3. «А ЧТО, ТАК МОЖНО?»
Неладное что-то, повторюсь, происходит с литературой.
Нет, по цифрам мы тут выглядим благополучно, рост, так сказать, налицо. К примеру, в 2022 году книг художественного содержания выпущено более 100 тысяч наименований в 300 миллионов экземпляров, что почти в три раза больше, чем десять лет назад. В чем проигрываем западной книжной индустрии – там рынок в ассортименте растет быстрее, чем в финансовом объеме, а в России в деньгах рынок вроде растет, а вот в показателях проданных экземпляров падает и падает. Ну, если проще, как я понимаю: книги становятся дороже, а вот покупают их меньше. Следовательно, большая часть из трехсот миллионов покоится на складах и стеллажах магазинов не найдя спроса. Почему? Есть два ответа. Первый называется чаще: мы разлюбили книги, перестали быть самой читающей нацией в мире. Второй ответ – снизилось качество продукции. Вариант первый, думаю, неверен. Наши издательства в прошлом году выпустили почти двенадцать тысяч переводных книг с английского (Кинг, Оруэлл…) и они разлетелись как жаренные пирожки. А двенадцать тысяч в 2022 – это почти в два раза больше, чем годом раньше. Себе в убыток наши издательства не работали бы, как понимаете. Значит, вкус к чтению у россиян не потерян.
Остается признать, что не пользуется спросом именно отечественный товар.
Непривычно и даже жутковато называть товаром произведения Достоевского (в прошлом году он вошел в число самых покупаемых), Куприна, Бунина, но приходится. Книга перестала быть не только лучшим подарком, но и нашим просветителем, нашим воспитателем, нашим «улучшителем нравов» (см. цитату Пушкина в предыдущем материале). Она стала именно товаром, и ничем более. Потому вместо когда-то существовавшего института литературной критики есть маркетологи, делающие рекламу продуктам «не первой свежести». И маркетологам этим мы, увы, верим, как верили когда-то кашпировским, заряжающим воду непосредственно с экранов телевизоров.
Сейчас тоже «заряжают». Не воду, естественно, а наши мозги. Иначе как можно объяснить, что «Лето в пионерском галстуке» (это «гимн» однополой любви подростков) по тиражам обошло в прошлом году Пушкина, Гоголя, Пелевина…!? Язык романа не хуже и не лучше тех авторов, которые делают первые шаги в литературе. Скроена книга с большой долей «схематизма и условности» - признает и Галина Юзефович, - ну как же не признать, коль это так очевидно. Но…
Но сначала, думаю, надо пояснить, кто такая Юзефович. Она, образно говоря, рыба-лоцман (так она назвала себя в одной из книг) в книжном океане. До недавнего времени ее авторитет был очень высок. На Ю-тубе вела свой канал (127 тысяч подписчиков), вела рубрику на Первом телеканале, руководила мастерской литературной критики в – внимание - Creative Writing School. Что это такое? Коммерческая школа писательского мастерства. Почему название не по-русски звучит? Можно ли, пусть даже за деньги, научить человека писать стихи и прозу? Это несколько иные вопросы, оставим их на время в стороне. Пока же посмотрим, что именно рекомендовала нам в качестве добротной русской литературы «рыба-лоцман». Итак, вот ее оценка «Лета в пионерском галстуке»:
« В книге Катерины Сильвановой и Елены Малисовой… полная запретность любви Юрки и Володи, трагическая несовместимость гомоэротических чувств с советскими реалиями… Общий месседж романа не вызывает сомнений: на глубинном уровне жизнь в Советском Союзе мало отличалась от жизни сегодняшней, а эмоции, отношения, желание любить и быть любимым не зависят от идеологии…»
Как бы авторы и Юзефович ни хотели скрывать, но роман получился очень уж идеологизированным. Описываемые в нем события происходят в СССР, в пионерском лагере имени юного героя войны, в деревне Гаретово, и это подчеркивается несколько раз. Для чего? Ну как же: СССР был – был, лагерь был – был, юный герой был – был, Гаретово было – было, это все не подлежит сомнению, все занесено, так сказать, в анналы истории. А значит, надо безусловно верить и тому, что и однополая любовь тоже была, но прекрасным светлым чувствам геев не давала выхода советская система…
Вот, собственно, и все достоинства книги. Если бы не раскрутила ее «рыба-лоцман», если бы не обратила на нее внимание телезрителей и читателей своего канала, может, и не было бы такого ажиотажа вокруг «Лета…»
Вообще Юзефович избирательна в вопросах продвижения литературы в российские читательские массы. Красивая женщина, начитана, умна. К ее оценкам прислушиваются, верят им, - тут срабатывает тот же эффект восприятия, что и в «Лете…»: коль она пишет правдиво о многом, то значит нужно верить всему. Если кто не читал ее «Таинственную карту», рекомендую прочесть. Это путеводитель по книгам, выходящим в отечественных издательствах. Открывается «Карта…» добротным анализом творчества Виктора Пелевина. Можно соглашаться, не соглашаться с оценками автора, но четко прослеживается, что здесь профессионал-критик говорит о профессионале-писателе. Дело касается языка, сюжета, причем все изложено так популярно, чтобы было понятно обычному читателю. Далее идет обзор произведений Харкуэя, Майка, Стивенсона, Миллера, - это фантасты, которых любителям данного жанра представлять не надо, книги и авторы иных жанров, и тут – Быков, «Июнь». Коротко и ясно, так сказать: это лучшее из всего, что написал Дмитрий. Далее следует пересказ содержимого книги – именно пересказ, а не сюжет, ибо сюжета в «Июне» как такового нет, и литературного языка тоже нет, и нет характеров героев… Я знаю, как умеет писать Быков – читал и прозу, и поэзию, и заметки по Серебряному веку… «Июнь» уж точно не достоин не то что высокой оценки, а и средней. Да, есть мысль, да, чувствуется историческая перекличка Того времени с Этим, но исполнение никакое. Юзефович это конечно же понимает, но по какой-то причине чересчур комплиментарна к «Июню».
