Ух, как я не любила уроки английского! Два раза в неделю я молила небеса, чтобы ненавистный урок в этот раз был отменен. И иногда мои ожидания оправдывались. Ведь вести уроки английского в маленькой сельской школе (куда еще добраться надо) было отчаянно мало желающих, а собственных учителей английского в селе, естественно, не было. Бывали периоды, когда у нас неделями (и даже месяцами) не было преподавателя - и это было бы лучшее время в школе, если бы параллельно отменяли еще и физкультуру.
Я убедилась, что у меня нет способности к языкам очень быстро: когда ближе к концу первого полугодия седьмого класса у нас наконец-то появилась постоянная учительница английского языка. Она почти моментально очертила круг тех, кто достоин учить язык, и тех, кто недостоин. Я не вошла в круг избранных.
Меня это сильно расстраивало, потому что мою маму не могла удовлетворить оценка ниже пятерки, заслужить которую у этого педагога было за гранью возможного для меня.
Начнем с того, что учительница была не из простых смертных. Она являлась в нашу убогую школу как небожитель, снизошедший до людей, живущих в трущобах, и милостиво пожелавший хоть немного просветить наши туповатые головы. Она была эффектна, держала идеальную осанку и сохраняла застывшее снисходительно-презрительное выражение лица. По крайней мере такое выражение лица я могла наблюдать каждый раз, когда мне приходилось обращаться к ней или отвечать на вопросы.
Именно на уроках английского я чувствовала себя наиболее морально подавленной. Это было особенно заметно на контрасте ее общения с тремя "приближенными" девочками - они были успешны в общении и держались очень уверенно. С ними она могла болтать как с подругами-ровесницами на совершенно отстраненные темы, никак не относящиеся к теме урока. Выдав задание всем остальным, они могли обсуждать последние новости, модные новинки или фильмы. Это было странно, но не возникало сомнений, что она имеет полное право вести урок именно так.
Назвать ее "учительницей" или тем более "училкой" казалось кощунством. Ее имя произносили с придыханием. Максимальная вольность была назвать ее Англичанкой. Возможно, она училась или жила в Англии, а может, просто делала вид. Так как я не входила в элитный круг ее школьниц-подружек, я не знала ничего ни о ней, ни о ее жизни.
Мы не придерживались какого-то конкретного учебного плана. Просто нам раздали учебники начальной школы (это в седьмом классе) и было выяснено, что наш класс не может потянуть и программу начальной школы (учебники были за третий класс) - ни по лексике, ни по грамматике. О каком-либо аудировании и речи не было. Хотя иногда в классе ставился магнитофон, включалась английская аудиокассета и Англичанка удовлетворенно смотрела на наши лица.
Понять быструю речь в аудиозаписи не могли даже "приближенные" девочки, что уж говорить о таких отсталых учениках, как я.
Оценки сильно зависели от настроения нашего педагога. В хорошем настроении даже мне могло повезти ответить на пять, но случалось это нечасто. В плохом настроении она "косила" всех подряд, даже своих любимчиков. Вообще, насколько я могу помнить, настроение у нее скакало постоянно и непредсказуемо, и могло смениться на протяжении одного урока.
Я выезжала на хорошем знании грамматики и словарных слов: старательно учила новые слова по теме и самостоятельно изучала грамматику по старому учебнику Бонка, прописывая дома десятки упражнений. Таким образом мне удавалось заработать несколько хороших оценок, которые могли бы покрыть мои завалы на аудировании. Восприятие английского на слух мне не давалось ни в какую - тренироваться мне было абсолютно не на чем и не с кем. К тому же уже буйным цветом расцвел комплекс из-за того, что я - слуховой бездарь и не могу воспринимать аудио-информацию.
Этот блок я не смогла снять даже в университете, хотя тогда я уже обладала средствами для самостоятельных занятий по аудированию и даже Интернетом. До сих пор мне трудно сделать шаги к изучению разговорного английского - где-то внутри живет комплекс, твердящий мне о том, что я не справлюсь, и тратить время на попытки нет смысла (да и не особо нужен уже иностранный язык).
Прошло много лет, а я помню, как при проверке контрольных и самостоятельных работ по английскому языку, мне зачеркивали каждую нечетко прописанную букву и ставили минус за это как за ошибку. Тогда это было обидно. Учитель абсолютно точно знала, что две вещи в английском - лексика и грамматика - мне даются лучше всех в классе, но пыталась найти любую зацепку, чтобы снизить балл.
Зато именно благодаря неприязни ко мне той самой Англичанки, я смогла с нуля освоить грамматику и лексику на достаточном уровне, чтобы в дальнейшем получить "отлично" в 11 классе городской школы и сдать довольно сложные вступительные экзамены. Благо, аудирование при поступлении не проводилось - только письменные тесты.
Англичанка, кстати, в дальнейшем на 2 года стала нашим классным руководителем и после нашего выпуска (из 9 класса) благополучно ушла в декрет. А мне, несмотря на все самостоятельные попытки, всё лето между 9 и 10 классом пришлось провести за учебниками английского и поездками к репетитору, чтобы хоть немного сократить пропасть между нашей программой обучения и уверенной городской школьной программой.
К концу 9 класса мы только начали осваивать учебник 7 класса (и это по старым учебникам, которые безнадежно отставали от современной на то время программы).
