КНР, как известно, - мировой лидер по расходам на возобновляемые источники энергии (ВИЭ). Согласно данным Международного энергетического агентства, в нынешнем году Поднебесная увеличит финансирование проектов, связанных со строительством ветропарков и солнечных ферм на 13% и вложит в них около $271 млрд. Эта сумма равна инвестициям всех вместе взятых государств ОЭСР - Евросоюза, США, Великобритании, Канады, Израиля, Австралии, Японии и Южной Кореи.
Как ни парадоксально, но Пекину, несмотря на столь щедрые вливания в «зелёные» технологии, параллельно приходится увеличивать и угольную генерацию. Чем вызвано столь очевидное противоречие? Неужели альтернативная энергетика представляет собой бездонную «чёрную дыру», поглощающую средства налогоплательщиков без всякой на то пользы? Давайте разберёмся, так ли это на самом деле.
У всякой монеты две стороны. То же самое можно сказать и о ВИЭ. Например, их установленная электрическая мощность (с учётом гидроэлектростанций) уже превзошла в КНР аналогичные показатели ТЭЦ, работающих на ископаемом топливе, и достигла в масштабах страны 50,9%. Изначально планировалось, что это событие произойдёт лишь в середине десятилетия, то есть, очевидно, внедрение ветрогенераторов и солнечных батарей в Китае действительно идёт опережающими темпами.
Однако номинальные величины и реальное производство электроэнергии – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И ситуация, сложившаяся сейчас в КНР, - лучшее тому подтверждение. Общий объём генерации там в первом полугодии 2023 года вырос по сравнению с аналогичным периодом 2022-го на 205 миллиардов киловатт-часов (кВтч), или на 5,2%. При этом выработка гидроэлектроэнергии упала сразу на 23%, до самого низкого уровня за последние восемь лет. Основная причина – отсутствие осадков и, как следствие, снижение уровня воды в водохранилищах провинций Сычуань и Юньнань, где расположены крупные ГЭС.
Энергия ветра и солнца внесла свою лепту в стабилизацию положения дел, но, несмотря на колоссальные инвестиции в этот сектор, полностью «залатать» образовавшуюся брешь не смогла. Как и в прежние годы, в роли основного гаранта энергобезопасности государства выступили ТЭЦ, доля которых в целом по стране увеличилась с 69 до 71%. Причём, в подавляющем большинстве рост обеспечили именно угольные электростанции, некоторые из которых были введены в эксплуатацию совсем недавно.
«Во второй половине 2022 года в Китае наблюдалось самое большое за всю историю увеличение числа выданных разрешений на строительство новых угольных электростанций… Всё дело в том, что Пекин ставит безопасность энергоснабжения превыше любых других соображений, и, несмотря на массовое расширение солнечных и ветряных мощностей, вторая по величине экономика мира в ближайшие годы будет полностью зависеть от угля», - полагает Oilprice.com.
К слову сказать, почти три четверти прироста мировых гидроэнергетических мощностей, а именно 24 гигаватта (ГВт), в прошлом году пришлось именно на Поднебесную. Увеличение в стране числа ГЭС является одной из задач ХIV пятилетки, хотя они обладают многими недостатками, которые свойственны и прочим возобновляемым источникам.
Допустим, если падает скорость ветра, то ничто не заставит лопасти ветрогенератора крутиться так, как они делали это ещё вчера. Если солнце уходит за тучу, то эффективность фотоэлектрических элементов в любом случае становится гораздо ниже. Если падает уровень воды в водоёме или реке, питающей ГЭС, то её турбины априори будут крутиться медленнее, чем в сезон дождей. А количество осадков в китайской провинции Юньнань в годовом исчислении сократилось за первые четыре месяца 2023 года более чем на 60%, что и вызвало дефицит электроэнергии.
К другим недостаткам ВИЭ можно отнести высокую материалоёмкость и низкую плотность вырабатываемой энергии. Все эти минусы, по сути, превращают «зелёные» технологии в кейнсианский проект, не имеющий никаких перспектив без огромных субсидий со стороны государства. И в этом контексте уголь, несмотря на то, что он, безусловно, наносит определённый ущерб окружающей среде, представляет для Пекина попросту бесценный ресурс. Раз уж недра Поднебесной бедны природным газом, значит, нужно использовать то, чем они богаты. В противном случае ни о какой конкуренции с Соединёнными Штатами не может быть и речи.
«Добыча угля в КНР в первой половине 2023 года увеличилась по сравнению с аналогичным периодом 2022-го на 4,4%. Импорт также растёт опережающими темпами. Высшие должностные лица страны встречаются с главами энергетических и сетевых компаний, чтобы подчеркнуть важность сохранения стабильного энергоснабжения в течение лета, поскольку Китай рассчитывает на более высокие темпы роста своей экономики, чем во втором квартале», - пишет Oilprice.com.
А возможно ли в принципе отыскать баланс между устойчивостью социально-экономического развития государства и сокращением техногенного воздействия на природу? Многие эксперты считают, что массовое строительство ВИЭ, недоступное многим развивающимся странам в силу необходимости чрезмерно высоких затрат, – это совсем не тот путь, который позволит найти золотую середину. Гораздо более действенным могло бы стать внедрение на традиционных объектах энергетики технологий, улавливающих парниковые газы.
Ответить на вопрос, почему Запад не рассматривает этот вариант хотя бы в качестве запасного несложно. И Евросоюз, и США могут печатать сколько угодно ничем не обеспеченных денег и вкладывать их в создание нового энергетического уклада. Это значит, что если весь остальной мир бездумно пойдёт по проторенной Вашингтоном и Брюсселем дорожке, то именно эти центры силы станут абсолютными глобальными лидерами будущего. У остальных попросту не хватит финансов на то, чтобы обеспечить свою энергетическую, а значит, экономическую и политическую безопасность.