Фрагмент из Двенадцатой главы романа "Ты не я. Близнецы"
Весна 1919 г.
На собрании партячейки Пётр узнал, что в Курской губернии призывают большевиков, пока добровольцев, чтобы потом отправить на Южный фронт. Белые войска активизировались на Украине. Разумеется, конечной целью является поход белых на Москву, значит Курской губернии грозит превратиться во фронтовую зону. Да ещё сколько всяких банд развелось.
Разделение людей по разным направлениям: за красных, за белых, за зелёных, против любых из них. Главное разделение: одни злые на всё, что происходит вокруг до такой степени, что разного рода грехи, в том числе не убий не берутся в расчёт, другие растерянные и испуганные: кто-то готов подчинятся любой власти, кто-то в отчаянии, кто-то придавлен падением собственного социального положения в обществе и тем самым унижен, что не смеет подняться на сопротивление.
Информацию о красных чаще и раньше новостей в газетах поставлял Павлу брат, да и всем своим друзьям. Павел рассказал Варфоломею то, что поведал ему Пётр, добавив, конечно от себя эмоции по поводу услышанного и просил никому не распространяться, а то дознаются и у Петра будут неприятности, которые нынче могут стоить здоровья, а то и жизни. Павел всё же поделился с другом, уверенный, что тот не проговориться никому.
- Варфоломей, представь просторную площадь, окружённую любопытными жителями соседних домов и улиц. Разносятся запахи цветущей черёмухи, с другой стороны ветерок приносит ароматы сирени.
- Хорошее местечко.
- Это Софийская площадь в Киеве, она заполняется рядами бойцов Красной армии, - Павел помолчал, потом продолжил уже тоном более раздражительным. - Я не понимаю их, нет, - поправил себя Павел, - наверное хорошо понимаю. Главная их цель – власть. Извини, ещё не рассказал. Есть такой Троцкий.
- Слышал, если не ошибаюсь, председатель Реввоенсовета.
- Да, этот Троцкий Лев, а точнее Лейба Бронштейн считает себя равным царю, нашему покойному. На осмотр войск Красной армии в Киев приехал в царском поезде. Это, что не мания величия?
- Да, ладно, Павлуша, бес с ним.
- Вот именно. Как он себя там повёл? Выстроились бедолаги красноармейцы…
- Почему бедолаги?
- Варфоломей, слушай. Идёт наш очередной царёк вдоль рядов красных. Всматривается в лица, в глаза. И некоторым приказывает выйти из строя. Те послушно делают шаг, другой. Ждут распоряжений. А Троцкий-царь всё идёт вдоль рядов и идёт, всматривается и велит выйти. И, кому велел покинуть шеренги набралось три сотни. Вот ряды красноармейцев закончились и местный их начальник спрашивает у Троцкого, куда их распорядитесь… Вот не угадаешь, что ответил неназванный царёк, - Павел посмотрел на друга и ждёт.
- Послал на фронт? В бой с белыми? Или против банды какой-нибудь?
- Нет, друг мой. Хуже.
- Что же может хуже, как идти на смерть в бой. Хотя, битва чаще дело благое и там бывает выживают, коли Богу угодно.
- Выходит, что Богу в данном случае жизнь этих трёхсот не была угодна.
- То есть как?
- Троцкий приказал их расстрелять!
- Расстрелять?! За что? Они же бойцы Красной армии!
Павел пожал плечами и развёл руками.
- Такие они новые цари… Попробуй ослушайся, сразу в расход.
- А разве они, эти бойцы ему возражали?
- Нет.
- НЕ понимаю, – прошептал поражённый Варфоломей.
- Впечатления Троцкого, - добавил Павел, - от Киева дошло, конечно, до московских большевиков. Председателю Реввоенсовета Киев представился в виде некоего мифического и вместе с тем всем понятного редиса: снаружи красный, а внутри белый. Поэтому председатель киевского, самого главного на Украине ЧК, некий Лацис воспринял, видимо эти слова, как толчок к действию, а именно уничтожению белой сути редиски, то бишь Киева.
- Как ни печально, похожим образом поступают и отряды белых, занимая населённые пункты, - вздохнул Варфоломей. – Только разница у них в сословиях жертв. У красных виноваты в основном образованные, которые занимали важные должности при царе, а у белых – рабочие. Хотя под ненавистный взгляд обеих сторон попадают разные и совсем далёкие от политики. Словно жить пришлось при конце времён. Озверелые. Да поди звери так не могли бы поступить. Откуда такая злоба калечить себе подобных?! Однако старцы говорят, что нам даны испытания за грехи, много неправедного делалось.
- Можно подумать в других странах идеальные люди живут. И там нет никаких грехов.
- Будет и у них испытания в своё время. А нам надо эту тяжесть пережить, потом всё изменится, но не скоро. Говорят будут испытания ещё тяжелее, если их выдержим то заживёт наша страна лучше прежнего.
- Ещё тяжелее! Куда уж?
- У некоторых старцев духовное видение открывается. Им лучше знать.
В другой раз Павел рассказал Варфоломею случай, тоже произошедший в Киевской губернии и тоже услышанную от брата, а тот на собрании.
- Власти красных стали лютовать при приближении войск Белой армии и сурово, даже жестоко обращаются с теми, кто их не только не поддержал, но и не понял. Объяснять и разъяснять в условиях практически военного времени и разного рода трудностей никто не собирается. Или подчиняешься, или… в лесу нашли повешенного. Нашли, потому что оттуда доносился какой-то странный вой, похожий на мычание. Ну, решили, корова или телёнок застрял или придавило деревом. А нашли мужика… и корову тоже. По виду крестьянин, висел на толстой ветке, скорей даже на ответвлении ствола. Руки его связаны за спиной. К одежде покойного прикреплена бумага. В ней написано: «Смерть за саботаж и укрывательство скота от красной армии для назидания всем бандитам».
- О! – протянул Варфоломей, - что же крестьянина погубили из-за скота, а корову не взяли. Бедная не доенная да возле трупа.
- Так корову ещё и привязали к ноге этого бедолаги. Она и орала, и прыгала, и дергалась, а попробуй вырвись.
- Ой душегубы. А я слышал, что банды, всё равно, что зверьё дикое.
- Эх, в том и дело, что все озверели. Среди белогвардейцев тоже ненависти с лихвой. Неспроста в Сибири и на Дальнем востоке партизаны объявились. Не всем сладка власть Колчака. Кажется, что весь мир сошёл с ума, а остальной мир на Россию ополчился и пытается растащить по кусочкам.
- Знаешь, Павлуша, меня временами и всё чаще совесть заедает. Вокруг разор, люди бьются на смерть, а я тихо и мирно хожу слушать лекции по праву.
- У меня тоже такое бывает, только моё обучение ещё кажется легкомысленнее: изучение языка, чтение художественной литературы. Но мы ведь не обучены военному делу. С другой стороны, те кто в Красной армии тоже в большинстве не знакомы с военным ремеслом. Но дело даже не в этом. На чьей стороне сражаться, за кого бороться?
- Вот это и у меня вопрос без ответа. Пожалуй, это-то и останавливает.
- Признаюсь, за белых, как осенью семнадцатого, уже не хочу. Может не прав. Но что-то изменилось. Что и сам не пойму. За красных тоже не готов. Во многом с ними не согласен. Меня, словно оторвали, как растение от почвы, а посадить забыли, так бросили на землю. Мол, прирастёшь сам, хорошо, а завянешь, и не велика потеря.
Полностью книгу можно читать или слушать на ЛитРес