На практических занятиях в роддоме мы должны были сформировать навыки обследования и ведения рожениц, ведение родов. Мне же, после девяти попыток сдачи зачёта по ведению родов при тазовом предлежании, казалось, что больше ничего не страшно. Где-то в глубине души я понимал, что в роддоме мне не работать, а на дому уже никто не рожает. Вероятность того, что мне придется принимать роды во время моей будущей трудовой деятельности, была никакой. Конечно же, в современном мире роды должны происходить в родильных отделениях, а не на дому или в дороге. Пройдя теоретический курс акушерства, стало ясно, что ведение родов достаточно сложный процесс, чреват грозными осложнениями. Причем осложнениями не только для роженицы, но и для ребенка. При ведении родов нужны специфические инструменты, оборудование, да помощь двух-трёх человек не помешала бы.
...
- Фу-у... - морщили нос девчонки-однокурсницы, когда мы вошли в роддом. - Чем это так воняет?
Пахло хлоркой, стерильным бельём из автоклава, лекарствами и кровью.
- Акушерки плаценты жарят! - пошутил я. - Пробовали когда-нибудь с луком?
- Опять ты со своими шуточками! - сказали мне девчонки.
- Опять вы со своими недовольными физиономиями! - ответил я.
Вдруг, откуда-то из коридора донесся громкий протяжный стон. С какой-то обречённой усталостью и страшной болью стонала женщина. Мы замерли, прислушиваясь. Тишина. Где-то в другом конце коридора кто-то неразборчиво разговаривал, хлопнула дверь, по коридору, с абсолютно невозмутимым лицом прошла акушерка, шлёпая тапочками по полу.
"Показалось", - подумал я и принялся надевать халат.
Через минуту стон повторился. Он был с такой же интонацией и громкостью. Создалось впечатление, что женщина сначала хотела закричать, но потом, как будто кто-то заставил её замолчать и стон она завершала уже со сжатыми губами:
- А-а-а-м-м-м...
- Что там происходит? - спросил я проходящую мимо акушерку.
- Где? - спросила она.
- Ну, стонет кто-то...
- А! - весело отреагировала она. - Рожает! Это же роддом, если вдруг не заметил.
И акушерка ушла куда-то по своим делам.
"Ух!, - подумал я, - сейчас роды принимать будем! По-настоящему!!!"
Я быстро надел халат, колпак, тапочки, натянул маску и прошел в коридор в направлении, откуда я слышал стон.
На старой, многократно окрашенной двери, была прибита черная табличка из оргстекла, на которой было написано "Предродовая". Дверь была приоткрыта. Я заглянул в предродовую.
В полутёмной комнате на каталке, укрытая простыней, лежала маленькая женщина. Лежала она на спине, большой живот её значительно возвышался, ноги были согнуты в коленях и раздвинуты. Голова запрокинута назад, поэтому лица я её не видел. Руками она вцепилась в края каталки так сильно, что костяшки пальцев были белыми от напряжения. Мне показалось, что она задержала дыхание от боли и вот вот закричит на выдохе.
- А-а-а-м-м-м..., - снова простонал она.
От того, что теперь я находился ближе к источнику стона, плюс к тому, что я теперь ещё и увидел, мне стало немного не по себе.
- А кто это такой любопытный у нас тут завёлся? - услышал я за спиной. - Юноша! Вы кто?
Я резко обернулся. Передо мной стояла заведующая родильным отделением.
Врач акушер-гинеколог, заведовавшая районным родильным отделением была женщиной вредной, злопамятной, но умной. Все рожавшие женщины района боялись и старались избегать её, а нерожавшие так вовсе, наслушавшись историй о её характере и манере общения, вообще дрожали осиновыми листочками перед поступлением в роддом. А что поделать? Рожать-то надо!
Вот и я, прежде чем идти на практику, уже морально приготовился к тому, что придётся общаться со "злой врачихой". А тут вот, на́ тебе, не успел прийти в роддом, сразу же встрял! Сейчас она меня со свету сживёт!
