Он придерживался интервального приёма пищи. По-русски говоря, ел по расписанию. Днём – офисный работник с пакетом пластиковых лоточков, вечером – качок с блинами на штанге.
После утренней планёрки он доставал из холодильника первый лоток и выскребал из него домашний творог с курагой. Затем рисовал себе молочные усы, произнося «к-х-а-а» после каждого булькающего глотка. Мы втихаря переглядывались за мониторами и закатывали глаза.
На ланч ходили всем отделом. Удачей было сесть не напротив него. Салат, первое (именно первое, не суп), второе и чай. Глядя на салат, глаза его увлажнялись. Он опускал нос в тарелку и с каким-то травоядным удовольствием хрустел бледно-зелёным айсбергом и огурчиками.
Суп вдувал в себя шумно, с наслаждением причмокивая после каждой ложки. Почему-то я сразу вспоминала, что нужно почистить пылесос, да и фен пора менять. Белёсая вермишель пыталась спастись, прячась в уголке его губ, но он делал «вс-с-с», и она вползала внутрь и перемалывалась крепкими здоровыми зубами.
Потом сокрушался, что плов недостаточно досолен, трещал над ним деревянной перечницей, похожей на белого ферзя. Напоследок всасывал горячий чай с чабрецом. «К-х-а-а».
В шестнадцать часов он начинал «насиловать» ещё один пластиковый лоток. Чпокал в нём вилкой, подцеплял аппетитные округлые кусочки брюссельской, обжаренные в яйце. Сочно чавкал. И рисовал себе молодцеватые кефирные усы. «К-х-а-а». Довольно откидывался на спинку стула и смотрел в окно, промакивая лоб платочком. Испоротый вилкой лоток с прилипшими к стенкам кусочками белка лежал в стороне. Уже не нужный. Вымоет его дома.
Я открывала форточку. Запах тёплых яиц с капустой цеплялся за нос, за монитор, за бумагу... Пыталась перебить его шоколадкой с кофе.
– О! – говорил он, вытирая кефирные усы, – Я тоже буду кофе.
Я вздыхала и вспоминала нечищеный пылесос.
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые истории
Спасибо за лайк ❤️
