Рассказ "Страшила". Часть 3
Начало истории
Предыдущая часть
На миг тело парализовало. В глазах потемнело. Ледяная вода пронзала все тело миллионом острых иголок. Захотелось закрыть глаза, и будь что будет.
Я всплыл на поверхность, отчаянно колотя руками по воде. Ног почти не чувствовал. Замотал головой, отплевываясь. Ее нигде не было. Я нырнул, стараясь разглядеть хоть что-нибудь под водой. В очередной раз, когда вынырнул, увидел ее. Она с трудом держалась на воде и смотрела прямо на меня.
Когда я закончил поносить ее всеми матерными словами, которые знал, она тихо спросила:
— Ну, как тебе?
Мы лежали на земле, глядя в небо, и дрожали.
— Страшно. Больно. Тупо.
— Классно! — выдохнула она, будто бы подытожив мои слова.
Я приподнялся на локтях и глянул на нее с такой злобой, на которую только был способен в этот момент.
— Откуда ты знала, что не разобьешься?!
— Я не знала, — с легкостью ответила она.
— Видеть тебя не хочу! — заорал я, поднимаясь на ноги.
Голова закружилась, и я закрыл глаза, чтобы отогнать яркие красные пятна. Вышло не очень.
— Эй! — услышал я вдруг хриплый мужской голос. — Эй, там! Я уже вызвал скорую!
— Вот черт, — Страшила вскочила на ноги и уставилась на меня. — Бежим, ну? Или хочешь, чтобы тебя в психушку упекли?
Мы побежали. Пронеслись мимо толстого мужика, который нам кричал, что вызвал помощь. Он озадаченно посмотрел на нас. Страшила на бегу показала ему средний палец и расхохоталась. Одежда липла к коже, ветер пробирал до костей. Мне хотелось придушить эту дуру. Зачем я только это сделал? Зачем бросился за ней с моста?
Несмотря на злость, раздражение и нескончаемую дрожь, я чувствовал много чего еще. К примеру, гордость. Я до жути боялся высоты и тут провернул такое! А еще… что-то, очень напоминающее ничем не объяснимую вспышку радости. Наверно, все дело в адреналине, но, пока мы бежали, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Мы забежали в какой-то подъезд, поднялись на второй этаж. Дверь оказалась не заперта, так что мы просто зашли в квартиру. Страшила застучала зубами.
— Иди в душ, — велела она. — Я сейчас приду.
Нашел ванную практически сразу. Сбросил мокрую одежду прямо на пол и встал под горячие струи воды. Стало немного лучше. И эйфория стала проходить. Мозг начал анализировать ситуацию. Я снова рассердился. Что за день? Я давно должен быть дома!
Скрипнула дверь, поток холодного воздуха снова вызвал дрожь.
— Не выключай воду, — сказала Страшила.
Я в ужасе окаменел. Увидел, как ее длинные пальцы ухватились за шторку, вытаращил глаза. Заметался в панике, не зная, что делать. Нервно схватился за шторку и сильно сжал.
— Блин, да я уже всё! Минуту подожди.
Ее пальцы никуда не исчезли. Она продолжала тянуть шторку на себя. Я, видимо, ухватился слишком сильно. Колечки, удерживающие шторку на балке, полопались и застучали по ванне. Она осталась у меня в руках. И это было очень кстати, потому что иначе я бы предстал перед Страшилой голым.
— Молодец! — прошипела она.
Наши глаза встретились. Я сглотнул слюну. Быстро поднял глаза к потолку. Она уже успела раздеться. У нее действительно была татуировка. Чуть ниже груди.
Я вылез, изо всех сил стараясь смотреть исключительно себе под ноги, завернувшись в шторку. Страшила издала приглушенный смешок. Струи воды, стекавшие с меня, впитывались в махровый коврик.
— Ты и правда скромник, — сказала она. — Да оставь ты ее в покое. Она же прозрачная!
Пальцы задрожали. Я подхватил с пола мокрую одежду. Рядом с моими вещами лежала стопка какого-то барахла.
— Вещи отца, — объяснила она. — Бери.
Я размышлял всего секунду. Первым моим порывом было напялить обратно свои промокшие шмотки и убраться отсюда. Но потом я вспомнил о холоде, забрал сухую одежду и вывалился в коридор. Одевался прямо на ходу. Долго не мог попасть ногой в штанину. Меня продолжало потряхивать. То ли от холода, то ли от выходки этой ненормальной. Неужели так сложно было подождать минуту?! Скромник! Ну да. Ей бы тоже это качество не повредило.
Справившись наконец с одеждой, которая оказалась на несколько размеров больше, я устремился к двери. С ужасом увидел пожилую даму, стоявшую в дверях, и с удивлением взирающую на меня. Как давно там стоит эта старуха?! Чертов день! Правильно сказала Оля: от этой девки одни неприятности! А я еще не верил…
До дома добрался быстро. В голове все смешалось. У входной двери застыл, прикидывая в уме, как объяснить свое опоздание. Ничего не придумал.
