1988 год. СССР в зените горбачёвской перестройки — неоднозначного события в истории страны. Центральное телевидение освещает события, связанные с тысячелетием Крещения Руси, что было весьма необычным и непривычным для советского обывателя после длительного периода гонения на церковь.
Подобное информационное освещение стало возможным не только благодаря либерализации общественной жизни позднесоветской эпохи, но и в силу своей значимости. Ещё в доперестроечные времена готовились отметить эту дату, правда, менее масштабно, смещая акценты в сторону науки, культуры и истории. Генеральная ассамблея ЮНЕСКО призвала отметить «1000-летие введения христианства на Руси как крупнейшее событие в европейской и мировой истории и культуре». Недельные мероприятия, посвящённые этому событию, прошли с размахом, который, помимо основного повода празднования, подспудно показал, что свобода совести стала реальностью первого в мире социалистического государства.
На дворе 2023 год, и мы говорим о 1035-летии Крещения Руси. Каким видится это событие нам, современникам, и что мы получили в наследие от судьбоносного выбора Xвека, осуществлённого равноапостольным князем Владимиром?
Многое. Об этом множестве, его качественном и количественном измерении, универсализме времени и церковного пространства продолжим наши рассуждения.
Христианизация Руси. Безусловно, нам, потомкам русичей, было бы непростительной наивностью думать, что Крещение Руси — действо сиюминутное, быстрое и все стоявшие на повестке дня политические и социокультурные проблемы решились погружением в купель князя и его приближённых. Ну или крещением киевлян в притоке Днепра — Почайне. Нет, отнюдь. Процесс христианизации затянулся на несколько веков. Ещё долго наблюдалось такое социокультурное явление, как двоеверие, когда человек днём ходил молиться в храм, а вечером — тайно поклонялся идолам или божкам в своём овине. И только монгольское нашествие, разорение восточно-славянских земель, декомпозиция единого политического пространства, сопровождавшаяся разрывом привычных экономических связей княжеств, сделали Русь подлинно христианской. Вера, язык и культура — то, что позволило сохранить единство на ментальном и духовном уровне, как минимум на просторах Северной и Северо-Восточной Руси, где и сейчас сохранились лучшие образцы архитектуры древнерусского искусства. Христианство стало той силой, которая, как птица Феникс, позволила возродить Русь из пепла, вывести москвичей, новгородцев, тверичей, смолян Дмитрием Московским при духовном участии Сергия Радонежского в 1380 году на Куликово поле и превратить их вновь в единый русский народ. Оно же позволило окончательно и бесповоротно преодолеть монгольский период, обретя полную независимость в 1480 году при Иване Третьем, который вспоминал о наследиях его предков Рюриковичей в претензиях к литовцам, на тот момент владеющим столицей князя Владимира — Киевом.
Тема христианства и нашей государственности — сквозная магистральная линия в нашей политической истории. Принимая христианство, князь Владимир спаял достаточно разношёрстные и сильно (даже по тем временам) удалённые древнерусские земли с их региональной спецификой в единое государство, используя новую религию и основанную на ней идеологию для упрочения иерархии институтов власти. Теперь, кроме уз славянского родства, христианство крепко связывало нас (особенно в период феодальной раздробленности и монгольского присутствия) в единый народ. Оно же стало одним из немногих — и практически единственным — скрепом в период позднего СССР, его распада, когда коммунистическая идеология утратила свою силу, а поиск новых ориентиров требовал времени и апробации уже в реалиях новой России. Православная церковь при почившем в Бозе патриархе Алексии Втором, без преувеличения, как могла обновляла Россию, помогая восстановить наш суверенитет. Именно поэтому РПЦ, став неугодной коллективному Западу, использующему Константинопольский патриархат в качестве орудия борьбы с ней, в непростые дни нового витка противостояния в Европе оказалась под прямым ударом наших идеологических противников.
Несмотря на временные проблемы с греческим патриархатом сегодня, принятие христианства навсегда свяжет нас духовными узами с Восточно-Римской империей, или империей ромеев (греков римской эпохи), которую мы научным шаблоном величаем Византией. И это «обручение» Руси и Византии произошло в Крыму. Вернувшись в лоно России, Крым позволил нашей стране обрести себя и вспомнить свою особую миссию в мире — миссию суверенного государства, действующего справедливо и самостоятельно. Для России Крым — священный грааль, наша чаша приобщения к христианству, к багажу античности, к европейским христианским базовым ценностям (не имеющим практически ничего общего с современными псевдоевропейскими). И пока мы владеем этим граалем, мы — подлинный духовный Третий Рим.