О том, что я только что смотрел на женщину, находящуюся в схватках, я уже забыл . Наверное, даже сама роженица, услышав голос заведующей , тут же прекратила схватки, потому что стона я больше не слышал. Назад пути у меня не было. Оставалось только то, что лучшая защита это нападение:
- Студент Березин! - браво отрапортовал я глядя в глаза заведующей. - Практические занятия у нас тут сегодня. Вот!
Она, прекрасно зная, что я студент, но привыкшая, что все боятся её строгого вопросительного тона, видимо, не ожидала услышать хоть что-то в ответ, поэтому, сделав полшага назад, изучающим взглядом осмотрела меня с ног до головы.
- Вы мне весьма импонируете, молодой человек, - сказала она.
"Импо..., Что я ей делаю???" - подумал я.
- Ну, и что вы там увидели?
- Где?
- В предродовой.
- А! - вспомнил я про роженицу. - Там первый период родов, скорее всего. Женщина в схватках.
- Верно. Давайте посмотрим.
- Там ещё девчонки со мной пришли, - быстро сказал я. - Восемь штук. Можно мы все вместе пройдем?
- Восемь штук? - возмутилась заведующая.
- Человек, - тут же исправился я. - Восемь человек.
- Проходите.
Я посмотрел в сторону входа, где уже переоделись в халаты мои однокурсницы. Они с любопытством смотрели на мой разговор с заведующей. Я улыбнулся им и махнул рукой, подзывая к себе. Они, как по команде, нестройной гурьбой вышли в коридор.
- Так! - уже на правах договорившегося командовал я, когда они подошли. - Нам разрешили посмотреть первый период родов, сейчас натягиваем маски и проходим вдоль стенки в предродовую.
- Почему только первый период? - сказала заведующая, услышав мои команды, - и второй, и третий посмо́трите. Как раз у нее уже почти шейка раскрылась, скоро родит.
Из предродовой снова послышался стон. Мы зашли в предродовую. Заведующая подошла к женщине и с какой-то надменностью сказала:
- Это у нас "пятнадцатилетняя Зизи".
Я заглянул в лицо женщины. Это оказалась молодая девушка, примерно восемнадцати-двадцати лет на вид, но никак не пятнадцати. "Зачем она её так назвала? Кто такая эта Зизи? - подумал я. - Наверное, героиня какого-нибудь любовного романа, типа Бедной Лизы или Онегинской Татьяны".
- Как дела? - спросила заведующая у неё.
Девушка между схватками часто и тяжело дышала, крупные капельки пота были на ее лице.
- Больно... - быстро прошептала она.
Доктор откинула простынь с роженицы, заученными движениями рук обследовала её живот.
Пришла акушерка и медсестра. Вместе мы перекатили каталку в родовую и помогли роженице перебраться на кровать Рахманова.
Схватки перешли в потуги. Начался второй период родов. Вокруг роженицы началась суета: подкатили столик с инструментами и перевязочным материалом, акушерки возились с пеленками, простынями, салфетками, звенели инструментами. Нас, студентов, чтоб не мешались, отогнали к стене, где мы как гуси вытягивали шеи, чтоб хоть что-то разглядеть.
Роженица кричала во время потуг, тяжело и часто дышала между ними. Русая прядь её волос, прилипла к вспотевшему лицу. Лицо ее между потугами выражало дикий страх и ужас в ожидании следующей потуги. Но вот снова наступает потуга, девушка зажмуривает от боли глаза, не замечая, как сквозь плотно сжатые веки льются слезы. До скрежета стискивает зубы, запрокидывает голову и громкий и продолжительный стон непроизвольно возникает у неё. Схватившись за края кровати и немного приподнявшись, она что есть силы тужится, пытаясь освободиться от своего бремени.
- Давай! Тужься! - резко командовала акушерка во время потуг.
- Не могу-у-у!!! - кричала в ответ девушка.
- Давай! - снова крикнула акушерка. - Головка пошла! Еще немного! Слышишь? Давай! Давай, моя хорошая!
Я увидел, как на свет появляется головка ребенка. Акушерка одной рукой прижала салфетку к промежности, предотвращая её разрыв, а другой рукой помогала головке родиться, поглаживающими движениями сдвигая с нее окружающие ткани роженицы. И вот, головка ребенка, наконец-то пройдя самое узкое место родовых путей, вышла наружу. Акушерка, немного наклонив головку книзу, освободила одно плечико, а затем, быстрым движением вывела ребеночка и положила его на пеленку.
