Тяжёлые времена не только закаляют, но и
отнимают бесценное время нашей жизни.
К середине лета 1942г вся Курская область была полностью занята врагом. Почти два года, с ноября 1941 по август 1943, село находилось под оккупацией, но постоянно в нём фашистов не было, уж больно оно было в стороне от центральных дорог. Наведывались редко, но горя принесли немало. Когда приезжали немцы, это была команда интендантов по контракту с графом Клейнмихелем, деревенские не прятались. Немцы людей не трогали, брали только продукты и уезжали. Но вот мадьяры горя не мерили, ходили по дворам и лютовали по полной. При их появлении все прятались.
Иван так никогда и не смог забыть, как осенью 1942г избивали его мать за то, что она на приказ лезть на сеновал за курами ответила мадьярам: «Вам надо, вы и лезьте». После этого избиения у Пелагеи на два с лишним года отнялись ноги.
Зимой и весной 1942-43гг в селе был голод. Мадьяры выгребли со дворов всё, что было. Сельчане ели лебеду, кору, варили куски кожи. Съели весь запас из схрона в дальней балке. Староста раздавал бригадирам еженедельно небольшими порциями, те разносили по членам бригад. Так протянули до марта.
В начале марта 1943 года староста поехал к графу доложить об очередных зверствах мадьяр, о скором начале посевной, о том, что люди совсем обессилели от зимнего голода. В конце своего рассказа Яков Цвингер решил напомнить графу об Анне, с тайной надеждой получить хоть какую-то милость для села.
- Гер Курт Питер! После новогодних каникул фройлен Анна учёбу в школе не возобновила, обессиленные дети не воспринимают уроки, некоторые стали падать в голодный обморок. Взрослые сельчане тоже без сил. Есть опасность, что многие не смогут выйти на работы.
Граф выслушивал доклад с хмурым видом. При упоминании об Анне не последовало никакой реакции. Староста приготовился к худшему. Вообще, за последние два-три приезда в феврале в Конышёвку он заметил некие перемены, у оккупантов как-бы пропала парадность, они стали более строги и неприветливы. Староста молчал и ждал, стоя перед письменным столом графа. Тот раскладывал перед собой документы, но не читал их. Наконец хозяин особняка заговорил.
- Гер Цвингер! Попрошу вас присесть на стул, так как я не буду давать вам указания по службе, а хочу, чтобы между нами состоялась доверительная беседа. Ко мне с докладами приходит около сорока старост, чьи сёла находятся на территории моих имений. Но поверьте, с подобной беседой я обращаюсь только к вам. Сознаюсь, причина в том, что я нашёл схожесть характеров с фройлен Анной, и проникся к ней, и к вам, как её соратнику. Но и ваша образованность и порядочность, несомненно, играют важную роль. Вы оба думаете не о себе, а о людях вашего общества. Другие старосты, в большинстве своём, просто хотят выжить, и даже нажиться. Как у вас говорят: «Поймать рыбку в мутной воде».
Граф замолчал. Староста воспользовался этой паузой.
- Фройлен Анне от природы даны сильные качества. Она решительна и благородна. Она, как губка, впитывает знания. У меня дома была большая библиотека и она прочитала в ней все книги. Анна впитала в себя не только знания, но и характеры, манеры героев книг. Порой мне кажется, что она приехала к нам в село из большого города, а не родилась здесь, среди кур и свиней.
- Это верно замечено. Однако, вы с ней и я относимся к станам врагов: я — офицер армии, напавшей на СССР, вы — директор советской школы, она — учитель этой школы. Но, уверен, что этим и ограничивается наша с вами неприязнь. Долг военного заставляет меня быть суровым к вашим солдатам, и к вам, как поставщикам продуктов для армии, но во всём остальном к мирным жителям я всегда старался быть справедливым и лояльным. Ведь это так?
- Так, господин граф.
- Этот разговор нужен скорее мне, чем вам. Я пытаюсь понять перед грядущими событиями, уронил ли я где-то свою честь как офицер и как человек? Это поможет мне жить дальше в гармонии с самим собой, либо предпринять шаги по искуплению своих грехов.
- Что касается наших сёл, то мы не знали от вас жестокого отношения. Тут вам не за что себя винить. Но о каких грядущих событиях вы говорите, господин граф?
- Я не буду брать с вас честного слова о неразглашении, только скажу, что информация эта может привести к беспорядкам и лишним жертвам, поэтому лучше пока об этом никому не рассказывать. В начале февраля этого года Германия потерпела сокрушительное поражение под Сталинградом. Вы знаете, что и в жизни человека, и в жизни государства случаются такие события, после которых по старому уже быть не может, всё начинает круто изменяться. Я категорически уверен, что после Сталинграда для Германии всё начнёт меняться только к худшему, а для СССР — к лучшему. И здесь ни я, ни наши генералы, ни сам фюрер уже ничего не можем изменить. У венгров дела обстоят ещё хуже. Вы мне сами сейчас доложили, что они стали наведываться реже, но злее.
В ходе Воронежско-Харьковской наступательной операции Красной Армии, направлением главного удара советских войск была выбрана полоса обороны 2-й венгерской армии. Она не смогла удержать свои позиции, была отброшена и понесла катастрофические потери. Во время прорыва советских войск через реку Дон,венгерская армия потеряла около 91000 человек (около 35 тысяч убитыми, до 26 тысяч попавшими в плен и 35 тысяч ранеными), а в дальнейших февральских боях она практически перестала существовать, её потери на сегодня превысили 150000 человек.
К чему я всё это говорю? А к тому, гер Цвингер, что весенние полевые работы проводить надо, и я на этом настаиваю. А вот собирать урожай осенью, скорее всего вам придётся уже без меня. Как и моего отца, Красная Армия совсем скоро вышвырнет меня обратно в Германию.
Староста обомлел от такого неожиданного оборота. Не верить графу не было причины. Впору было пускаться в пляс от услышанного, но не здесь же. Люди верили и ждали этого момента.
- Вы правы, господин граф, рассказывать об этом никому пока нельзя. Несвоевременно дерзкие всегда найдутся.
- Хорошо, что вы это понимаете. В связи с этим, советую вам часть посевного фонда оставить для работ, чуть больше половины, а оставшуюся часть раздать сельчанам для питания. Храни вас Бог!
- И вас, господин граф, храни Бог!
По возвращению в село, староста принялся раздавать голодным сельчанам одну четвёртую часть посевного фонда, столько же оставили на апрель-май, оставшуюся половину засеяли весной на поля.
* * *
Уже в декабре 1941 года в лесных районах области появились партизаны. Они жили в глухих урочищах в потайных землянках и часто нападали на немцев. Сотни мужчин курской области шли в леса, чтобы вести активную борьбу с фашистскими захватчиками. Партизанские отряды нападали на коммуникации, рвали связь, пускали под откос воинские эшелоны, груженные танками и горючим.
В январе-феврале 1942 года спецслужбы Германии значительно усилили деятельность по выявлению лиц, причастных к партизанскому движению. По населённым пунктам разъезжали немцы, яко бы перевозя пленных красноармейцев. Те жаловались местным жителям на скверное питание и плохое отношение к ним фашистов, имитируя стремление примкнуть к партизанскому движению, старались выяснить местонахождение партизан, коммунистов и оказавшихся на оккупированной территории военнослужащих Красной Армии.
В Курской области активно действовала немецкая тайная полевая полиция - ГФП (от нем. GFP - Geheime Feldpolizei). Она организовывала и координировала карательные операции против партизан, выявляла агентов советской разведки. На захваченной территории оккупанты создавали разветвлённые аппараты репрессивных органов, не только германских, но и под их руководством - коллаборационистских, комплектовавшихся антисоветски настроенными местными жителями и пленными. Из таких подонков ГФП была организована мобильная русская вспомогательная полиция, которая на мотоциклах и бронемашинах выезжала по тревоге.
В начале весны 1942 года ГФП удалось наладить регулярный сбор агентурой информации о партизанском движении в Шебекинском, Белгородском и Грайворонском районах Курской области. В большинстве информаторами оккупантов были низовые руководители - старосты и полицаи из местных. Карательные операции против партизан были жестокими. Эта жестокость потом переносилась и на местных жителей, в каждом из которых оккупантам мерещился пособник или сочувствующий лесным мстителям.
Партизаны, в свою очередь, выявляли предателей и уничтожали. Ненависть к старостам, полицаям и их пособникам была в народе всеобщей. Яков Цвингер всё это осознавал, но для него было главным, что он исполнил свой интернациональный долг перед сельчанами сполна. А что будет с ним дальше - гадать не стоит. В Диком Поле издревле был закон: «Делай что должно, и будь что будет». Главное, что за больной женой сельчане присмотрят, в беде не оставят.
После сообщения графа о победе под Сталинградом, стало ясно, что не за горами освобождение края от оккупации. Он был решительно настроен взять всю ответственность за служение оккупантам на себя, и всячески оправдать деда Николая и Анну. К сожалению, это ему не удалось.
* * *
К лету война вновь пришла в Конышёвку, но только теперь фронт двигался в другую сторону. Как и при отступлении, боёв вблизи сёл Пересветово и Старая Белица не было. Последний раз оккупантов здесь видели в конце июля. Регион полностью избавился от фашистов в августе 1943 года. Таким образом, оккупация разных населённых пунктов Курской области длилась от семи месяцев до почти двух лет.
В конце августа 1943 года в село вернулся, комисованный по ранению, младший брат Афанасия - Степан. Его сразу выбрали на место старшего брата - Председателем сельсовета. Работы по восстановлению Советской власти и колхоза было много. Сельское хозяйство за время оккупации было фактически уничтожено. В районе началось активное восстановление мирной жизни: заново создавались институты советской власти и привычные формы хозяйствования - возрождались колхозы и совхозы. Перед селом уже были поставлены сложные задачи – не только достичь довоенного уровня сельхозпроизводства, но и обеспечить его дальнейшее развитие.На первом собрании колхоза сельчане были готовы поставить Якова Цвингера на должность председателя, но тот категорически отказался. Его поддержал и Степан:
- Нельзя товарища Цвингера ставить председателем колхоза. Его репутация запятнана должностью старосты при оккупации, и в районе нас могут неправильно понять. Во избежание конфликтов, мы вынуждены, пусть дядя Яша на нас не обижается, выбрать другого человека.
- Верно Степан говорит. Якову мы благодарны, не обижал он нас при немцах, хоть и сам немец. И если понадобится, мы вступимся за него перед органами, но председателем колхоза должен быть коммунист с довоенным стажем. Такой человек у нас Ефроксинья (к слову сказать — это мама Сони, которая обнаружила Рому). Вот её и надо выбрать председателем колхоза.
Сельчане поддержали кандидатуру Ефроксиньи. Якову Цвингеру было поручено возобновить с сентября работу школы. Степан, составляя списки сельчан и просматривая их документы, обнаружил полное отсутствие документов на семью Афанасия. Пелагея рассказала ему, что муж их куда-то и зачем-то спрятал. Пришлось Степану выписать всей семье новые документы. Детям Афанасия он изменил даты рождения, убавив года. Так сделать ему посоветовал Яков Цвингер, когда они обсуждали эту ситуацию. Главная причина была в Нюрке. Дядя Яша полагал, что это поможет ей при обвинениях в работе на немцев, должны зачесть её юный возраст. Вторая причина - в Иване. В армию стали призывать ребят 1925-26 годов рождения. Его через год могут уже забрать в армию, но он очень был нужен на МТС. Даты рождения стали такие: Нюра - 1924г.р, Маша - 1925г.р, Лиза - 1927г.р, Иван - 1928г.р, Шура - 1931г.р.
