Желание быть уважаемым в обществе – один из базовых инстинктов человека. Мы – существа общественные. Уважение со стороны сородичей – это не приятное дополнение, а фактор выживания.
Уважаемому члену племени разрешат доступ к еде, помогут при травме или болезни, защитят при опасности и позволят дать и вырастить свое потомство. А неуважаемому путь один – в изгои. Его судьба – унижение, побои, голод, одиночество и смерть.
Современное общество с виду намного более гуманно, но по сути – то же самое первобытное племя. И если ты не занял в нем определенного положения, если окружающие не признают за тобой прав на это место, судьба твоя незавидна.
Не зря выпивохи так часто спрашивают друг друга: «Ты меня уважаешь?» Они на подсознании чувствуют, что утратили общественное уважение и теперь ищут его хотя бы друг у друга, среди товарищей по несчастью. Поэтому опустившиеся личности часто имеют явно обостренное, легко оскорбляемое чувство собственного достоинства.
А чем заслуживается подлинное уважение? Что уважается в нас окружающими? Конечно, люди разные. Один уважает ум, другой силу. Кому-то необходимо, чтобы предмет его уважения обладал формальными регалиями: высокой должностью, научной степенью, дипломами, медалями, званиями. Так проще: достоинства человека четко обозначены, стандартизированы и отранжированы.
Но беда в том, что формальные регалии могут, к сожалению, не соответствовать реальным достоинствам их носителя. Я очень хорошо запомнил ответ сотрудницы одного уважаемого госучреждения. На мой вопрос: «Слушайте, ну почему у вас все так плохо организовано?» она простодушно ответила: «А что вы хотите?! У нас начальник – дурак!»
И оглядываясь назад на прожитую жизнь, вспоминая моменты, когда я испытывал к кому-то безусловное, искреннее и подлинное уважение… Или, наоборот, видел именно такое непоказное уважение по отношению к себе в глазах окружающих… Это были моменты, когда я наблюдал или проявлял какие-то навыки, которые были в какой-то степени уникальны. Когда кто-то делал то, что у меня ни за что бы не вышло, или, соответственно, я делал нечто, недоступное умению других.
И, конечно, прежде всего, речь о профессиональных навыках. Когда ты знаешь что-то, можешь что-то такое, чего не знают и не умеют твои коллеги, твои партнеры, твои друзья, - они безусловно будут испытывать к тебе уважение, нуждаться в тебе и гордиться знакомством или дружбой с тобой.
Увы, господствовавший на протяжении последних лет лозунг: «Хватит работать на дядю, надо работать на себя!» - породил целое поколение дилетантов-одиночек, которые не достигли вершин мастерства ни в чем, и в обучение которых никто не захочет вкладываться, потому что они – ненадежны.
Очень небольшая часть ушедших в свободное плавание стали успешными бизнесменами, основателями серьезных компаний. Подавляющее же большинство скатились до курьеров и фрилансеров, перебивающихся случайными заработками, хватающимися за любую возможность заработать хотя бы что-то.
Хороший технарь из солидной фирмы вызовет у меня в тысячу раз большее уважение, чем ИПшник, который - чем только ни занимался и нигде себя не нашел.
И так было всегда, даже в советские времена, хотя тогда, конечно, никаких ИПшников не было. В качестве иллюстрации приведу один из эпизодов моей книги «Оттолкнуться от дна», которую я постранично публикую сейчас на канале «Учебник жизни»:
В этом эпизоде главный герой испытывает законное чувство профессиональной гордости. Действие происходит зимой 1981 года на Кольском полуострове, на базе атомных подводных лодок Северного флота:
Наконец, впереди показалось какое-то строение. Пограничный пост. Та же колючая проволока, та же процедура проверки разрешений. Потом проехали затерянный в снегах военный городок из нескольких пятиэтажек и неожиданно выскочили к узкому незамерзшему заливу, который, как огромная черная трещина врезался в пуховую белизну снегов.
