Анатолий Гриненко
Это было два года назад, а сейчас со мной что-то
происходит. Я этого не могу понять — не чувство страха, я
много летал и привык к тому, что что-то случается.
Профессионализм: это умение справляться с нестандартными
ситуациями. Это одна из составляющих нашей работы, мне
приходилось видеть, как человек теряет над собой контроль. Я
не боюсь, но какое-то предчувствие чего-то, какой-то опасности.
Что-то с моим сознанием. Может я сам себя настраиваю; может
это «вспышки на солнце». Отгоняю от себя всякую чушь,
мыслить пытаюсь трезво, но все равно что-то не так — год
високосный.
А пока работа идет нормально, погода хорошая, летается
легко: за эти годы хорошо изучил всю местность, и здесь, и в
соседних областях и республиках. Много появилось новых
знакомых, но все это отношения, не сравнимые с отношениями
со своими детьми и внуками, с людьми, с которыми связан
душой.
В жизни людей часто бывает, любящие друг друга редко
остаются вместе. И цветы, и домой проводишь, но знаешь:
никогда ничего общего не будет, не твоя женщина, а свою
никогда не увидишь и не дождешься.
— Наталья! Я с работы прилетел, устал. Сходим в кафе:
посидим, вина выпьем!
Смотрит на меня с удивлением: с ней все просто и на «ты»,
но она не та, другая Наталья — хорошая знакомая! И
встречаемся, иногда, совершенно случайно, на улице:
здороваемся, узнаем, как и что у детей, и расстаемся. И сейчас
ей не совсем понятно мое предложение.
Работаю на точке почти у своего подъезда: поля на окраине
города, и после вечерних работ меня везут домой. Утром как все
нормальные граждане на работу, машина уже ждет: как самого
нужного. Мой водитель тоже домой: живем в разных районах, и
он ездит на нашей машине. Езды и мне и ему 15–20 минут,
завтра у нас два выходных, по прогнозу сильный ветер, и мы с
фермером решили переждать непогоду в нормальных, домашних условиях.
***
Дома привел себя в порядок и решил: на ужин в ресторан!
Конечно, ресторан это с большой натяжкой и публика здесь
соответствует этому заведению. Я здесь не первый раз, а сегодня пятница и в зале одни женщины: что-то отмечают, сидят группами за столиками — все в этой обстановке «карантина» устали от одиночества.
Почти все увеселительные заведения закрыты, но этот кабак
работает в полную силу! От моего подъезда — сто метров, и мы
с Андреем иногда здесь бываем. Я танцевать люблю, сижу за
столиком, танцевальная площадка хорошо просматривается —
танцуют одни женщины, мужчины спиртным наслаждаются! Настроение хорошее, никакой усталости; девочки одни в своем цветочнике, пытаются танцем наслаждаться. Я смотрю! На меня тоже смотрят, в затемненном зале возраст не замечают, приглашают: мне нравится — я «лайки» ставлю!
Одна настойчивая барышня очень близко возле моего
столика: глазками откровенно ко мне, не выдержал, подошел,
взял ее; танцевать умеет, ритм, партнера хорошо чувствует.
Музыка гремит, прокричал на ухо, заметил ей это, вспыхнула,
еще активней стала.
— Стоп! Красавица, мы не сексом занимаемся — мы
танцуем! — хотя это почти одно и то же.
Смеется! По возрасту чувствую, ровесница моей старшей
дочери, даже не пытаюсь на чем-то заострять свое внимание.
Впрочем, иногда улыбаюсь и пытаюсь правильно под музыку
партнершу водить. Мне хорошо, и сейчас стараюсь аккуратней
двигаться, не отвлекаться, не задеть кого-то — девушка,
чувствую, потанцевать хочет!
Мне уже за своим столиком неинтересно, между танцами
стоим разговариваем на посторонние темы, ничего не значащие:
ей, вижу, нравится мое внимание, а я пытаюсь как-то
сдерживать себя согласно возрасту.
Вокруг нас свободное место образовалось, желание нам не
мешать. Подруги за ее столиком, заметно, на нее обижаются —
она заняла весь вечер! А у меня в душе птички порхают, прямо
щекочут все внутри; мне хорошо, и я с удовольствием танцую
весь вечер с приятной женщиной!
Публика разогрелась, не одному мне так хорошо, танцевать
пытаются, а для этого надо немного уметь и хотеть: музыку
слышать и двигаться, по крайней мере, правильно. Когда пара
хорошо и просто танцует — красиво смотрится!
Перерыв, сижу за своим столиком. Уходить надо, я один в
таком возрасте. За соседнем столиком парни, в моем понятии
молодые, к себе тащат — посиди с нами! Я один за столиком,
один, один такой старый. Подсел здоровенный парень, лет
сорока.
— Если тебя кто обидит, я за тебя любого уложу...
