта самая улица. Всего лишь 25-30 метрах от кромки моря дом на два хозяина. Соседями за стеной были семья местных чукчей.
Через один дом был продуктовый магазин, а через дорогу от нашего дома Средняя школа в два этаже с очень высоким крыльцом и множеством ступеней. Зимой с противоположной стороны ступеней плотно наносило снега по самое крыльцо и эту сторону использовали для скатывания. После уроков большие дети дурачились на этой горке. Я лишь раз попробовала прокатиться, но поняла, что меня там просто снесут старшие пацаны. И больше не рискнула. Что, кататься больше негде..таа...ну его..
Мама продолжала работать в детском садике нянечкой. По-прежнему мы иногда ночевали на нашей «общей работе» из-за сильной пурги. От сада до дома теперь было всего 150 метров. Но в такие периоды их еще надо было преодолеть. Кто жил на «северах», или хотя бы читал и видел в фильмах о жизни на крайнем севере, тот знает, как казалось, по нескончаемой пурге наносило громадные сугробы, заносило снегом все в округе. Дорогу, дома одноэтажные с подветренной стороны прямо до печной трубы. С учетом этой особенности дома ставили так и двери ставили так, чтобы не заносило вход. Наш длинный дом монолитно заносило со стороны основных окон. И тогда оставалось всего одно окно на улицу в смежной комнате. Но и от него толку было мало. С улицы его заносило до середины, а изнутри все стекла затягивало плотной, с резными морозными узорами, корочкой льда. Это было даже очень увлекательно рассматривать замысловатые узоры. Родители ловко справлялись с оледенением за каких-то двадцать минут. При помощи нагретого, но отключенного утюга. Главное не нажимать сильно. Толстый слой льда таял и вода стремительно бежала по стеклу на подоконник, где лежало махровое полотенце, по свисающему краю которого вода стекала в таз. У этой воды и у самого льда был особенный запах « Нового Года», запах мороза. И за окном регулярно откидывали снег. Все эти процедуры повторялось снова и снова до конца зимы.
В хорошую погоду дети катались прямо с крыши. На санках, на попе, на чем угодно, вылетая на проезжую часть улицы, по которой раза три в сутки проезжал какой-то транспорт, да и то не каждый день. Это были дежурные службы поселка, машины с погранцами-срочниками в крытых кузовах. И это было событие дня. «Машина проехала!» А вездеход промчится, оставляя пургу за гусеницами, вообще сюжет для воспоминаний на полдня.
Летом 74 года родился братик Сережа. И я резко стала старшей сестрой со всеми вытекающими последствиями. Старшей сестрой по-настоящему, это, я вам скажу, надо еще уметь стать. Прям вот, будто тебя в воду бросают и говорят, *плыви*. И ты плывешь, включая всю свою нехитрую интуицию. И что бы не остаться на задворках бывшего Первого и единственного места ребенка в семье, чтобы не чувствовать себя не комфортно, смотрела, как относится мама к малышу и старалась примерить ее материнское поведение на себя. Пыталась понять, что я могу почувствовать к этому новому, не знакомому мне маленькому человечку. Некоторые примеренные чувства отзывались в моей истинно женской душе. А уж когда мама доверяла мне ухаживать за братом, а порой родители и оставляли меня дома одну с ним, убегая в кино на полтора часа, то я понимала, что меня воспринимают очень серьезно. Я же на самом деле ответственная, сообразительная девочка. Так и в садике говорили. Значит состоялось! Надо продолжать соответствовать. А мне, на секундочку, было всего 4 с половиной года. И я все помню не из рассказов, а из осознанно прожитого.
Иногда фильмы были двухсерийные. А между сериями запускали киножурнал «Фитиль», в тему борьбы с пьянством, например. Тогда отец примчится домой убедиться, что все нормально, дети в порядке, старший помощник не плачет, и бегом обратно. Клуб находился в ста метрах от дома.
Отец уже работал и в котельной кочегаром, слесарем-сантехником и в Заготконторе охотником. Добывали песца. А для капканов на песца добывали нерпу. На просторах замерзшего Чукотского моря и повстречался мой папа с медведицей.
В предыдущих моих рассказах было описано, как появилась в нашей жизни первая медведица Маша. И приведена ссылка на статью в журнале Вокруг Света за 1977 год 8 номер « Дружбы твоей прошу».
Здесь добавлю лишь о своих впечатлениях и моем участии в этой истории.
Как-то раз, когда мы уже с братиком подросли, да стали играть вместе, рисовать, лепить из пластилина, собирать из конструктора что-то, произошла неприятная и очень стрессовая история для меня то уж точно. Брат не успел толком сообразить. Рассказываю.
Общая атмосфера в поселке из-за дружбы папы с медведицей была разношерстная по мнениям и реакциям. Кто-то боялся, кто-то злословил из зависти и так, из поганого характера. А кто-то стремился напроситься в гости к мишкам. В саду, подражая своим родителям, дети так же разновсякосно проявляли себя в отношении ко мне. Было не приятно узнавать своих согруппников с не хорошей стороны. Видно было, как они просто повторяют злые слова взрослых. Не думают, что говорят. Часто, но правда короткий период, звучали от некоторых слова «медведь вас сожрет, придет в дом искать твоего батю и сожрет всех»
Раз сказали, два, три...это начинало въедаться в мысли и чувства. Несмотря на понимание по папиным рассказам о характере и уме белого медведя, о субординации между отцом и Машей. И уже период дружбы с медведями был довольно большой. Я верила отцу. Но детский страх незаметно запрятался внутри меня.
