Начало смотри здесь.
И тут Художник встретил Любовь, звали её так, Любой. Он увидел её на вернисаже, кто-то из общих знакомых пригласил. Одета с невероятным вкусом, но слишком вызывающе для серо-чёрных тонов советской действительности. Голубой замшевый костюм, голубые туфли на невероятно высоком каблуке. Как на таких стоять-то можно? А она на них плыла, как будто танцовщица из ансамбля «Берёзка». Волосы окрашены в сиренево-голубой цвет. Необычно. Женщины обычно седину прячут, а она, наоборот, свою подчёркивала. Интересная женщина, подумал Художник, но, скорее всего, эпатажно-капризная. Однако не познакомиться с ней он не мог.
Их представили друг другу. Завязался обычный для таких случаев разговор – обо всём и ни о чём конкретно. К его удивлению, Люба оказалась невероятно эрудированной, начитанной, прекрасно разбирающейся в литературе и искусстве и в довершение всего ещё и восхитительной рассказчицей. Она работала в Московской Филармонии администратором концертной деятельности. Знала много музыкантов, актёров, композиторов, сыпала смешными случаями из их артистической жизни, рассказывала с юмором вперемежку с анекдотами, очень по-доброму, легко и непринуждённо, такую можно часами слушать. Вокруг них быстро образовалась толпа, причём в центре внимания был не он, а Люба.
Понятно, думал про себя Художник, почему её выбрали администратором – красивая, умная, разбирающаяся, всё подмечает и облекает в интересные истории. Беседуя с ней, он поймал себя на мысли, что вот ради такой женщины, наверное, в прошлом совершались дуэли, а рыцари шли на смерть. Такую женщину хочется притянуть и не отпускать, оберегать, защищать, наслаждаться её присутствием, наполняться ею.
Художник не спросил её телефона и не дал ей своего, не пригласил к себе в мастерскую и не анонсировал свою следующую выставку. Впервые он растерялся. И впервые ему захотелось написать портрет, её портрет, хотя это был совсем не его жанр. Вот натюрморты, пейзажи, иллюстрации, гравюры – это его. Но идея портрета «Женщины в голубом» прочно засела в его голове.
– Старик, с ней ты в полном пролёте, – предупредил его их общих знакомый. – Во-первых, она влюблена в своего мужа и ничего не станет делать, что ему может не понравиться. К слову, он какая-то шишка из МИДа, у таких на первом месте – карьера, они и жён-то себе подбирают, чтобы служили им верой и правдой. Брось ты эту затею с портретом.
Но зуд не давал Художнику покоя. Он попытался сделать несколько набросков, однако писать по памяти он никогда не умел, а умел только с натуры. Нужно живое присутствие, чтобы Люба сидела напротив него, чтобы он на неё смотрел, вдохновлялся её видом, впитывал её красоту своими глазами, чтобы передать это своё состояние на холсте, наполнить его эмоциями, оживить. Но как предложить Любе позировать, чтобы не нарваться на отказ?
Художник стал бывать на концертах в Филармонии, где она работала. Люба оставалась на вечерние выступления, которые организовывала, и эти дежурства входили в круг её обязанностей. В антракте он всегда находил её, они шли пить кофе в буфете, всего пятнадцать-двадцать минут, но в эти моменты ему становилось особенно хорошо. Иногда ему фартило, и Люба вместе с коллегами принимала его предложение поужинать в ближайшем ресторане. После таких вечеров в Художнике поднимался невероятный творческий запал, он писал картины целыми сериями, залпом, не чувствуя никакой усталости.
– А сможете написать серию под заказ – пейзажи на тему «трудовые будни советского народа»?
И всего через пару недель он представлял на художественном совете цикл работ под названием «Советские субботники»: уютный дворик, где убираются играючи школьники, городской парк, где пенсионеры заботливо протирают столики для шахматных игр, девятиэтажка, где жители квартир моют окна, радостно приветствуя друг друга. Будничная тематика, но каждая работа какая-то солнечная, как будто её подсветили изнутри, в каждой столько тепла и радости, сразу понимаешь: люди здесь счастливы. То, что надо для выездных выставок за рубеж.
Художнику работалось легко, с упоением, он понимал, что это как-то связано с Любой, и он держался за это чувство парения, боясь его потерять. А портрет «Женщины в голубом» подождёт, решил он, пусть всё идёт своим чередом.
Но однажды Люба пригласила его к себе в гости, вместе с женой. Люба часто устраивала у себя большие вечеринки, иногда по 20–30 приглашённых, даже мебель выносили на лестничную площадку, чтобы всех разместить. Но Художника она раньше никогда не приглашала. А тут пригласила. Он сразу же согласился, поинтересовавшись:
– А что за повод такой?
– Мужа отправляют в длительную командировку в Штаты, лет на пять, а может, и дольше. Мы уезжаем всей семьёй. Правда, здорово? Вот, решили устроить прощальный ужин, позвать всех друзей. Придёшь?
– Конечно, мы обязательно придём. Спасибо за приглашение. Я за вас очень рад, – но в душе у него как будто разом что-то оборвалось. Как будто кто-то выключил свет. И стало очень темно. И страшно. Как же теперь он без Любы?
Окончание смотри здесь.