* * *
После голодной зимы ручной труд в колхозе давался с трудом. Две лошади (старосты и полицаев) были переданы в колхоз и пахали с утра до вечера. Иван с дядей Степаном кое-как собрали из припрятанного плуги и бороны. В соседних колхозах было не лучше. Стремительного восстановления села не получилось. Очень медленно восстанавливались посевы основных сельхоз культур: сахарной свеклы, картофеля, подсолнечника, овощей и пшеницы. Область не выполнила планов поставок. Хотя это легко было понять, ведь ещё шла Великая Отечественная война, мужчин и техники практически не было, но существовал особый режим контроля за выполнением плана заготовок под строгим надзором соответствующих органов. На высоком партийном уровне неудовлетворенно констатировали этот факт и призвали органы ГосБезопасности принять строгие меры к колхозам, которые не выполнили плана и установленного минимума трудодней. Если трудоспособные колхозники без уважительных причин не выработали необходимого минимума (120 трудодней в год для взрослых, 60 трудодней - для подростков от 14 до 16 лет), их по приговору народного суда привлекали к бесплатным исправительно-трудовым работам в пользу колхоза. Не выработавший обязательного минимума терял права колхозника и лишался дополнительного приусадебного участка.
Отсутствие желания работать в колхозе в полную силу, естественно, имело под собой серьезную основу, которая перевешивала и гражданские чувства, и патриотические настроения от побед Красной Армии. Это прежде всего была необходимость борьбы за собственное выживание. Работа на себя выходила в тот период на первый план. В колхозе некоторые трудились вяло из-за слабой материальной заинтересованности в результате, так как практически ничего не платили, а на своем подворье сельчане трудились охотно, так как это давало им средства к дальнейшему существованию.
Но административные наказания помогали слабо. Нужны были карательные меры, после которых сельчане бы могли выбирать из двух зол — меньшее. Либо бесплатно работать в колхозе и жить дома, либо бесплатно работать на Колыме и сгинуть там от нечеловеческого напряжения.
Рьяных пособников оккупантов и предателей органы НКВД ликвидировали в 1943г, сразу после освобождения области. Теперь, чтобы запугать колхозников, было решено публично взяться за тех, кто просто работал на оккупантов, не участвуя в жестоком обращении к местному населению. Благо, списки таких лиц давно ждали своего часа. Так, в начале лета 1944 года, местные органы НКВД добрались и до села Пересветово.
Ещё до первых петухов в село приехал «чёрный воронок» и увёз пятерых сельчан в райцентр: Якова Цвингера, Анну Бирюкову, деда Николая и двух женщин - бригадиров во время оккупации. Офицер оставил председателю колхоза распоряжение, собрать сельчан на собрание в обеденный перерыв.
В 12 часов дня приехала чёрная Эмка (ГАЗ М-1 -легковой автомобиль, серийно производившийся на Горьковском автомобильном заводе с 1936 по 1942 год), из которой к собравшимся вышел щеголеватый офицер, и без малейшего уважения к присутствующим, это почувствовали многие, начал декламировать заученный текст.
- Один из сложных аспектов Великой Отечественной войны - добровольное сотрудничество некоторых советских граждан с оккупационными властями на временно захваченных гитлеровцами территориях СССР.
Вперёд вышла Ефроксинья:
- Мы с вами полностью согласны, что добровольное сотрудничество с фашистами — это предательство. Но в нашем селе таких не было. Мы сами выбрали старосту, который бы нас, неграмотных и простодушных, как мог оберегал от фашистов во время оккупации. И товарищ Цвингер хорошо с этим справился. Год назад мы все не умерли с голоду только благодаря ему.
