Лингвистика против народной этимологии. Лингвоофициоз против лингвофриков.
Всё когда-нибудь заканчивается. Участники столетней войны, в личной беседе за стаканом вина, признавались мне, что могли бы закончить войну и раньше, но всем хотелось, чтобы число получилось красивое и круглое. Мне тоже нравятся круглые числа, но сто битв я точно не потяну – остановимся на цифре 10.
Я долго выбирал объект для юбилейной битвы. Благо в словаре Фасмера их пруд пруди. Сначала хотелось чего-то глобального, но потом я умерил амбиции и решил закончить войну тихо, по-домашнему.
В каждом национальном кинематографе есть свои традиции. Вот индийцы, например, петь и плясать любят, по каждому поводу. А, в американском кинематографе любят кидаться тортами, ну или раньше любили. То есть процесс изготовления тортов за кадром, а как их пользуют – это на экране. А вот у нас наоборот, приготовление пищи в кино – это первое дело. Всё потому, что актёры хотят освоить вторую профессию, на случай если их из кино выгонят. Вот поэтому кидание тортами в нашем кино не увидишь, а вот как жарить шашлык, печь картошку, варить кофе или ещё чего – вот это, пожалуйста. Разговор у нас пойдёт о национальной русской еде – «оладьях». Вообще-то я больше люблю блины. Но, уж так сложилось, что эту битву за русский язык будут вести оладьи. Война идёт давно, люди кончились, и в битву пошла пища.
И да начнётся битва!
Версия лингвоофициоза (Фасмер): Слово «оладьи» заимствовано русскими из греческого языка и происходит от слова «eladion», которое восходит к греческому слову «elaion - элеон - масло». Оладья буквально — масленое.
Критический комментарий: Вот опять мы русские слова у греков воруем. Сами, ну совсем тупые (почти, как американцы) - ничего придумать не можем. А, вот интересно, сами-то греки знают, что у них слово спёрли, вместе с оладьями?
Выясняем. Оказывается, оладьи греки знают и любят, в греческой кухне они есть. Вот только называют они их «τηγανίτα - tiganíta», что как-то мало похоже на наши «оладьи». Это что же такое получается? Это получается, что было две кражи. Сначала русские украли у греков оладьи, долго не знали, как их назвать, а потом украли ещё и слово, но почему-то другое. Или какая-то другая версия есть, почему русские переняли оладьи у греков с другим названием.
А что у наших братьев-славян? Выясняется, что оладушки любят все. Болгары, хорваты, словенцы, словаки и венгры называют оладьи «Палачинка - palačinka», почти также поляки - placek. Почему-то южные славяне воровать у греков ничего не стали, хотя живут рядом. Сербы говорят «оладије», украинцы – «оладка», белорусы – «аладка», якуты - «алаадьы», ну явное родство с русскими оладьями. Порадовали грузины – «ბლინები-blinebi». Вот чудаки - блины от оладьев отличить не могут.
И тут стоит вспомнить, что греческое масло-то церковное. Ну, русское бытовое масло ведь так не называют, только церковное. То есть только русские додумались воровать из церкви масло и жарить на нем оладьи.
И вспомним ещё, что у слова оладьи в русском языке много родственников: оладьи – ладошки – ладушки – ладья – Лада – Ладога – лад – клад – уклад. Немцу Фасмеру придётся доказать греческость и всех остальных однокоренных слов, иначе не объяснишь их появление в русском языке. Вот пусть сволочь встанет из гроба и докажет, а не сможет, то закопаем его обратно, вместе с его словарём!
Версия лингофриков: Слово «оладьи» происходит от слова «ладошки» или «ладья». А те в свою очередь от имени русско-славянской богини Лады.
Комментарий лингвоофициоза: Да не было такой богини на Руси, выдумка писак-фантазёров.
Критический комментарий: Да ведь и отсутствие богини – это тоже выдумка. Никто не знает наверняка русско-славянского пантеона. Однако у нас есть Ладога – названо озеро в честь богини Лады. Впрочем, Лада и Ладога – это тема особая, её попутно не пройдёшь.
А версия красивая оладьи – ладошки – ладушки – ладья – Лада – Ладога – лад и согласие.
Но, даже без помощи богини Лады ясно, что «ладошки и ладья»- это не просто однокоренные слова. Ведь «оладьи» имеют форму «ладошек» и «лодки». И здесь однозначная победа лингвофриков.
Любая война так или иначе кончается. И пора подвести итог. В моей Войне язычников этимология официальных лингвистов не смогла тягаться с «народной этимологией». Разумеется, я специально подбирал слова, где версии лингвоофициозов явно выглядели, как сова на глобусе. Но таких слов оказалось немало. Мало того, это очень значимые слова, в каком-то смысле этноопределяющие (такие как князь или царь). И вместо каких-то сложных лингвистических построений (почти математических) мы видим примитивный поиск слов в иностранных языках, слегка похожих по звучанию на русские слова. И всё это только для того, чтобы доказать, что весь русский язык заимствован из других языков (прежде всего германских) – ничего своего, исконного в нём нет. Я называю эту позицию лингвистики с опорой на Этимологический словарь Фасмера «наукообразной русофобией».
Наверное, тяжело было этому фрицу создавать русский этимологический словарь, совершенно не зная ни русского языка, ни других славянских. Правда, в его биографии написано, что он жил в России, но видимо, только в «немецкой слободе». А вот свой словарь он писал, уже живя в Германии, в 1938 году. Минуточку! В нацистской Германии, где вовсю жгут запрещённые книги, издаётся русский словарь! А есть ли среди моих читателей такие наивные люди – не конспирологи, которые поверят, что ведомство доктора Геббельса тут ну совсем не причём. А что тогда можно сказать про людей, которые этим словарём пользуются и на него ссылаются – они либо чрезмерно наивны, либо явные враги, либо просто идиоты. Как можно не видеть того, что мы имеем дело с явной нацистской, идеологической диверсией, подготовленной в ожидании большой войны? Да и сам Фасмер чётко показал свою позицию, переехав в западную Германию после войны.
Пора, давно пора откинуть прочь эту идеологическую лингвистику, так же как мы откидываем ложь той же эпохи про «Катынский расстрел» и «2.000.000 изнасилованных немок».
Критический комментарий послесловие: В дискуссии один из комментаторов уточнил, что елеем называлось не просто церковное масло, но масло оливковое. Предполагать, что оладьи когда-либо жарили на столь редком и дорогом продукте возможно только для человека, оторванного от реальности.