А знаете, кого она называет «Главным Русским Писателем наших дней»? Сорокина. Пушкин когда-то писал Вяземскому: «Я желал бы оставить русскому языку некоторую библейскую похабность… Грубость и простота более ему пристали». У Сорокина не библейская похабность, а просто разнузданность. В предыдущих материалах я как-то цитировал его «Голубое сало», да в принципе и другие произведения полны неприкрытого мата. Сюжеты? Давайте опять предоставим слово Юзефович (речь пойдет о сборнике рассказов Главного Русского «Белый квадрат»):
«Утонченнейшие поэт и поэтесса средних лет рискованно флиртуют в Нескучном саду, пикируясь цитатами из классической поэзии и аллюзиями на нее, а после ввязываются в постыдную пьяную драку в ресторане («Поэты»). В последний миг перед смертью советский журналист-конъюнктурщик видит угасающим взором «пирамиду красного рева» с центром на Красной площади в Москве — ту самую, о которой ему в далекой юности на подмосковном полустанке рассказал всеведущий человек с лицом мертвеца («Красная пирамида»). Благопристойная семейная вечеринка перерастает сначала в безумный и отвратительный стриптиз, а после — в кровавую баню («Ноготь»). Женщина, принявшая неизвестный наркотик, рассказывает мужу о странных эротических фантазиях своей одноклассницы, а тот зачем-то записывает ее рассказ на диктофон («Платок»). Телевизионное ток-шоу переходит в массовую галлюцинацию с последующим жертвоприношением ведущего…Тексты сборника выстроены крайне разнообразно, незаметно мутируя из почти пьесы (неслучайно два рассказа посвящены театральным режиссерам: один —Кириллу Серебренникову, другой — Константину Богомолову) в почти звукопись, а оттуда — почти в графику (так, в «Платке» две страницы заполнены словами «горло» и «прыгаю», расположенными таким образом, чтобы возникал причудливый визуальный эффект). В том, что касается стиля, Сорокин по-прежнему может решительно все, и язык у него приобретает свойства податливого пластилина, принимая любую нужную автору форму… Филигранно выточенные и совершенные, рассказы сборника производят впечатление дорогих декоративных сосудов, предназначенных для отстраненного любования — или, как вариант, для наполнения любым смыслом по желанию читателя».
Вам по нраву такое? Чтоб любой смысл вкладывать в «сосуды» Сорокина? Это сродни «Черному квадрату» Малевича: глядя на его картину, что только можно не помыслить, правда? И если наполнить это «умными» словами, где метафизика и супрематизм будут самыми понятными для читателя, то можно такое наплести…
Впрочем, Малевич пусть будет отдельной темой, где пойдет речь о Вхутемасе, о друзьях художника Клюне, Родченко, Лавинском – без этого не понять, почему полотно художника появилось и ныне считается одним из самых дорогих в мире полотен. Пока же вернемся к литературе. Юзефович называет стилистическим совершенством манеру письма Сорокина, превозносит прозу Улицкой, которая живописует порнографию не только тела, но и духа, считает революционером современного языка Лимонова – он, дескать, научил нас пользоваться словом не обращая внимания на моральные, эстетические и прочие запреты… Предыдущую главу, если помните, я завершил необычной просьбой: вспомнить все матерные слова, которые знаете, и сказал, что найдете их в одном произведении. Так вот, это как раз Лимонов, «Эксцессы». Если не брезгуете, посмотрите, удостоверьтесь, куда идет русская литература.
Анна Ахматова писала: «Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда»… В творчестве она ведала чувство меры и следовательно чувство стыда. Сейчас это чувство теряется. Сейчас многое в литературе растет из грязи и превозносится это как достижение. Мы только о языке говорим, о сюжетах и тематике книг тоже особый разговор. Вы, к примеру, назовете пять-шесть произведений, посвященных нашей сегодняшней жизни, нашим проблемам, нашим болям? Ведь русская литература именно этим славилась. «Тихий Дон», «Белая гвардия», «Казаки», «Герой нашего времени», романы Достоевского… Что ныне можно включить в этот список? Чем мы живем, чем дышим?
Опять вернусь к статистике. 2022 год, десятка самых «тиражных» писателей в России. Перечислять всех не стоит, скажу лишь, что сюда входят… лишь трое наших: Достоевский, Булгаков, Донцова. Остальные – Ремарк, Оруэлл, Кристи, Сакавич…
Печально. Но читатель ли в этом виноват? Давайте попробуем ответить, а?