Сегодня я публикую окончание рассказа "Телескоп (часть1)", который был напечатан в журнале МОСТ, Том 13, в 2008 году.
* * *
Выходные для старика, особенно суббота, становились праздником. Внуки заваливались весёлою гурьбой, и он читал им книжки, смотрел с ними мультфильмы, рассказывал разные истории про то, что было и будет.
Внуки слушали его, иногда хмурились, пытаясь понять, что он говорит, но чаще смеялись и даже немного хулиганили. А он им всё прощал. Он так мечтал о внуках. Мечтал, как будет гулять с ними. Но прогулки теперь получались не дальше их квартиры. Иногда, когда сын в выходные не работал, он умудрялся вынести его вместе с коляской на улицу. Это было полное счастье, когда детишки, его маленькие внуки носились вокруг него, а он или что-то кричал им, подбадривал, или дремал на свежем воздухе под их восхитительный шум.
Но чаще приходилось довольствоваться открытым окном и раз в неделю вознёй с детворой. Остальное время было одним сплошным ожиданием.
Когда у него было плохое настроение, он начинал нудеть:
– Сашок! Слышал, по телевизору обещают большие выплаты за погибших в авиакатастрофах. Давай я тебе скажу, на какой рейс меня посадить, а вы потом за меня компенсацию получите огромную! Мне всё равно скоро умирать. А так хоть пользу какую вам принесу. Хоть немного по-человечески поживёте.
У сына от таких слов всё обрывалось внутри. Он знал, что отец может предсказывать такие события. Он хмурился и, немного повышая только строгой интонацией голос, говорил:
– Папа, прекрати! Как такое тебе могло прийти в голову?! Тебе же ещё шестидесяти нет. А ты умирать собрался. Да и в самолёте ты же не один полетишь. А как же те люди? Раз знаешь, расскажи, может, удастся это предотвратить.
– Сашок, да кто поверит выжившему из ума старику? Да я тебе рассказывал по линии жизни. У этих людей она всё равно обрывается. Ну не в этот раз, так в самое ближайшее время они всё равно умрут. А так хоть родственники деньги получат. И за меня бы получил!
– Я не хочу об этом больше говорить!
Сын поворачивался и больше в этот день не приходил. Приходила Даша. Он начинал жаловаться и просил, чтобы она передала сыну, что он больше так не будет говорить и просит у него прощения. Она кивала, зная, что это повторится ещё не раз. Нежно целовала в лоб и включала фильм. Или подкладывала свежую газету. Или «щёлкала» каналы телевизора, пока он не останавливался на каком-то одном. А потом садилась в сторонке и слушала его причитания. Он быстро уставал и засыпал. Тогда входил сын и как всегда бережно перекладывал отца на кровать. Поворачивался к жене. Тихо и нежно целовал её вначале в глаза, смахивая выступившие слезинки. Потом в нежные губы. Вдыхая её запах, терял голову. Брал на руки и уносил тихонько на их диван в обшей с детьми комнате. Чтобы не потерять драгоценные минуты счастья, пока все спят. А завтра рано вставать.
* * *
Старик проснулся мгновенно. Через час после того, как уснул. Испарина вымочила подушку. В сердце сильно покалывало. Оно учащённо билось. Всё как будто переворачивалось внутри. В каждом кусочке его тела, даже в ногах, чувствовалась ноющая, выкручивающая боль. Он хотел застонать, но изо рта не вырвалось ни звука.
Это конец. Или начало чего-то. Он чувствовал это. Надо предупредить сына. Очередная попытка позвать не увенчалась успехом. Боль чувствовалась даже в ногах. Он попытался ими пошевелить. Они вяло слушались. О чуде не думалось. С трудом сняв ноги с кровати, цепляясь за всё, что попадалось под руки, встал и поковылял к двери. Раскрыл дверь. Сын вскочил и бросился к нему, подхватив на руки. Невестка, даже не пытаясь прикрыться, тенью метнулась на кухню и уже через секунду стояла у его кровати со стаканом воды в руке.
Вода подействовала. Глоток воды охладил голосовые связки.
– Ты восхитительна, Дашуля! – с трудом прошептал он. Да, он был таков. Он видел не только будущее, но и прекрасное. Даже в такой момент.
– Сашок. Я умираю!
– Папа, «Скорую»?
– Не надо, Сашок. Даже если бы они успели, они всё равно ничего не смогут сделать. Видимо, моя линия жизни заканчивается, – шептал он.
Сын ему верил. Ему уже давно казалось, что он тоже что-то ощущал, только не понимал что. А сейчас он будто чувствовал, как что-то нечеловеческое вливается в него.
– Сашок! Зачем я тебе был нужен? Не давай мне умереть без ответа на этот вопрос! – шёпот становился всё слабее. Глаза старика смотрели со страданием и мольбой.
– Помнишь, папа, ты говорил, что чтобы что-то получить, необходимо терпение? Ты постоянно повторял это. Даже тогда, когда давал мне подзатыльник или ремнём по заднице. Несмотря ни на что, я получил то, чего раньше не получал, папа. Я всегда тебя любил, пап! И я получил свою награду – твою любовь!
– Ты мудрее меня. Сын. И я люблю тебя, вас обоих! – слёзы заполнили глаза старика.
На секунду сознание помутилось, а потом он увидел себя – лежащего на кровати. Сын беззвучно рыдал, а невестка держала его за руку и по щекам её беззвучно катились слёзы.
Он своей бесплотной рукой погладил сына по голове, улетая, поцеловал в лоб невестку. Она будто почувствовала это и повернулась вслед ему. Неумолимая сила тянула его куда-то. Но не взглянуть ещё раз на внуков?
Сила ослабла. Он вылетел в соседнюю комнату и присел на край дивана, где спали внуки. Погладил их по маленьким головам, прикоснулся к ручкам. Его снова позвали. В дверях стояла Даша, прекрасная в своей наготе.
– Береги их всех, – прошептал он. Она кивнула. Его будто сорвало ураганом.
Пред ним предстал мир, в который он столько раз пытался вглядеться. По большей части безрезультатно. Белое ажурное кружево заполняло пространство. Он оглянулся и увидел свою линию. Смутная догадка теперь стала фактом. Только досада проникала в душу, что не с кем больше этим поделиться.
Толстая линия его жизни не обрывалась, как он думал, переходила во что-то почти незримое и неосязаемое. Но его уже это совершенно не интересовало. Его звали дальше, и он подчинился этому зову. И только одна мысль среди этого немыслимого убранства пыталась вернуться, чтобы сказать:
– Я вас ЛЮБЛЮ! Вас всех ЛЮБЛЮ!
Слова ещё затихали в воздухе, а он уже был в другом месте. Там, где он входил в дверь своей старенькой квартиры и к нему на всех парах неслись его дети! Сначала он подхватывал мчавшегося младшего, ещё только научившегося ходить. И тот гордо восседал на руках, обозревая, как старшие облепляют и целуют отца. Он был там, где выглядывала вечно занятая, но довольная любимая жена. А он каждый раз старался отвернуться, смахивая невольную слезинку счастья…
Октябрь 2008