Независимый международный эксперт и советник в области управления производственными рисками
Whatsapp: +7 (701) 577-3454
Сайт: https://hazop-expert.ru/
Ответственность превыше всего
Международный эксперт в области безаварийного производства — о деле и о себе
На пути технического прогресса человечество делает немало ошибок, создаёт различные риски, которые могут привести к катастрофическим последствиям. Современная мировая экономика — это, в первую очередь, развитая структура промышленности и энергетики.
В этих сферах правильное решение вопросов безопасности — гарантия не только эффективного бизнеса, но и сохранения жизни людей, сбережение уникальных экосистем нашей планеты. Аварии на производственном объекте могут нанести ущерб не только активам предприятия, но работникам. Кроме этого, большой масштаб аварии может повлиять на людей, находящихся за её пределами, в населённых пунктах, являющихся уязвимыми компонентами окружающей среды.
О том, как обеспечивается безопасность производственных процессов, об опыте работы в области структурированных и систематических методов анализа рисков рассказывает один из самых успешных экспертов мирового уровня в этой сфере Гульнара Абулханова.
— Гульнара, у вас огромный опыт, от ваших решений зависит безопасная и эффективная работа крупных предприятий важнейших отраслей экономики — нефтехимической, газовой, энергетики, металлургии, горной добычи. Расскажите о вашей деятельности.
— Я — международный эксперт по производственным рискам: разбираю технологические процессы на предмет исключения крупных аварий на производстве. Именно крупных аварий, хочу это отметить. Взрыв на одной производственной установке может охватить близлежащие объекты, катастрофа может быть очень большой по масштабам и последствиям. Этому предшествуют всякого рода отклонения параметров процесса от нормального технологического режима. Если параметр «отклонён», есть ли те меры защиты, как аварийный сигнал или блокировка, которые вернут процесс в безопасное состояние? Ведь меры защиты могут быть разные, я имею в виду автоматическую, которая сработает именно в тот момент, когда человек не силах остановить начинающуюся аварийную ситуацию. Вот что я ищу в своих исследованиях. Моя задача заключается в обеспечении безаварийности технологических процессов на производстве. Для этого я использую методы анализа рисков: HAZID, HAZOP, LOPA, SIL и ряд других, признанных во всём мире.
— В историческом плане перечисленные вами методики относительно «молоды». Их появление — это закономерный процесс?
— Безусловно. Давайте вспомним страшные катастрофы на Северном море, где скважина «Piper Alfa» после взрыва и пожара на ней пошла ко дну. Или катастрофу в Мексиканском заливе, когда одна из лучших нефтяных компаний Великобритании тоже потерпела крушение скважины. Или вспомним катастрофу на Чернобыльской АЭС, последствия которой отдаются до сих пор. Эти аварии унесли много человеческих жизней, последствия чудовищны. И до них, и после были ещё катастрофы, пусть менее масштабные, но также трагичные. В результате пришло понимание того, что необходимо разработать универсальные методы выявления и оценки производственных рисков. Руководство большинства компаний осознало, что прибыльный бизнес — это, прежде всего, безопасный бизнес. На сегодняшний день законодательства большинства стран мира содержат требования проведения скрупулёзных исследований для доказательства того, что эксплуатировать имеющиеся и строящиеся производственные объекты безопасно.
— Расскажите о сути применяемых в вашей работе методов анализа рисков.
— Метод — НАZOP: это определение опасности и работоспособности технологического процесса. Нередко многие процессы проектируются неправильно, с ошибками или с недостаточными мерами защиты, такие как аварийные сигналы или аварийный останов. Часто это происходит только из-за того, что есть финансовые ограничения. Но это недопустимо! Жизненный опыт показал, что процессы должны быть безопасными уже во время ввода технологического объекта в эксплуатацию. Если новый объект небезопасный, то зачем нужна головная боль, которая рано или поздно приведёт к катастрофе. Несмотря на свою мощь и на опасные факторы (такие, как например, наличие взрывоопасной среды), объекты должны быть спроектированы таким образом, чтобы можно было без проблем эксплуатировать их. Предприятие должно быть обеспечено всеми мерами, которые в случае «отклонения» каких-либо параметров самостоятельно вернут завод в безопасное состояние. Вот что я ищу во время исследования. Если процесс самостоятельно не может вернуть себя в безопасное состояние, то надо задуматься. Оператор, на которого надеется руководство, может допустить ошибки, растеряться, вовремя не среагировать. Я вообще человеческий фактор не рассматриваю в исследовании (если только в редких случаях).
— А остальные методы?
— «WHAT IF?» («Что, если?») — это относительно простой метод анализа рисков, используется для анализа опасностей на первичных стадиях проектирования и при небольших изменениях (модификациях) уже существующих производственных процессов. Например, что будет, если из строя выйдет компрессор? Метод «What If?» — это аналог метода HAZID. Их используют на начальных стадиях проектирования.
