50
Макар уехал из родных мест. Матери обещал писать. Ваня на прощание ещё раз поблагодарил его за спасение, обнял, сказал, что всегда будет помнить его доброту и то, что они останутся братьями, что бы ни случилось вокруг. Павел тоже похлопал сына по плечу и сказал, что ждёт с женой. Макар уезжал из дома с чувством завершения, ему казалось, что он навсегда прощается со всеми. Аня как-то странно на него смотрела всё время его пребывания дома, будто хотела что-то сказать, но не решалась.
- Гнев - большой грех, - произнесла она на прощанье. Смысл её слов стал понятен Лебедевым гораздо позднее.
Приехав на новое место, Макар окунулся в работу. Он вёл дела арестованных белых офицеров, особенно интересовался теми, кто был в городе во время его захвата Белыми. Долго и скрупулёзно он изучал показания заключённых. И в одном из допросов заметил строки о молодой женщине по имени Антонина, которая вместе с ребёнком жила с одним из командиров Добровольческой армии и пыталась вместе с ним покинуть город.
Сердце Макара тревожно забилось. Он был уверен, что нащупал ниточку, идущую к его жене. Внимательно изучив материал, он вызвал на допрос офицера, давшего эти показания.
К нему привели привели некогда статного и красивого мужчину. Военные испытания и последующие дознания оставили на нём след, но благородные черты лица, осанка и взгляд, присущий только тем, кто знал себе цену, остался. Пленника по традиции привязали к стулу и оставили с Макаром наедине. Тот внимательно рассматривал сидящего перед ним человека.
- Чем обязан? - спросил бывший офицер.
- В своих показаниях вы указали, что некая женщина жила с вами сначала в квартире, а потом вы вместе пытались покинуть город? - уточнил комиссар.
- Да, - был ответ.
- Что это за женщина?
- Моя жена, - проговорил пленник.
- Её полное имя?
- Антонина Александровна Дарская, - от этих слов Макар вздрогнул, это были имя-отчество и девичья фамилия его жены. Он почувствовал, что кр0вь закипает в его жилах.
- Этого не может быть, - стиснув зубы, сказал он. - Эта женщина была женой другого человека.
Пленник взглянул на него.
- Возможно, но когда мы с ней встретились, она жила одна с маленьким сыном, отца которого не называла, - ответил он.
- Где вы встретились?
- В госпитале, - проговорил офицер, - я попал на её отделение после ранения. Лена выхаживала меня, заботилась. Она вообще ко всем хорошо относилась, но между нами что-то промелькнуло, вспыхнуло. В0йна в0йной, а сердцу не прикажешь. Да и трудно ей было одной с ребёнком. Мальчонка всё за ней хвостиком ходил.
Макар отказывался верить в услышанное. Его Тоня, его любимая, ради которой он был готов свернуть горы, ради кого он давил врагов, чтобы ей жилось хорошо, чтобы они поскорее были вместе, она предала его?
«Этого не может быть, - настойчиво крутилось в его голове, - Тоня не могла так поступить».
Он слышал истории, как женщины не дожидались своих мужей, как открывали двери своего дома врагам и жили с ними, а потом вновь ластились к вернувшимся мужьями. Но представить себе, чтобы его жена вела себя так же, он не мог.
- Ты её заставил? - с ненавистью глядя на связанного офицера, просил комиссар.
Тот удивлённо взглянул на него.
- Не в моих правилах идти против воли женщины, - ответил он, - я знаю, что у вас это было принято - издеваться над нашими жёнами и даже детьми. Но я себе такого не...
Договорить ему не дал уд.ар, прилетевший в челюсть. Красивое лицо мотнулось в сторону, голова привычно повисла после удара.
- Где они? - еле сдерживая себя, спросил Макар.
- По.гибли, - просто ответил пленник, и, видя вопрос в глазах собеседника, продолжал, - Антонина стала со мной жить после того, как меня выписали из госпиталя. Когда ваши начали давить, она побоялась остаться в городе, сказала, что ей несдобровать, если вернётся отец ребёнка. Она взяла сына и начала отходить из города вместе со мной. Я думал перевезти её в подконтрольные нашим соединениям регионах, был уверен, что до туда Красные не дойдут, что мы ещё соберёмся с силами и...
Он замолчал. Было не понятно, что офицеру тяжелее осознавать - свои рухнувшие надежды и потерянную жизнь или гибель возлюбленной.
- При отходе наш отряд попал в засаду: красноармейцы откуда-то узнали наш путь и ждали там. Началась перестрелка. Мы все были очень близко, я буквально видел глаза своих врагов. Тоня с сыном шли одни из последних. Когда нас начали накрывать, я крикнул ей, чтобы возвращалась и пыталась укрыться в городе. Но кто-то из ваших услышал это и не дал ей уйти. Я видел, как пули про.шили её и мальчика.
Пленник замолчал. Собравшись с силами, он взглянул на своего тюремщика.
- Ты можешь быть благодарен своим товарищам - это они уб.или твою жену и сына, а же пытался их спасти, - проговорил офицер, глядя прямо в глаза, и по реакции противника понял, что его догадка верна.
Стерпеть такое Макар не мог. Он набросился на связанного со всей злостью и беспомощной ненавистью, вымещая на несчастном свою боль потери. Когда его смогли оторвать от пленника, тот почти не дышал, только хрипел. Но вскоре совсем затих, ещё до прихода доктора.
Комиссар метался по камере, кричал на пришедших, просил оставить его в покое. Он считал, что ничего ему за произошедшее не будет - впервые что ли пленник не переживает допрос?
Но в этот раз всё пошло не так. У Макара было много врагов. Его резкость и горячность мало кому нравились. А офицер, с которым он разобрался, давал полезные показания. Да и новой власти нужно было продемонстрировать свою справедливость и показывать равенство - что мы не только врагов, но и своих наказать можем, если те провинились.
Так на Макара завели дело, подняли ещё несколько эпизодов с его участием, быстро осудили и отправили по этапу. Он только и успел отправить пару строчек матери, о том, что с ним произошло и сообщить, чтобы не ждали невестку с внуком, нет их больше.
Александра, получив весточку, слегла. У неё отнялись ноги, как в юности, после происшествия с повозкой. Она пыталась встать и не могла. Так и лежала месяц. Аня пыталась её лечить, но свекровь прогоняла её, говоря, что ничего ей не поможет, второй сын в лагерях сгинет.
Девушка вздыхала и уходила. Ей было очень жаль мать Ивана. И она чувствовала, что это не самая печальная весть из того, что ещё будут. Чтобы как-то отвлечься, она начали ходить вместе с мужчинами в поле. Надо было побольше в этом году вырастить, чтобы и на зиму оставить, и продать за деньги. Накормить с утра Александру, кувшин с водой ей к кровати поставить, ужин приготовит и уходит. За работой не так душа болит - и за себя, и за семью, и за Родину.