- Мальчик! - сказала она.
Я ошалело смотрел на только что родившегося человечка. Мокрый, багрово-розового цвета, он лежал на белой пеленке и молчал. Только какое-то вялое, пассивное движение присутствовало в его маленьком теле. Казалось, что его пытаются разбудить от глубокого сна, а он ни в какую не просыпается.
Акушерки, при помощи маленькой груши, быстро откачали слизь из ротовой и носовой полости ребенка, приоткрыв ему веки, закапали капли сульфацилл-натрия и одновременно перерезали пуповину.
Маленький ротик человечка приоткрылся и послышалось:
- У-а-а, у-а-а, у-а-а...
- Кричит! - невольно вскрикнул кто-то из девчонок-однокурсниц. - Ура-а!
Ребенка завернули в пеленку и дали новоиспеченной матери. Мне никогда не удастся описать те эмоции, что испытывала в то время мать ребенка. На лице ее отражалась и боль с радостью, и усталость с ответственностью, и трепетная, безграничная любовь.
Еще через несколько минут родился послед. Плаценту разложили на большом прямоугольном эмалированном лотке и всю осмотрели. Важно было увидеть целостность плаценты, чтобы никаких ее частей не осталось в полости матки.
...
- Ну вот вы и побывали на родах, - сказала заведующая. - А теперь я буду принимать у вас зачет по увиденному вами.
Мы прошли в кабинет заведующей, где подробно разобрали все интересующие нас вопросы. Наверное, именно тогда я впервые сделал для себя вывод, что не надо ничего бояться. Ни заведующей, ни запаха крови и плаценты, ни родов.
__________________
- Что-то хмурый опять, - сказала тетя Люда, когда я пришел домой. - Что-то случилось?
- Не знаете, случайно, кто такая "пятнадцатилетняя Зизи"? - спросил я хозяйку, абсолютно не надеясь услышать ответ.
-Знаю, - ответила тетя Люда. - Это так заведующая роддомом всех молодых первородок называет! А вообще, это близкая приятельница Пушкина, когда он был в ссылке в Михайловском.
- Заведующая или Зизи приятельница Пушкина?
Третий курс закончился. Впереди были каникулы и последний, четвертый курс.
Продолжение следует...
Продолжение: Часть 1/ Часть 2/ Часть 3/ Часть 4/ Часть 5/ Часть 6/ Часть 7/ Часть 8/ Часть 9/ Часть 10/ Часть 11/ Часть 12/ Часть 13/ Часть 14/ Часть 15/ Часть 16/ Часть 17/ Часть 18/ Часть 19/ Часть 20/ Часть 21/ Часть 22/ Часть 23/ Часть 24/ Часть 25/ Часть 26/ Часть 27/ Часть 28/ Часть 29/ Часть 30/ Часть 31/ Часть 32/ Часть 33/ Часть 34/ Часть 35/ Часть 36/ Часть 37/ Часть 38/ Часть 39/ Часть 40/ Часть 41/ Часть 42/ Часть 43/Часть 44
***
Уважаемые подписчики!!! Начинаю публиковать новую историю из жизни фельдшера Березина.
"Дневник темного фельдшера", - так будет называться эта глава.
Если честно, то задумка, да и первые записи "темного фельдшера" появились, примерно, одиннадцать лет назад, еще задолго до всех остальных "дневников" (сельского фельдшера, фельдшера скорой помощи и студента-медика), и работа велась параллельно. Это очень и очень трудно. Сначала погружаешься в воспоминания о прежних рабочих местах, обдумываешь всё, пишешь, публикуешь, отвечаешь на комментарии, параллельно работая в суточном графике и делая заметки о настоящей, действующей работе.
Почему же я сразу не публиковал свои заметки-истории о нынешней работе?
Читайте и всё поймёте.
С уважением, фельдшер.
P.S.: если что-то не поймёте, то я всегда на связи)))
P.P.S.: если не на связи, значит, как обычно на сутках или сплю после них.