Брату два года, мне шесть. Играем вместе за столиком детским у того окна, что не до верху заносит. Уютный семейный вечерок. Мама тогда тоже уже устроилась работать в котельную и была на своей смене. Папа дома в сенях за толстой деревянной закрытой дверью выделывает песцовые шкурки, готовит на сдачу в заготконтору. В соседней комнате мурлычит радио. Лепим, поем с братиком что-то под звучание радиолы, он кривенько-картавенько по-малышовски выводит, отстает, догоняет слова, местами выкрикивает...в общем, весело.
И в такой вот момент, когда мы с братом сидим у того самого, занесенного снегом до середины, окна, раздается сильный удар, треск части двухкамерной рамы и форточки, звон стекол. Стекла уперлись в тюль и шторы. Что-то огромное черное заваливается с улицы к нам в комнату. И то ли воет, то ли мычит хрипло, почти рычит...
Как вам?....
Хочется сделать типа рекламной паузы, что бы дать возможность читателю предположить, что же стряслось...Но здесь такой штуковины нету.))
В моей голове пронеслась нелепая попытка объяснить себе и брату что это: - "папа шутит, в медведя играет", потом резко — быть не может, нет, папа дома и это дурь, а не такая игра. Но все, что я успела проорать, пытаясь вроде успокоить отпрыгнувшего в сторону младшего брата: «Не бойся, это папа шутит», остальная «контузия» меня была от мысли, что медведь пришел, причем чужой черный.
Я помню, что вопила не своим голосом так, что черная громадина ломанулась в обратную сторону, потянув за собой шторы и стекла в них.
Как я оказалась в углу комнаты в считанные доли секунды я не заметила. Это был монтаж кадров с непрерывным нечеловеческим моим воплем. Папа ворвался в комнату и бросился мимо оторопевшего Сережи на мой голос.
-Таня, что!? Что случилось!? Что с тобой!
Отец трогал меня, проверяя на месте ли все мои части тела. Не повредилась ли чем-то. А я не могла членораздельно что-либо говорить и только завывая от ужаса трясла рукой в сторону окна...
Папа что-то громко вскрикнул..типа «едрить твою мать!»
А в двери в сени уже кто-то толкался и гундел с уличной стороны.
Я попыталась спросить, что это, медведь?
Отец твердо сказал нет, соберись, успокойся, не медведь это. Не бойся.
Я уже не боялась. Я почти контужена страхом. Это уже была не боязнь.
Папа догадался в чем дело, но в первую очередь принес мне воды и велел выпить хотя бы пол-кружки. Я трясущимися руками клацала по зубам кружкой, но пила воду. Это понемногу меня и отвлекало и приводило в чувства. А братик просто укрылся в другой комнате и даже не пикал. Позже по нему было видно, что он просто ничего не понял. Он так громко выводил песню, что ему слух собственный заложило. Его спросили, испугался ли. Он ответил, что немножко.
Ребята, у страха глаза велики, это точно! Нашпигованное страшилками от согруппников, мое сознание нарисовало страшное-престрашное. Но того, что произошло испугался бы любой взрослый. Так ведь?
Отец дал мне кружку с водой и выскочил в сени. Отпер дверь и в нее ввалился пьяный в драбадень чукча в своей темной кухлянке с капюшоном, это такая национальная зимняя одежда из шкур оленя в виде балахона. Батя вытолкал его обратно. Оделся и вышел на разборки.
Едрит-мадрит, этому шапочному знакомому мужику вдруг понадобилась помощь, он решил, что в светящееся окно постучать проще, чем в двери и постучал...
Он хотел просить бинт и пластырь, так как только что разбил бутылку и порезал палец, а ему все отказывали и прогоняли. А Мачуляк не прогонит. За тем и пришел.
В итоге, порезал всю свою физиономию и кисть. Про нанесенный ущерб я уже рассказала.
После пары тумаков и матюков в адрес пьяного пришельца, отец таки оказал ему первую помощь и отвел домой.
Я еще минут пятнадцать не могла себя отковырять из угла своей комнаты. Сидела там, пока не затекли ноги и не стали колоть от онемения. Но тут и отец вернулся. Помог мне выбраться, растер всю меня, обнял и рассказал что произошло. И велел уяснить, запомнить, что медведица Маша так никогда не поступила бы и не поступит. Она умнее, чем это пьяное человеческое существо.
Братик крадучись вышел из укрытия и стал разглядывать надломленное окно и стекла на столе. Папа прогнал его обратно и стал заниматься наведением порядка и заколачивать фанерой окно.
Пишу, а в животе некоторая тошнота от прошлого пережитого в детстве ужаса.
Пожалуй, на сегодня достаточно воспоминаний.
Готовлю следующий рассказ. Продолжение следует.
Постараюсь не задерживаться. Ждите.))