— LOPA — это мощный аналитический инструмент для оценки адекватности независимых уровней защит, используемых для безопасного ведения технологического процесса.
— SIL — это дискретный уровень для определения требований автоматизированной системе безопасности производственного процесса. Простыми словами, это уровень (надёжность) системы противоаварийной защиты. У любого производственного объекта, особенно если это объекты повышенной опасности, должна быть система ПАЗ (противоаварийная защита/блокировка). Эта система должна иметь надёжность. Различают SIL1, SIL2, SIL3 и SIL4. Чем выше уровень SIL, тем выше надёжность системы ПАЗ.
— BOW-TIE — это причинно-следственная диаграмма. Схема выглядит следующим образом: левая часть «галстука-бабочки» — причина, правая — последствие/следствие. И так далее. Существует множество методов, и я помогаю людям внедрять и использовать их правильно.
— Технологии очень серьёзные, требующие большого объёма знаний и определённого склада мышления. Почему вы занялись именной этой темой?
— Чтобы провести сессию HAZOP, обязательно нужно быть технологом. Иначе вы не сможете провести данный вид анализа. Просто так стать руководителем исследования HAZOP невозможно. Если человек не понимает исследуемую технологию, не умеет «читать» технологические схемы P&ID, может ему лучше заняться другим делом? У меня аналитический склад ума. В школе я любила точные науки — химию, математику, физику. Училась упорно, даже с опережением «графика», всегда искала дополнительную информацию, решала задачи старших классов. Отец, видя мои устремления, в своё время создал мою персональную библиотеку, где наравне с художественной литературой была и научная. Книга для меня всегда была и остаётся не только источником знаний, но и помощником в личностном и профессиональном росте. После школы поступила в Казанский химико-технологический институт (ныне Казанский национальный исследовательский технологический университет — Прим. ред.). Стала дипломированным инженером-технологом. После института, ведомая жаждой настоящей интересной работы, уехала в Казахстан, чтобы работать в отрасли нефтедобычи и нефтепереработки.
— Первый опыт стал для вас чем-то необычным?
— Мне очень повезло с наставниками и коллегами из компании «Chevron Texaco». Я работала в известной иностранной компании. Руководили на предприятии классные специалисты (тогдашние суперинтенданты производства и инжиниринга). Мой начальник стал примером для меня. Я наблюдала за его работой, за тем, как он общается с людьми, ведёт себя в нештатных ситуациях. Я училась у него этому. Босс заметил мои старания, и мне, тогда ещё молодому специалисту, вручили первую награду от компании Chevron. Вы знаете, тогда, независимо от того, что я была довольно-таки молодым специалистом, признание на таком уровне вселило во мне уверенность. Что для молодого специалиста важно? Конечно, признание и поддержка от руководства. Вот это умели делать работники компании Сhevron. И вообще их появление в нашей стране в начале 1993 года было к месту. То есть стартом в профессии для меня была такая продвинутая во всех отношениях компания. Достаточно было посмотреть на то, как они ведут себя в тех или иных ситуациях. Кроме этого, я стажировалась в Англии, США и в других странах, куда направляла меня моя компания для повышения компетенции. Для меня это колоссальный опыт.
— Вы работали в этой организации руководителем много лет. Возглавляли департамент, который отвечал за проведение анализов риска. Расскажите, как быть руководителем в такой ответственной компании, у таких профессионалов, как ваши непосредственные руководители?
— Да, я руководила людьми много лет, несмотря на то, что сама была молодым специалистом. Когда меня назначили на эту роль, я поняла, что мои боссы верят в меня. Ведь я управляла сотрудниками, которые должны внедрять такие процессы, которые раньше не использовались не то что в компании, но и в стране в целом. Меня, конечно, сначала обучили за рубежом. Я стажировалась несколько лет и по приезде привнесла новшества в наши эксплуатационные рутины. И всё засияло новыми красками. Люди, которые не знали, что такое HAZOP, в короткие сроки могли пройти обучение и реально участвовать в тех мозговых штурмах, которые проводились систематически для новых проектов и действующих процессов. Как руководитель я старалась подавать пример, который черпала сама у своих наставников. В моей голове всё перевернулось в те времена. Они (мои наставники) показали, каким нужно быть руководителем, чтобы мой стиль руководства соответствовал международным стандартам.
— В какой момент вы поняли, что всё, пора работать самостоятельно?