Офицер НКВД нахмурился, он не привык, что его перебивают.
- Кто вы такая? Кто вам дал право перебивать меня?
- Я председатель колхоза. Я просто хотела довести до вас, что посредника между селом и фашистами мы выбирали всем обществом.
- Считайте, что довели. А Анну Афанасьевну быть агентом абвера вы тоже всем обществом назначали?
От таких слов все онемели, наступила гробовая тишина. Теперь поднялся с места Степан Тимофеевич.
- Это какая-то ошибка, или дезинформация. Дело в том, что Анна с детства была очень смышлёная девочка, дружила с ровесницей соседкой, а они немцы и дома разговаривали по немецки. Поэтому к началу войны Анна уже неплохо понимала и говорила по немецки. Во время оккупации она помогала старосте и ей приходилось общаться с венграми и немцами. Они вместе ездили в райцентр по делам села.
- В протоколах 4-го отдела Управления Наркомата внутренних дел (УНКВД) по Курской области отмечено, на основании захваченных фашистских документов, что они ездили туда не только по делам вашего села, но и с докладами для абвера, являясь агентами спец группы.
НКВДшник утаил, что и доклады, и данная спец группа абвера касались только деятельности венгерских солдат на захваченной территории. Воспользовавшись замешательством колхозников от услышанного, он динамичным тоном продолжил говорить то, ради чего приехал.
- Курская область представляла особый интерес для немецких захватчиков в силу её географического положения. Для контроля над территорией области, включавшей 66 районов, для поддержания оккупационного режима, для обеспечения безопасности немецких войск, нашему врагу требовалось привлечь на свою сторону большое количество предателей, как пленных, так и представителей местного населения. И им это удалось. В наши руки попали документы, позволяющие разоблачить предателей в вашем селе. К примеру, в столе у заместителя бургомистра волости (бургомистр - глава гражданской власти области), бывшего главного архитектора города Курск -Кепова А.Г. была найдена фотография, на которой после конной прогулки, разгорячённые и весёлые запечатлены Анна Бирюкова и граф Клейнмихель — офицер абвера. Гражданки Кучина и Спиридонова, которые были при фашистах бригадирами, после освобождения и восстановления колхоза, вдруг перестали выходить на работы, предпочитая трудиться на личном хозяйстве. Советской власти сейчас, товарищи, трудно ковать победу на фронте и в тылу не только в борьбе с открытым явным врагом, но и потому, что фашисты оставили повсюду своих скрытых агентов, надеясь вернуться. Но этому не быть. Наши компетентные органы их всех выявят и обезвредят. А вас, товарищи, я призываю, в заключении своей речи, быть бдительнее и теснее сотрудничать с органами НКВД. Докладывать о всех подозрительных людях и событиях. О судьбе же ваших сельчан не беспокойтесь. Органы безопасности государства разберутся и невиновные будут отпущены, а виновные — наказаны. До свидания, товарищи!
Не дожидаясь реакции собравшихся, офицер быстро удалился, сел в машину и уехал. Огорошенные услышанными фактами сельчане стали молча расходиться. Сёстры Маша и Лиза со слезами на глазах пошли рассказывать матери, что надежды на возвращение Нюрки уже нет. Иван слушал их, сжимая кулаки. Он впервые столкнулся с несправедливостью власти. Понимая, что ничем не может помочь любимой сестре, на которую он всегда равнялся, вместе с чувством бессилия к нему пришло чувство ненависти. Через месяц к ним зашёл дядя Степан и сообщил, что по материалам уголовного дела №7718 от 9 июня 1944г на Бирюкову Анну Афанасьевну, обвинённую в преступлении, предусмотренном ст. 58-1а УК РСФСР (измена Родине), суд приговорил её к 10 годам лагерей. Такие же сроки получили и остальные. Власть не церемонилась.