В коридоре никого не оказалось. Глянул на большие круглые часы над дверью. Понятно. Все на кухне. Тут же тишину прервал веселый возглас Оли. Похоже, ее рассказ был нарушен моим появлением. Еще минуту потоптался в прихожей, слушая Олино щебетанье. Затем решился. Уныло прошагал в кухню и замер.
Наталья стояла ко мне спиной и, похоже, накладывала мужу добавки. Тот следил за ее движениями, но заметил меня. Послал мне быстрый испуганный взгляд и вернулся к наблюдению за женой. Оля тоже посмотрела на меня, уголки ее губ поползли вниз. Весь ее вид говорил: «Мне жаль, что так получилось, но ты сам виноват».
Наталья постучала ложкой о край кастрюли, чтобы прилипшая гречка вернулась на место. Расправила плечи и обратилась ко мне:
— Полчаса, — сказала она.
Оля принялась нервно ковырять салат вилкой. Ее отец увлекся своими ногтями. Я молчал.
— Опоздал на полчаса, — продолжила Наталья и на этот раз повернулась ко мне, уперев руки в боки. Ее едкий взгляд прожигал меня насквозь. Я было подумал, что она спросит, что за одежда на мне, но она вряд ли это заметила.
— Прошу прощения, — выдавил я и опустил глаза, не в силах тягаться с ней.
— Ты знаешь, что делать, — сказала она, пожав плечами, будто бы недоумевала, как я мог вообще появиться здесь.
Я кивнул. Подождал пока она усядется за стол и отправился к себе. Ей никогда не удавалось сварить гречку, как надо, но сейчас я бы не отказался и от черствого хлеба. Как ни странно, я привык к этому. Было время, когда злился на ее холодность, даже плакал. А потом привык. Я ей никто, и было бы странно, если бы она носилась со мной, как с маленьким. Или как с Олей.
Улегся на диван, укрывшись пледом с головой. Снова вспомнил о своей новой знакомой: о Дине. От мысли, что я завтра ее увижу снова, на лице появилась улыбка. Лишь бы я не струсил и в этот раз.
Дверь в мою комнату распахнулась, и я подскочил от неожиданности. Плед съехал на пол. Наталья хмуро глянула на это, и я поспешил поднять его. Она поискала глазами, куда бы присесть, не обнаружила подходящего места и прошла к окну. Отодвинула занавеску и уставилась во двор.
— Ты уже взрослый, Максим, — сухо сообщила она. — Почти что мужчина. Не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание, поэтому хочу расставить все точки. Я не знаю, чем ты там занимаешься в свободное время, и мне нет до этого никакого дела, лишь бы закон не нарушал. И учился. Ты понимаешь, что я не потерплю, если тебя оставят на второй год?
— Да.
Не стоит говорить ей, что у меня с учебой все в порядке. По крайней мере, не хуже, чем у других. Она уже сделала выводы, и что-то менять теперь нет никакого смысла.
— Хорошо, — кивнула она, не отрывая взгляда от оконного стекла. — Я бы на твоем месте начинала подыскивать нормальную работу. Твое содержание нам обходится слишком дорого. Я думаю, ты уже в состоянии сам снять себе комнатушку где-нибудь на окраине. Оле надо готовиться к поступлению, и ничто не должно ее отвлекать. Не хочу, чтобы у нее были проблемы.
Значит, я – «проблема». Вцепился в плед, ожидая, что еще она скажет. Но, видимо, Наталья закончила. Вернула занавеску обратно и зашагала к двери. Затем ее лицо изменилось, и она глянула в мою сторону с нескрываемым презрением.
— Надеюсь, ты не ждешь, что мы станем платить за твою дальнейшую учебу? — потом добавила, как будто бы я стал возражать: — Разве наша семья мало сделала для тебя?
— Ни в коем случае. Ничего такого я не жду.
— И правильно делаешь! Правильно! Оле нужно заниматься.
Да, я это знаю. И я готов помочь ей всем, чем смогу. Я очень люблю ее, и…
Зря я высказал свои мысли вслух. Наталья вытаращилась на меня и громко воскликнула:
— Не надо! Вот этого не надо!
Дверь за ней захлопнулась. Я вернулся в горизонтальное положение и снова накрылся пледом. Зажмурил глаза. Вот дурак! Наталья все не так поняла. Теперь она будет думать, что ради того, чтобы остаться здесь, я испорчу жизнь ее дочери своим присутствием. Своей «любовью». Но я же имел в виду совсем другое. Я правда люблю ее. И считаю ее своей сестрой, что бы кто ни говорил.
Когда же все изменилось? Наталья изменила свое отношения ко мне в детстве. И я не знал, что произошло. Просто она внезапно разлюбила меня. Я был кем угодно: обузой, неблагодарным ребенком, назойливым малолетним соседом. Но сыном быть перестал. Я вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком, лишенным материнской любви.
Продолжение здесь