Сегодня день памяти Лермонтова. И я решила оживить в памяти подробности дуэли молодого поэта с майором Мартыновым, в результате которой «погиб поэт, невольник чести». Через четыре года после Пушкина, которому он посвятил эти строки.
Николай Мартынов происходил из старинного дворянского рода, среди его предков есть даже опричники Ивана Грозного. Николай очень этим гордился и всегда мечтал стать офицером. Неудивительно, что он отправился добровольцем на Кавказ. Человек действия и, как говорится, в доску военный, на фронте он сделал головокружительную карьеру, быстро дослужившись до майора.
С Лермонтовым он познакомился в юнкерской школе, и молодые люди подружились, несмотря на разницу в характерах. Оба писали стихи. Как известно, Лермонтов в этом деле оказался сильнее, критиковал стихи товарища. В умении воевать, по некоторым данным, сильнее был Мартынов (не факт, что он критиковал Лермонтова как военного, да и не по своей же воле поэт оказался на войне). В общем, противоречия налицо. Но ведь дружили же. Хотя и странной дружбой. Дружба-соперничество. Эх, молодежь!
На Кавказе Лермонтов флиртовал с сестрой Мартынова (чуть-чуть), но тот не беспокоился: был уверен, что товарищ сестренку не обидит. По крайней мере, все сходятся на том, что компрометации сестры Мартынова не было, Лермонтов до последних дней был принят в семье Николая.
Первая ссылка поэта (1837 г., за стихотворение «На смерть поэта») кончилась, и Лермонтов вернулся в Петербург. Есть легенда, что сестра Мартынова передала через Лермонтова письма брату, который был тогда в Петербурге. Поэт письма якобы вскрыл и прочитал, потом сжег, а другу сказал, что их грабители забрали. Мартынов поверил. Сейчас считается доказанным факт, что Лермонтова действительно в дороге обокрали (существует выписка портного о пошиве новой формы взамен украденной).
В 1841 году Лермонтова снова сослали на Кавказ. Мартынов тоже приехал в Пятигорск. Похоже, товарищ Николай все больше раздражал Михаила. Задиристый и желчный поэт не всегда мог удержать при себе язвительные комментарии по поводу внешности и манер Мартынова («Наш друг Мартыш не Соломон»). Тот пытался ответить эпиграммой, но, как я уже отмечала, в поэзии у них были разные весовые категории.
Кроме того, Мартынов якобы по некоторым остротам поэта догадался, что письма сестры были им прочитаны. Но не пойман — не вор. А версия о прочитанных письмах могла родиться позже для придания более веского повода к дуэли, чтобы оправдать Мартынова.
Пришлось относиться к обидным остротам с пониманием. Но однажды чаша терпения Мартынова переполнилась: трудно снести, когда над тобой постоянно откровенно насмехаются.
Якобы на вечере у генеральши Верзилиной, когда резко затихла музыка, на весь зал разнеслись слова Лермонтова, не успевшего приглушить голос. В очередной раз он потешался над другом — в этот раз за любовь к национальным нарядам горцев: Николай в то время вызывающе щегольски одевался, по-черкесски брил голову и носил за поясом длинный кинжал.
Добавим к причинам еще соперничество за внимание женщин.
По воспоминаниям современников, Мартынов подошел к Лермонтову и попросил положить конец такому несносному поведению, иначе он будет вынужден заставить приятеля замолчать. Лермонтов ответил, что пугать его не надо, от дуэли он никогда не отказывался.
Характер у поэта действительно был не сахар. Раздражение накопилось, и молодой офицер Мартынов не справился с эмоциями. Ведь по сути совсем прям серьезных оснований для дуэли не было (если не считать придуманные позже причины), тем более для смертельного выстрела. Но в этот же вечер Мартынов прислал поэту своего секунданта.
Стрелялись в Пятигорске, у подошвы горы Машук. Попытки секундантов помирить дуэлянтов успехом не увенчались: Лермонтов не принес извинений Мартынову. Условились стрелять с 15 шагов, каждый мог нажать курок в любое время, с места или подойдя к барьеру. Первым выстрелил Мартынов. Стрелять в воздух тот, кто бросил вызов на дуэль, не имел права. Лермонтов получил пулю в правый бок навылет, от которой мгновенно умер, не успев сделать своего выстрела.
Подробности дуэли до сих пор точно не установлены. Существует даже версия, что стреляли из кустов, т. к. пуля вошла в бок под каким-то странным углом. Думаю, эта версия возникла опять же из желания оправдать Мартынова, не портить ему карьеру. Но Николай все-таки был офицером с большим боевым опытом, стрелял хорошо. И он, я так понимаю, был в состоянии аффекта.
Позже Мартынов узнал, что Лермонтов говорил своему секунданту: «Я сознаю себя настолько виноватым перед Мартыновым, что чувствую, рука моя на него не поднимется». Более короткая версия: «В дурака стрелять не буду!» Михаил собирался стрелять в воздух, а потом помириться с товарищем. Строил планы на будущий роман и к дуэли этой не относился серьезно. Ни прощального письма, ни записки не оставил.
За участие в дуэли Мартынов был разжалован в солдаты, а потом по повелению царя Николая Павловича его заключили на три месяца на гауптвахту и наложили епитимью, которую он отбывал в Киеве, каждый день посещая Киево-Печерскую лавру с покаянием и молитвами. И терпеливо сносил от прохожих хулу за убийство при прогулках по городу.
Спасибо, что дочитали!
Словесный бардачок пишет для вас.
А ваша подписка — неоценимая поддержка труда автора!