По данным современных исследований, около миллиона выходцев из Российской империи покинули страну своего происхождения во время Гражданской войны и после образования СССР. Многие из них считали себя изгоями — высшим классом, наказанным за века эгоцентризма. Германия сделала первый шаг, предоставив временное поселение 200 тысячам беженцев из России. В результате Берлин превратился в эпицентр эмиграции - в начале 1920-х годов в голодной и холодной столице побежденной страны искали убежища около 100 тысяч русских, пытаясь выжить.
Большинство россиян, покинувших страну в то время, испытывали финансовые трудности, не имея средств, чтобы привезти с собой значительное состояние или драгоценности. Некоторым удалось открыть такие предприятия, как рестораны, издательства, магазины и даже банки в Берлине, но их было меньшинство. Бывшие представители аристократии, военные и интеллигенция испытали значительное падение социального статуса после отъезда из России, и многие были вынуждены отказаться от своих прежних профессий в пользу ручного труда, такого как сельское хозяйство или строительство. Эта участь постигла большинство эмигрантов, среди которых были служащие, студенты и художники.
По словам писателя Йозефа Гессена, эмигранты того времени были вынуждены браться за любую доступную работу и считать себя счастливчиками. Даже выдающиеся личности, такие как барон фон Руктешель и профессор Александр Карено, должны были работать гитаристами и водителями такси соответственно. Дочь генерала Скарятина даже прибегала к воровству у знакомых. Эти люди получали скромный доход в размере 20-50 марок в день, что позволяло им обеспечивать основные потребности, такие как жилье и табак. Несмотря на обстоятельства, они выстояли и нашли способ выжить.
В немецкой литературе было изображение русского иммигранта, который происходил из знатного происхождения, но работал на простых работах. Персонаж граф Орлов, созданный Эрихом Марией Ремарком, снимался в массовке в фильмах, нанимался в качестве партнера по танцам и вызывающе одевался. Граф Орлов был замечен каждую ночь молящимся Казанской иконе Божией Матери, желая получить должность метрдотеля в некачественной гостинице. В тех редких случаях, когда он был пьян, он становился эмоциональным и у него замечали слезы на глазах.
Большинство эмигрантов были озабочены погоней за богатством и часто прибегали к нетрадиционным способам заработка, включая продажу имущества, которым они больше не владели. Алексей Ремизов, писатель из Берлина, обратился к своему коллеге за помощью в поиске покупателя на его московское имение, которое, по его мнению, останется в частной собственности при любой другой системе, кроме большевистского режима. Эта просьба была сделана в декабре 1920 года, когда победа большевиков в России была уже предрешена, хотя эмигранты питали несбыточные надежды на благоприятный поворот судьбы страны. Стойкое заблуждение о скором возвращении в Россию годами сохранялось среди эмигрантской общественности, о чем свидетельствует сатирический обмен мнениями, напечатанный в эмигрантской газете в 1930 году.
Жить настоящим моментом очень важно. Йозеф Рот, немецкий журналист 1926 года, рассказывал, как русские эмигранты изображали из себя свирепых донских атаманов, несмотря на то, что были выходцами из мирной Волыни. Они могли без труда играть на балалайке, носить красные сафьяновые сапоги с серебряными шпорами и приседать на одном каблуке. Русская княгиня даже устроила шоу о русской свадьбе в парижском варьете. Тем временем другие княжны работали официантками в русских заведениях с блокнотами, висящими на черненых серебряных цепочках, и высоко поднятыми головами в знак несокрушимой силы перед лицом неизбежной трагической эмигрантской судьбы.
Помощь эмигранты просили только у соотечественников. Объявления о помощи часто печатались в русских берлинских газетах, в том числе просьбы о работе для отчаявшихся и квалифицированных, свободно владеющих немецким и французским языками. Кроме того, группа нуждающихся офицеров русской армии искала работу по начинке сигарет, обещая быструю, дешевую и добросовестную работу.
В Германии не всем посчастливилось найти работу, чтобы обеспечить себя и свою семью. Милосердия не всегда было достаточно, чтобы облегчить их положение. Уровень безработицы рос, а сигары производились из капустных листьев, пропитанных никотином. Поварам-кондитерам строго запрещалось использовать более 30% настоящей муки в тортах и вообще нельзя было использовать молоко, сливки и яйца. Очереди на биржах труда превратились в огромные толпы, а иностранная конкуренция вызвала недовольство немецкого населения. Это чувство проявилось в том, что профессора Витмора на улицах называли «проклятым иностранцем», а Илью Эренбурга в трамвае в Берлине называли «польским псом». Русским эмигрантам предлагались только должности слуг в деревне или машинистов и переводчиков, чего немцы избегали. Автор Виктор Шкловский рассказал об экономическом кризисе, который поразил как немцев, так и русских беженцев в Берлине в 1922-1923 годах, причем больше всего пострадали официанты и певцы.
Несмотря на широко распространенное явление беженцев, ищущих убежища, Гессен предполагает, что тем, кто уже покинул свои дома, все же удалось прокормить себя, найдя работу в других европейских странах. Однако это было непросто, поскольку в этих регионах часто были сопоставимые, если не худшие условия жизни с более высокими затратами и большим дефицитом. Тем не менее, эти находчивые эмигранты нашли способы адаптироваться, полагаясь на знакомые элементы русской культуры, такие как искусство и водка, чтобы справиться с трудностями, с которыми они столкнулись. Как сообщалось в одной берлинской газете, русская водка стала жизненно важной частью повседневной жизни многих беженцев, помогая поднять им настроение в унылых и неопределенных условиях их новых домов.
Движимые нуждой, некоторые люди обратились к мошенничеству и преступной деятельности для получения финансовой выгоды. Среди немецкой публики внимание привлекло поразительное возвышение танцора по имени Зубков, который благодаря женитьбе на близкой родственнице кайзера (которая была значительно старше его) стал наследником большого состояния. Были и другие, которые маскировались под царских особ, например, Николай Малахов из Петрограда, который выдавал себя за профессора медицины, прежде чем стать «князем Голицыным». Перед арестом ему удалось выманить у богатых немецких аристократов значительную сумму денег. Возможно, самый известный случай кражи имущества произошел в Берлине в 1920 году, когда женщина по имени Анна Андерсон, которую полицейский спас от попытки самоубийства, представилась давно пропавшей царевной Анастасией. Хотя уловка была быстро разоблачена, Андерсон смогла достичь своей цели славы и богатства с помощью своих различных сторонников, таких как баронесса фон Клейст, инспектора Грюнберг, а позже Сергея Рахманинова, когда она переехала в Соединенные Штаты. Однако русская община в Берлине постепенно сокращалась по мере того, как экономический кризис сильно ударил по Германии к концу 1923 года. Хотя некоторые, такие как Виктор Шкловский и Андрей Белый, предпочли вернуться на родину, большинство уехало в другие части Европы или США в поисках лучшего будущего.
Если Вам понравилась публикация - подписывайтесь на наш канал и ставьте лайки!