Без излишней детализации можно сказать, что Крым — древнейшая христианская земля. Именно здесь, на его пути от Боспора к Херсонесу, звучала простая, но понятная всем апостольская проповедь Андрея Первозванного. Таврида стала местом ссылки христианских святых (Климента Римского, Мартина Исповедника, Иосифа Песнописца). Пещерные монастыри Крыма были убежищем византийских монахов в сложный период иконоборчества. Здесь, на периферии Византийской империи, иконопочитатели пронесли ценности христианской ортодоксии вплоть до торжества Православия. Византийская колонизация Крыма, христианизация полуострова стали прологом к новой странице в истории полуострова, отведя «ордену на груди планеты Земля» роль колыбели христианства на Руси и становления древнерусской государственности.
После 988 года Русь перестала быть «дремучей» и вошла в семью христианских народов, обогащённая тысячелетним потенциалом средиземноморских цивилизаций античности. Однако процесс христианизации Руси имел свои особенности. Если в античном Средиземноморье и в раннесредневековой Западной Европе христианство распространялось от низов к верхам, изначально являясь религией простолюдинов, а потом уже нобилитета, то на Руси князь и власть предержащие распространяли христианство, неся его в широкие массы. В некоторых случаях и против воли языческого населения славянских земель. Многим известна фраза о том, что «Путята крестил новгородцев огнём, а Добрыня — мечом» (Добрыня — дядя князя Владимира, а Путята — тысяцкий киевского великого князя Владимира Святославича). Путята участвовал в крещении новгородцев епископом Иоакимом, новгородским посадником Воробьём Стояновичем и воеводой Добрыней. В распространении христианства «сверху» была необходимость: Древнерусское государство нуждалось в новой идеологии, которую не давала неудачная языческая реформа 980 года. Так, идолы Перуна и других божков были сожжены или низвергнуты в Славутич (Днепр).
Большое всегда видится на расстоянии. И вот сегодня тысячелетняя ретроспектива позволяет нам перечислить, что мы приобрели бонусом благодаря осознанному выбору равноапостольного князя вкупе с самым главным — душеспасительным словом Христа.
Несомненно, прочный античный фундамент греческой философии, оказавший влияние на воззрение элиты Руси. Через опыт Кирилла и Мефодия и его учеников — возможность слушать литургию на родном языке, учиться, используя славянскую азбуку, мы получили своих мыслителей — митрополита Иллариона с его «Словом о Законе и благодати» (могло быть произнесено в день смерти князя Владимира (в крещении — Василия) Святославича 15 (28) июля в 1049 или в 1050 году у его гробницы в Десятинной церкви. Древнерусская литература своим сюжетам и высоким духовным нравственным ориентирам напрямую обязана христианству и решению князя Владимира. В прошлое уходили кровная месть, беспорядочные взаимоотношения полов, формировались высокие этические ценности.
Принятие христианства повлекло за собой развитие архитектуры и каменного строения. Не вытесняя деревянное зодчество, каменная архитектура, сначала копируя образцы византийского крестово-купольного храма, а затем обогащая их национальными элементами, выработала свой неповторимый и узнаваемый стиль. Русские мастера сначала при участии греков и других иностранцев, а потом и самостоятельно соорудили Десятинную церковь, Софию Киевскую (в 1037 году, архитектор Октавиано Манчини). Шедевры русского зодчества более позднего периода — домонгольской Руси, которые можно наблюдать на Золотом кольце России до наших дней, удивляют поразительной простотой и гениальностью слова, застывшего в камне.
Христианство, в отличие от ислама, позволяло изображать человека в силу воплощения Христа. Бурная эпоха иконоборчества осталась позади, и к моменту принятия христианства Русью иконопочитатели давно одержали верх над своими оппонентами. От Одигитрии Смоленской (известна с XI века) до иконописи Максима Грека и Андрея Рублёва прослеживается нить древнерусского изобразительногоискусства. На основе иконописи в XVII веке появляются первые светские изображения — парсуны, портреты русских живописцев XVIII века. Иконопись, портретная живопись — всё это тоже стало возможно благодаря христианскому выбору князя Владимира.
Христианство привело к развитию огородничества и садоводства. Неслучайно в Православии 4 установленных поста, плюс постные среды и пятницы. Перенимая эту традицию у своих учителей — греков, русичи вынуждены были изменять и свой рацион питания. Огородничество, садоводство и более позднее виноградарство (XVII век, на территории южной Волги у монахов из Астрахани) стало возможным благодаря христианским традициям. По распоряжению царя Михаила Фёдоровича поручено было в 1613 году заложить первый виноградник для царского стола. Крымское виноградарство XIXвека стало возможным в христианском, пусть и уже достаточно секуляризированном после века Просвещения, государстве. В основе виноделия — тот же цивилизационный выбор князя Владимира с его расхожим историческим полумифом-полушуткой: словами, приписываемыми самому князю («Руси есть веселие пити, не может без того быти»).
