С легкой руки Братьев Стругацких, историю отечественной фантастики принято делить на "Волны". Первая волна - это дореволюционная и ранняя советская фантастика, вплоть до конца пятидесятых. Самые яркие представители Александр Богданов, Алексей Толстой, Александр Беляев, Ян Ларри, ранний Иван Ефремов. Вторая волна - это фантастика шестидесятых - поздний Ефремов, Аркадий и Борис Стругацкие, Георгий Мартынов, Кир Булычев, Ольга Ларионова, Владислав Крапивин и так далее. Третья волна - семидесятые- начало восьмидесятых - Сергей Павлов, Евгений Гуляковский, ранний Василий Головачев, Василий Звягинцев и другие.
В конце восьмидесятых заявили о себе представители Четвертой волны отечественной фантастики. Во об этой Волне я и предлагаю поговорить. Авторы этого поколения чем-то напоминали шестидесятников - они создавали тексты, которые не походили на произведения предшественников, более того - они открыто полемизировали с ними и делали это нарочито дерзко. Правда, до начала девяностых практически никто из них не издал ни одной книги, несмотря на поддержку мэтров, главным образом - Братьев Стругацких. Тем более, что большинство авторов Четвертой волны были участниками Ленинградского семинара, под руководством Бориса Стругацкого.
Основной площадкой для них стали журнальные страницы и коллективные сборники, таких как "Синяя дорога", изданного в 1984 году. Читатели моего поколения прекрасно помнят рассказ Святослава Логинова "Страж Перевала", опубликованный в журнале "Техника - молодежи" в 1988 году. Это была самая настоящая западная фэнтези, но написанная советским автором! Разумеется, захотелось прочесть и другие произведения Логинова, но они были рассыпаны по сборникам и периодике - сущие крохи для жадных до такого чтения умов.
С публикациями произведений других представителей этого - нового тогда писательского поколения - обстояло не лучше. Нужны были воистину тектонические процессы, которые подняли бы Четвертую волну на поверхность. И эти процессы произошли. Разумеется, прежде всего они были связаны с общественно-политическими изменениями, которые позволили вырвать книгоиздание из рук государства. Стали появляться издательские кооперативы, которые стремились насытить рынок той литературой, которую всегда жаждала публика - детективами, любовными романами и фантастикой.
Конечно, если говорить о фантастике, народ жаждал в основном зарубежную, и жажду эту издатели вскоре начали активно утолять, но и отечественная, если она была не похожа на идеологически выдержанную литературу прежних лет, народ готов был проглотить. Так наступил воистину звездный час авторов Четвертой волны. Ведь они умели писать жесткую, с элементами детектива, мистики, боевика и фэнтези литературу, к которой зачастую не применимы жанровые определения. К тому же издатели конца восьмидесятых- начала девяностых годов не скупились на стильное оформление и иллюстрации, что придавало выпускаемым ими книгам дополнительную ценность.
На прилавках появились такие книги нового поколения фантастов, как: "Изгнание беса" и "Альбом идиота" Андрея Столярова, "Опоздавшие к лету" Андрея Лазарчука, "Очаг на башне" Вячеслава Рыбакова, "Пока стоит Лес" Сергея Иванова, "Весь из себя" Андрея Измайлова, "Многорукий бог Далайна" Святослава Логинова, "Сеть" Александра Тюрина и Александра Щеголева и другие. Диапазон широчайший - от фантастического боевика и фэнтези, до киберпанка и магического реализма. Казалось бы теперь уже постсоветская фантастика вступила в новую эру и уж точно сравняется с мировой, хотя бы по жанровому разнообразию.
И вот здесь по-настоящему талантливых, мастерски владеющих пером, нестандартно мыслящих писателей Четвертой волны ждала ловушка так называемых рыночных отношений. Как водится, способность массового читателя потреблять высокохудожественную, насыщенную интеллектуальными головоломками фантастическую прозу сильно переоценили. Кроме горстки ценителей, большинству населения, тогда еще читающей страны, хотелось чего-нибудь попроще. А свободные издатели, на которых так уповали писатели на закате советской эпохи, естественно хотели заработать и потому стремились удовлетворить прежде всего массовый спрос.
Не имею ничего против переводной фантастики, издававшейся в девяностых- в начале нулевых годов. Под аляповато оформленными обложками зачастую скрывались произведения подлинных мастеров зарубежной НФ, фэнтези, хоррора и киберпанка. Беда в другом. В том, что Четвертая волна оказалась последним поколением советских фантастов, а вот первым поколением российских так и не стала. Она словно растворилась в песке пляжа, на котором вольготно расположились другие писатели, для которых коммерческий успех оказался важнее всех иных мотивов.
Опять же, я не считаю, что коммерческий успех - это что-то плохое. Разумеется, писатели тоже хотят кушать и художник не обязательно должен быть голодным. Новая российская фантастика дала немало громких имен и небезынтересных книг. Авторы из поколения Четвертой волны тоже не остались в стороне, активно поучаствовав в таких сугубо коммерческих проектах, как "Секретные материалы" и небезызвестный "Конан". Да и самостоятельно многие из них стали писать кто боевики, кто детективы, кто новеллизации российских фильмов.
В чем же проблема? Да в том, что, как говорил Уильям наш Шекспир, "порвалась связь времен". Художественная литература, она же изящная словесность, не терпит прерывания традиции. Все литературные бунтари, призывающие сбросить предшественников с корабля современности, сами становятся классиками лишь, потому что, невзирая на громкие заявления, продолжают прясть всю ту же нить, что тянется из тьмы времен. За бунтом следует период осмысления, как опыта предыдущих поколений так и собственного, за осмыслением следует творческая работа по синтезу традиции и новаторства.
Я никого не осуждаю и никого ни чему не собираюсь учить, я лишь высказываю некоторые соображения. И одно из них таково - может и не стоило отказываться от советского наследия в литературной фантастике и, очертя голову, гнаться за модными тенденциями в фантастике западной, сколь бы привлекательными те ни казались? Может лучше было попытаться понять, чем советская фантастика отличалась от зарубежной, кроме идеологии, и как на ее могучий ствол привить веточку новой российской фантастики? Ведь что бы там ни твердили сторонники теории "ста цветов", васильки хороши лишь на не возделанном поле, а на пшеничном - они обыкновенные сорняки.