Она лежала с закрытыми глазами, умирала, скорее бы. Больно не было, видимо, ей вкололи обезболивающее. Но она устала ждать, быстрее бы уже совершился этот пресловутый «переход».
И вдруг какое-то странное движение. Будто кто-то присел на ее кровать. Она с трудом приоткрыла свинцовые веки. В ногах ее постели сидел какой-то мужичек в темно-синем халате, как у учителя труда, с седой большой бородой, как у Карла Маркса, и в кепочке, как у Владимира Ильича Ленина. Да еще и с семечками в руках. Школьные галлюцинации, решила она, только причем тут семечки? И вновь закрыла глаза.
А мужичек сидит, не уходит, семечки свои лузгает. Да что же это такое?! Даже умереть не дадут спокойно.
— Ты кто? — сердито спросила она.
— А тебе не все ли равно? — парировал он.
Еще и хамит!
— Если ты Бог, то зря стараешься, я атеистка, в тебя не верю.
— Да в меня и не надо верить, ты, главное, в себя верь.
Ну, началось, подумала она, сейчас последует длинная нотация на тему «как жить хорошо, а люди этот дар ценить не умеют».
— Чего тебе, старый, надо от меня? Не видишь, я умираю, а ты мне мешаешь. Уйди уже.
— Так я ничем не мешаю. Умирай себе на здоровье, если воля такая.
— Дед, ты в своем уме?! — возмутилась она. — Что значит «воля такая»? Судьба у меня, видно, ТАКАЯ, вон, врачи шансов никаких не дают. В реанимацию определили, между небом и землей нахожусь. Христом Богом прошу, уйди.
— В Христа не веришь, а словом его поминаешь. Эх, люди вы, люди, сами не ведаете, чего творите. А если я тебе миллион долларов сейчас дам, все равно умирать будешь?
— Откуда у тебя миллион, да еще долларов? При себе, что ли, носишь? На всякий пожарный?
— Вот зря ты так ерничаешь. У меня всегда все при себе, потому как случаи у меня разные бывают.
Сказал, а сам нагнулся под кровать и достает оттуда чемоданчик, как у ее папы был — из коричневой кожи, с металлическими уголками по краям, такие военнослужащим выдавали. «Тревожный чемодан» на случай внезапных сборов, в нем всегда лежали теплые вещи, сменное белье, сухари сушеные, ну и денежка небольшая, хотя на что она денежка-то на сборах?
— Дед, ты зачем упер чемодан моего отца?
— Да ты же его сама на помойку выбросила за ненадобностью, а я подобрал, припас, вот видишь, как в воду глядел, что сгодится.
Щелк один замок, щелк — другой, крышка открывается, а там доллары доверху аккуратно сложены новыми печечками. Чудеса. Она такое количество денег только в фильмах видела. Интересно же, даже приподнялась, уперевшись на локоть, чтобы получше разглядеть. Умирать как-то расхотелось, а захотелось досмотреть, чем этот «сюр» закончится.
— И на что мне эти деньги, когда я на больничной койке? Матрас себе, что ли, из золотой нити заказать?
— Да, похоже, у тебя с воображением-то негусто. Ну а кроме шуток, желания то какие-нибудь у тебя имеются? Чего раньше сильно хотела, а сделать не успела?
— Это типа игра такая, «по щучьему велению, по моему хотению»? Все мои желания, дед, давно куда-то подевались, не было у меня на них ни времени, ни денег.
— Ну деньги вон они, лежат, бери — не хочу. Времени, похоже, у нас тоже чуток имеется, давай выкладывай, чего хотела бы в жизни сделать.
Стала она припоминать, сперва неуверенно, с трудом, поскольку все свои желания давно притупила, приглушила, отодвинула куда-то в темный чулан памяти, но, оказывается, не стерла бесследно. И по мере перечисления списочек стал оживляться, желания наперебой, расталкивая друг другу локтями, как будто разом оказались в переполненном автобусе, столпились у дверей с названием «выход», пришлось на них цыкнуть, чтобы вели себя прилично.
«Каждого оглашу по списку, не ругайтесь», — мысленно приструнила она своих «скакунов».
Во рту пересохло все Деду перечислять, а он еще и наводящие вопросе задает:
— А что тебе даст, если твое желание сбудется? А как ты при этом себя чувствовать будешь?