— Проработав 15 лет, я поняла, что могу работать самостоятельно. Здесь сыграли роль несколько факторов. Одна из причин — мой брак (я выходила замуж, и работа по вахтам было не выгодно для меня), второй причиной было то, что с уходом моих тогдашних руководителей (это был первый эшелон руководства, который заехал в Казахстан в начале 1993-х, после их ухода заехали новые суперинтенданты) мне тоже захотелось уйти. Я подумывала открыть свой бизнес, так как получила колоссальный опыт, уникальные навыки, и хотелось помогать компаниям по всему миру, не зацикливаясь только на одной. Сейчас я работаю по всему миру. Работаю в США, Европе, ОАЭ, в Азиатских странах и т.д. Когда приглашают в Казахстан, Украину или Россию, тоже с удовольствием приезжаю. Это очень интересно! Кроме этого, ведь в каждой стране свои подходы, стандарты и требования. И нужно быть гибкой, чтобы в конкретной ситуации продемонстрировать соответствующий уровень компетентности. Я не боюсь трудностей. Я люблю их преодолевать. Для меня это challenge(вызов — Прим. ред.), который я преодолеваю шаг за шагом.
— В той сфере, в которой вы работаете, от принятия правильных решений зависят жизни людей. И это аксиома?
— Конечно. Поспешные решения не помогают в бизнесе. Особенно в моей работе. Ведь я работаю над тем, чтобы не было крупных аварий. Понимаете, крупных. А крупные аварии всегда влекут за собой групповые смертельные случаи, повреждение активов, катастрофическое воздействие на окружающую среду. Существуют два вида принятия решений: те, которые впоследствии можно изменить, и те, которые изменить нельзя. В моей работе ошибаться нельзя. Я как сапёр, идущий по минному полю. Производственные риски вас не простят, если вы эксплуатируете (особенно особо опасные объекты) без надлежащего контроля. Если вы не готовы к такому, уходите с производства, может, вы найдёте себя в другом. Но если вы взяли на себя обязательства, то будьте добры выполнять их. Здесь слово «авось» не прокатит.
— Что, на ваш взгляд, эффективно способствует, а что препятствует предупреждению тех или иных рисков на различных этапах эксплуатации производства?
— Заводы проектируются и эксплуатируются людьми. Ошибки при проектировании и эксплуатации, связанные с человеческим фактором, ведут к очень тяжёлым последствиям. Когда человек впервые приходит на производственный объект, он должен для себя решить, готов ли он нести ответственность за свою собственную безопасность, за безопасность своих коллег, а также за безаварийную работу производственных процессов. Если он не может утвердительно себе ответить, тогда стоит задуматься, а может этому человеку выбрать другую профессию.
— Должен быть какой-то отбор специалистов?
— Я считаю, что отбор кандидатов на ключевые позиции, связанные с эксплуатацией производства, должен быть очень тщательным. И те, кто непосредственно ведёт техпроцесс, а также те, кто не находится на территории объекта, но также несёт ответственность за безопасную работу производства, должны быть отобраны в особом режиме. О том, что он ответственный сотрудник, заявляет каждый кандидат на должность. Читаешь резюме, и удивляешься: он и ответственный, и активный, и с большим опытом, а когда дело доходит до самой работы, выявляется, что человек не заинтересован в безопасности производства, его волнует, конечно, своя собственная безопасность, а вот что вокруг — «это меня не касается».
— Ответственность превыше всего?
— Да. Если человек ответственный, значит, и квалификация у такого человека будет соответствовать нужному уровню. Он понимает, что от его решений и действий зависят сотни человеческих жизней. Даже когда производственный объект только проектируется, проектные инженеры и люди из эксплуатаций, которые принимают данный проект, несут огромную ответственность за безопасность.
— С компаниями какого сегмента производства вы работаете?
— Я работаю со многими ведущими компаниями по всему миру, в таких отраслях, как нефтегазопереработка, нефтедобыча, химическая промышленность, металлургия, ГОКи, угольные шахты, уранодобывающие месторождения, пищевая промышленность и другие.
— Насколько выросла ответственность руководителей предприятий и производств в сфере снижения рисков сегодня в сравнении с началом 2000-х годов?
— В последнее время я замечаю, что ответственность руководителей предприятий изменилась в лучшую сторону в сфере снижения рисков на своих производственных объектах. Это не только потому, что происходили аварийные ситуации, а потому, что стало понятно, безаварийное производство может быть достигнуто в том случае, когда там систематически будут выявляться риски производства. Если раньше можно было наблюдать, что сессия HAZOP проводится не потому, что это важно для безопасности производства, а потому, что с них требуют «свыше», то сейчас другая картина.
— Вы написали несколько книг по HAZOP, LOPA, SIL и др. Расскажите о них.
— Мои книги (скоро будут опубликованы новым тиражом) как руководство для начинающих, тех, кто хочет получить достоверную информацию об этих техниках. Я внедряла их в компании с нуля и довела до такого уровня, когда можно было сказать, что процесс PHA (Process Hazard Analysis) работает хорошо. И все техники, которые входят в состав PHA, используются правильно и вовремя. Особенно мне нравится проводить HAZOP. Ведь по диплому я инженер-технолог. И знаю технологические процессы очень хорошо. В своих книгах я пишу о HAZOP, LOPA, SIL очень доступным языком, так как понимаю, что некоторые люди слышат о них впервые и нужно донести информацию так, «чтобы понял даже шестиклассник» (эта фраза моего босса).