Музыка и партесное пение — церковное многоголосие, не сопровождающееся музыкальным звучанием, — ещё одна особенность малороссийской, а хронологически позже — и великорусской музыкальной традиции, осуществившаяся в православном государстве благодаря тесным контактам с остальным христианским миром.
Даже сегодня, находясь в номинально христианской среде после воззрений эпохи Просвещения и гонений советского периода, которые не прошли бесследно для нас, можно с уверенностью сказать, что наследие князя Владимира налицо, оно живо и живёт в каждом из нас, так как культура — это не только определённая часть материального или духовного наследия, но и более универсальное явление, сводящееся к нашей повседневности и архетипам поведения.
Гонение на христиан — сюжет мировой истории, предопределённый самим Спасителем. И сегодня в мире ежедневно наблюдаются акты насилия над христианами, которые не угодны многим своей принципиальной позицией. Однако даже на фоне этого — увы, привычного — явления есть вещи весьма парадоксальные: гонение на христиан в христианской среде, наблюдающееся в наши дни на Украине. Его проявления весьма многообразны: от запрета на русский язык (который естественно формировался при участии украинцев) до запрета на УПЦ МП — канонической церкви, уходящей корнями в эпоху киевского князя Владимира.
В «Крымских известиях» намедни вышел материал журналиста И. Долгополова, который в своей статье приводит слова главы крымского парламента Владимира Константинова: «Запрещая русский язык, Зеленский и его приспешники запрещают саму Украину, ведь на русском языке писали такие классики русской-украинской литературы, как Тарас Шевченко, Николай Гоголь, Пантелеймон Кулиш, Григорий Квитка-Основьяненко и многие другие. Для них, украинцев по происхождению, русский язык был вторым родным языком, а Россия — второй Родиной...». Не будет преувеличением сказать, что современная Украина отрекается от древнерусского наследия князя Владимира — от русского языка с его высоким стилем, сложившимся благодаря подпитке древнерусского наречия патетикой велеречивости церковнославянского слога с его последующим упорядочиванием в эпоху раннего нового времени выпускниками киевской Славяно-греко-латинской академии, например, Антиохом Кантемиром. Русский язык исторически складывался при участии украинцев, был родным для них наравне с украинским — оформившимся академически в полноценный язык гораздо позже, начиная с периода коренизации 20-х годов XX века, при активном участии институтов языкознания советской эпохи.
Но отречение от русского языка — только на первый взгляд опосредованное наследие Владимира Великого — безусловно, менее броско в отличие от отречения от канонического русского Православия. Преследование и заточение митрополита Павла, закрытие Киево-Печерской лавры — дерзкий и глупый отказ от Херсонесской купели. Не вдаваясь в тысячелетнюю историю Русскойцеркви, скажем, что Московская патриархия — единственная духовная наследница Владимирской традиции.
Киевские митрополиты — главы русскоймитрополии — сидели в пришедшем в упадок после монгольского нашествия Киеве. Тогда митрополит Максим, грек по происхождению, прибывший на Русь из Константинополя в 1283 году, решил после очередного разорения Киева ордынским ханом Тохтой в 1299 году перенести митрополичью резиденцию («седалище») из Киева в Брянск, а затем — во Владимир-на-Клязьме. Умерший в 1305 г., он в конце своей жизни активно принимал участие в политической жизни Северо-Восточной Руси, примиряя московских и тверских князей.
Митрополиты (де-юре киевские) после Максима становились де-факто Владимирскими, а потом, с 1326 года, после переселения в Москву Владимирского митрополита Петра, начиная с его преемника Феогноста, стали Московскими. После Ферраро-Флорентийской унии 1439 года, в 1448 году, Русская церковь стала автокефальной (независимой и без томоса по причине сближения византийцев и латинян). Она же усилиями Бориса Годунова с 1589 года управлялась и управляется поныне церковным иерархом высшего сана — Патриархом. Выросшая из киевской русской митрополии, первоначально управляемой греками, Русская православная церковь — прямая духовная наследница Владимирской купели, от которой сегодня так рьяно хотят откреститься отщепенцы в Киеве, делая ставку на пещерный национализм, строя так называемую поместную церковь на принципах, не характерных для Православия и христианства в целом.
Судьбоносный выбор князя Владимира определил судьбу его наследников — русских, украинцев и белорусов. Он также заложил параметры русской государственности, которые были рождены на берегах северного Волхова в Новгороде, перенесённые в южный Киев князем Олегом и обновлённые вечными ценностями в Херсонесе.
И сегодня Крым, земля апостолов и святителей, с его Херсонесом и древними святынями, вернувшись в лоно России, должен стать центром нового духовного обновления русских городов, прежде всегостолицы равноапостольного князя Владимира — Киева.
Роман БЛИЗНЯКОВ.
Фото автора.