Чудной такой старик, с одной стороны достал, а с другой... Померещилось ей, будто какой-то зуд внутри нее формируется, может, на самом деле рановато собралась она помирать? Сколько там врачи говорят шансов у нее осталось? А дед тем временем, не унимается.
— А теперь скажи, вот с чего бы ты начала, если я возьму и завтра тебя на ноги поставлю?
Вот это и впрямь интересно: с деньгами да с ногами можно не на шутку развернуться. Подоткнула она подушку себе под спину, села в кроватке поудобнее и стала мечтать, чтобы реализовала, если бы была богата да здорова. А дед не перебивает, слушает. Планов у нее, оказалось, уйма. Она даже раскраснелась, распарилась от этих своих рассказов. А дед, как кочегар в топку, знай, все новые «поленья» подбрасывает:
— Ну а вот, к примеру, если бы у тебя все эти деньги украли, хотя бы твой бизнес-партнер, как там его по имени, вот чего бы ты тогда делать стала? Есть в твоем списочке, что без денег сотворить можно?
Призадумалась она. Оказалось, что есть. Сперва, вроде совсем немного, чуть-чуть, а подумав, понесли ее мысли-скакуны снова вдаль. И опять во рту пересохло, захотелось пить, ух сколько тут она деду всего наболтала...
— Дед, а ты чего это притих?
Глянь, а деда нет, сидел только что в ее ногах, и вдруг как будто сквозь землю провалился. Жаль, собеседником дед оказался хорошим, слушает внимательно, вопросы задает правильные, думать заставляет...
Не успела она эту свою мысль до конца сформулировать, как яркий свет в глаза стал ей бить, как будто солнце вниз спустились, чтобы светить только ей одной в лицо. Она попыталась зажмуриться, а глаза, оказывается, у нее и так закрыты. Да что же это за свет такой яркий?
— Вы меня слышите, женщина? Откройте глаза. Дайте знать, что вы меня слышите.
— Слышу, — прохрипел чужой женский голос в ответ.
Это вроде как она вслух произнесла.
«Ну дела, смерть, видимо, отменяется».
Женщина вышла из комы. Авария, неслась на скорости 120 км/ч, опаздывала на деловую встречу, вот и приехала, только на больничную койку. Ходить больше не сможет, но жить будет. Пока говорить ей об этом не стоит, пусть сначала окрепнет. Ей и так крупно досталось. А с другой стороны, повезло — шансы выжить у нее были один на миллион.
— Женщина, постарайтесь открыть глаза. Чего вам сейчас хотелось бы?
«Ого, неужто это мой дед?» — подумала она и заставила себя разлепить глаза. Смотреть было трудно, все плыло как будто бы в жаркой пустыне, когда от жары воздух превращается в густую пелену, но сквозь нее ей показалось, что рядом стоит темно-синий халат, как у учителя труда. Дед, значит, рядом, не исчез бесследно, это хорошо.
— Чего бы вам сейчас хотелось? — не унимался голос.
— Пить... И... поскорее поправиться.
Ого, амбициозное заявление, врачи украдкой переглянулись. Деловая какая, пожалуй, такая выкарабкается.
Она и выкарабкалась. У нее ушло несколько лет на лечение, но она даже смогла встать на ноги, правда пока еще на костылях. Как знать, может, в один день и без них сможет обходиться.
А еще она разыскала в интернете старый «тревожный чемодан», как был у ее отца, купила и засунула его себе под кровать. Временами достает, открывает, вспоминая своего деда и его иллюзорный миллион, который вернул ее обратно к жизни. Мираж или... Ну, в Бога-то она не верит, а вот в деда, пожалуй, да. И если долго вглядываться в пустоту чемоданчика, она начинает ощущать его присутствие рядом.
Дед осторожно присаживается рядом на кровать, молчит, лузгает свои семечки, посматривает на нее лукаво.
— Спасибо тебе, дед, что вытащил меня тогда из комы. Мне надо много чего еще наверстать. Ну сам все слышал. Время-то, надеюсь, у меня есть?
Дед молчит, лукаво улыбаясь. Время, значит, есть, желаний хоть отбавляй, деньги тоже в наличии имеются (страховку она приличную получила и бизнес свой удачно продала). Деду нравится ее настрой, она ведь себя счастливчиком считает. Так оно и есть. Один шанс на миллион, всего один, а достался он ей.
Еще больше историй смотрите на моем канале в Телеграм.