— Ваша работа — это ведение мозговых штурмов. Вы каждый раз руководите людьми, которые высокопрофессиональны, с огромным производственным опытом, сами являются руководителями. Скажите, как даётся вам эта часть вашей деятельности?
— Действительно, я руковожу экспертами (которые порой сами являются руководителями), опытными гуру производства, отличными командными игроками. Во всех своих интервью я говорю, что мне здорово повезло. Я постоянно работаю не просто с компетентными и знающими специалистами, а очень глубокими и интересными людьми. На их плечах пуски новых заводов и установок, эти люди управляют производственными процессами и чувствуют там себя как рыба в воде. На сессию HAZOPприходят именно такие. Ведь мы копаемся в технологии, ищем уязвимые места в технологическим процессе, где возможны крупные аварии. Если человек имеет поверхностные знания в технологическом процессе, он будет себя чувствовать некомфортно. И вот такие команды опытнейших людей приходят ко мне для того, чтобы получить новые знания и поделиться своим бесценным опытом. Я наслаждаюсь этим общением, где есть всё: бесценные знания и профессионализм. Фантастическая у меня работа!
— Что для вас важно в первую очередь в партнёрах по бизнесу, сотрудничеству?
— Порядочность. Это первое качество, которое я ценю в людях. Оно даёт возможность открыто и «прозрачно» работать с партнёрами. Пусть человек будет очень умным и ответственным, но, если у него отсутствует порядочность, остальные качества для меня не имеют значения. Каждый для себя, наверное, даёт определение слову «порядочность», но я уверена, основное количество людей думают о том же, что и я. Порядочных людей видно. Встречаешь человека в первый раз в своей жизни, и после небольшого промежутка времени понимаешь, какой он. Основная масса людей на планете — порядочные, что радует.
— Удаётся ли при вашем высоком темпе работы полноценно отдыхать, иметь хобби?
— Я всегда говорю, что моя работа и есть моё хобби. Поэтому можно сказать, что я не работаю (улыбается). Отдыхаю я поездками в разные страны. Люблю путешествовать, узнавать больше интересного о людях, традициях и культуре той страны, где оказываюсь. И где бы я ни находилась, я чувствую, что это мой дом. Я — человек, любящий путешествовать, больше космополит. Есть люди, которые, приехав в какую-то страну, через некоторое время спешат домой. Спрашиваешь: «Почему?» Ответ очень простой: соскучились по дому, ничего ближе дома нет. В этом есть, наверное, доля правды. Но для меня это совсем другие впечатления. Раньше, когда не была замужем, я могла приехать в любую страну и остаться там на год, не скучая по отдельно взятой стране. Из-за того, что люблю путешествовать и моя работа связана с перемещениями между разными странами, мой чемодан всегда наготове.
— При таком образе жизни важен комфорт и чувство обустроенности. Какие-то материальные блага. Как у вас с этим?
— Я вообще не материальный человек. Мне все равно, если у меня нет машины (хотя она у меня есть) или модной шубы. Не это главное. Я трачу деньги на здоровье, на саморазвитие и на путешествия. Вот три кита, три цели, которые для меня важны. Мой дом там, где я нахожусь. И мой муж полностью поддерживает меня. Так получилось, что с годами я больше люблю делать что-то для людей, например, написала книги или помогаю детям из неблагополучных семей и детских домов. Обычно я это не афиширую.
— Аналитический склад ума у женщины — это благо или «наказание»?
— Такой склад ума — это умение анализировать полученную информацию. Конечно, я анализирую, такова моя работа. Считаю, это скорее благо, чем наказание. Потому что это помогает в жизни принимать взвешенные решения. Я очень самостоятельный человек. Я не из тех женщин, которые в жизни полностью зависят от мужчин. Бытует мнение, что женщина — это, в первую очередь, домохозяйка, мать и хранительница очага. Я, пожалуй, к этой категории женщин не отношусь.
— Ваш секрет успеха, как личного, так и командного.
— Секрет успеха (если мы говорим именно про успех в профессии) любого человека заключается в постоянном саморазвитии. Сколько бы вам лет ни было, учиться чему-то новому или глубже изучать то, что уже знаешь, хороший шаг. У человека должна быть цель. Сколько себя помню, передо мной всегда стоят несколько целей. И я иду к ним, приоритезируя их, шаг за шагом. И когда достигаешь чего-то, внутри такая сатисфакция, что не передать. И так я ставлю перед собой новые цели, безостановочно.
Беседовала Татьяна Гурышкина