— Не надо никого укладывать, не будет со мной ничего...
Заиграла музыка; я уйти не успел, моя партнерша подошла
— взяла за руку, на площадку тянет. Как все-таки хорошо вот
так, безо всяких задних мыслей оттянуться, не пьяный и даже не
хочется выпить, настрой такой: легко, и танец любой, и ноги
сами работают, и женщина рядом, и ее рука и талия! Улыбается,
иногда откровенно прижимается, делаю вид, что не замечаю, и
не хочу давать волю чувствам.
Молодость вспоминается; внимания ни на кого не обращаю,
а женщина, даже не познакомился с ней, и она ни разу не
спросила, как зовут и сколько мне лет. Танцует — наслаждается,
сияет вся, и мне так хорошо, что душа петь хочет! Девушки-
официантки смотрят, улыбаются и, не замечая, качают головами
в такт музыке; один только пикапер у стойки стоит, глаза как у
быка, кровью наливаются. Я вижу все: плевать на тебя хотел,
даже подраться захотелось. Отлично понимаю, молодые они, но
наглого на место поставить хочется. Вечер проходит, а он
барышню от меня оторвать не может. Подошел между танцами,
вижу не очень-то она к нему, нахально пытается вытащить.
Ах, какая женщина! Мне б такую! А у меня никого. Наталью
вспомнил: так захотелось сейчас ее увидеть, наедине с ней
побыть!
Нет, не так все в этой жизни. Почему не так? Тоска
захлестнула, настроение резко как-то сразу упало. А я один все
это вижу и чувствую, и никто больше — все навеселе, все собой
заняты. Девушка на меня смотрит, и ей тоже оторваться хочется, натанцеваться до упаду. Не знаю, что у нее, и не хочу знать.
Музыка остановилась, барышня в своем цветочнике за столиком
с подругами: разговор о чем-то, не очень приятном, а я к стойке
отошел, с девочками-официантками стою разговариваю. Опять
подошел парень-мордоворот.
— Хочешь, я ему сейчас морду набью.
Мне эта навязчивость уже не нравится. Прошу девочек
поставить «Ах, какая женщина...» Музыка заиграла; направился
к своей партнерше, девушка поднялась мне навстречу. Не успел
пикапер ее перехватить, шарахнулся в сторону, барышня мне с
благодарностью улыбнулась!
А вид у меня, наверное, страшный был. Знаю, говорили мне,
что иногда в зверя превращаюсь, некоторые даже беспокойство
проявляли. Но сколько себя помню, бесконтрольных ситуаций у
меня не было, и только потому, что один раз позволил себе
глупость, покрасовался. Стыдно потом было, и потому в любой
ситуации стараюсь держать себя. Наверное, поэтому когда-то, в
той прошлой жизни, и уважал меня экипаж, хотя сам я все это
считал за норму.
Конец вечера, уже все танцуют, даже те, которые еле ноги
переставляют, на площадке тесно, но нам место освободили. Я
расслабился немного, успокоился, барышня моя улыбается,
танцует: светится вся, брызги золотистые во все стороны!
Вращается, танец хорошо чувствует, я стараюсь уже сдерживать.
Не получается, вращаемся, пытаюсь ее направлять в более
свободную зону: она целиком в моей власти и не смотрит вокруг
себя. Мне полностью контролировать ситуацию приходится.
Кружимся вправо, влево; женщина летать хочет:
импровизируем, замечаю, как ею некоторые откровенно
любуются. Редко приходится в это время так жизнью
наслаждаться, так хорошо все получается. Удивляюсь: не все
еще растерял, еще ноги как-то правильно работают и в душе
праздник какой-то!
Вижу: не одному мне так хорошо, вся публика
расшевелилась, откровенно двигаются все, каждый по-своему —
все поддались на эту провокацию! Я здесь такое впервые вижу!
Закончился танец, прижал откровенно к себе незнакомую
женщину, она даже не сопротивляется, улыбка с лица так и не
сходит; поцеловал в щечку: «Спасибо!» Отвернулся, подошел к
стойке, молча рассчитался и на выход.
Выдержал. На улице погода хорошая, некоторые подышать
вышли, покурить. Кто-то позвал, я рукой махнул, скорей
подальше из светлой зоны в тень ночи. Тишина, тепло, а меня
прорывает, слезы душить начали, держусь до последнего.
Поздно. Возле подъезда никого, домой прошел: сразу в
ванную, голову под кран; в груди спазмы какие-то. Не
разрыдаться бы, перед самим собой слабости стыжусь —
хорошо один, не видит никто. Налил полстакана коньяка, выпил.
Уснул сразу, без ненужных мыслей...
Проспал долго. Утром все в памяти прокручиваю: все
нормально, все правильно, ничего лишнего себе не позволил.
Натанцевался с приятной женщиной от души — это нормально,
за этим и приходил сюда!
(Продолжение следует)