Дорога пошла у самого края воды, вырубленная в отвесной гранитной скале. В месте, где скала козырьком нависала над шоссе, их снова остановили. Еще один контрольно-пропускной пункт. Вот места! Тут ни один спутник никогда ничего не разглядит!
Теперь у Егора проверили уже не только разрешение на въезд в погранзону, но и допуск к секретной документации. Такие допуски, имевшие три степени секретности, выдавались так называемыми «первыми отделами», существовавшими при любой сколько-нибудь крупной организации. Как раз процедура его оформления и задержала Егора в Архангельске в начале года, а иначе их роман с Галиной мог и не состояться.
При въезде в расположение части всех заставили выйти из автобуса, который был тщательно обнюхан собакой, а у пассажиров снова проверили документы и сверили их поименно со списком, имевшимся на КПП. Наконец, подъехали к трехэтажному желтому зданию. Все стали выходить. Егор растерялся: его никто не встречал, и куда идти, он не имел понятия. Но один из капразов вдруг обернулся к нему и коротко сказал голосом конвоира:
— Вы пойдете со мной.
Егор вздохнул с облегчением и пошел следом за офицером по расчищенной дорожке, ведущей в горку к пятиэтажному блочному зданию. Пройдя через пост внутрь, они миновали коридор и вошли в ярко освещенную безлюдную просторную комнату, где стоял десяток светлых столов. Капраз кивнул Егору на стул:
— Ожидайте здесь, — и вышел.
Егор присел, осматриваясь. Комната напоминала учебный класс. Ее стены до самого потолка были увешаны плакатами, изображавшими разные виды маневров подводной лодки. Вот она посылает гидроакустический сигнал, вот она прослушивает шум винтов надводного корабля, вот две лодки охотятся друг за другом, вот самолет бросил поисковый буй, а вот вертолет завис, опустив в воду гидрофон на тросе.
Но особое внимание Егора привлекли плакаты, на которых изображались маневры, предписанные лодке в зависимости от распределения слоев в окружающей ее воде. Графики, так знакомые Егору, тут были не просто интересными картинками, а прямым руководством к действию.
Дверь открылась, и в комнату вошли несколько офицеров. Егор невольно улыбнулся в ответ на их добродушные улыбки.
— Здравия желаем! – сказал старший из офицеров, выкладывая на стол принесенные материалы. — Вы что не раздеваетесь? У нас, вроде, тепло!
— Да я только вошел.
— Давайте Ваше пальто. Присаживайтесь сюда, к столу.
Офицеры сняли фуражки, и Егор поразился: у всех, даже сравнительно молодых, были гладкие блестящие лысины с резкой границей как раз по размеру околыша.
— Это, значит, вы рисовали вот эту карту и графики? – спросил, разворачивая Егоровы художества, капитан второго ранга, на флоте – просто: «капдва».
— Да, я, — ответил Егор.
— Нам она понравилась. Вы — молодцы! Давненько нам ничего такого полезного не подбрасывали, — сказал капдва, — но у нас есть вопросы…
Следующая пара часов прошла в оживленной беседе о тонкостях подводной структуры моря и о том, как это все видится и чувствуется оттуда, из глубины. Встретив такой интерес к своей работе, такое внимание к каждому произносимому им слову, Егор испытал восхитительное ощущение.
Оно возникает, когда ты чувствуешь, что дело, которое ты делаешь, кому-то нужно. Тем более — жизненно необходимо. Когда понимаешь, что незаметно, трудясь день за днем, ты стал разбираться лучше остальных в чем-то важном.
Нет более надежной основы для самоуважения, чем быть в каком-нибудь деле настоящим специалистом, профессионалом. И никакое «надувание понтов», обвешивание себя внешними аксессуарами, призванными подчеркнуть твою значимость и незаменимость, никакая напыщенность и высокомерие – не значат ничего, если на твое место завтра может стать кто угодно.
И только высочайший уровень профессионализма, достигнутый годами упорного труда и самосовершенствования, может позволить тебе чувствовать себя по-настоящему спокойно, уверенно и занимать свое место в жизни с полным на это правом.
Не забываем лайк и подписку! Впереди много интересного!
Читайте также: