Об этом цинизме пишет Норман Соломон — национальный директор RootsAction.org и исполнительный директор Института общественной точности
В 1980 году, когда я попросил пресс-службу Министерства энергетики США прислать мне список испытательных взрывов ядерной бомбы, агентство отправило мне по почте официальную брошюру с названием «Объявленные ядерные испытания Соединенных Штатов с июля 1945 по декабрь 1979 года”. Как и следовало ожидать, испытание Trinity в Нью-Мексико было первым в списке. Вторым в списке была Хиросима. Третьим — Нагасаки.
Итак, через 35 лет после атомных бомбардировок этих японских городов в августе 1945 года Министерство энергетики — ведомство, отвечающее за ядерное оружие, – расценило их как «испытания».
Позже классификация изменилась, по-видимому, в попытке предотвратить потенциальную проблему с пиаром. К 1994 году в новом издании того же документа объяснялось, что бомбардировки Хиросимы и Нагасаки «не были «испытаниями» в том смысле, что они проводились для доказательства того, что оружие будет работать так, как задумано ... или для улучшения конструкции оружия, определения его воздействия или проверки безопасности оружия».
Но атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки на самом деле были испытаниями во многих отношениях.
Возьмите директора Манхэттенского проекта, генерала Лесли Гроувза, который вспоминал: «Чтобы мы могли точно оценить воздействие бомбы, цели не должны были быть ранее повреждены воздушными налетами. Также было желательно, чтобы первая цель была такого размера, чтобы ущерб был ограничен ею, чтобы мы могли более определенно определить мощность бомбы».
Физик из Манхэттенского проекта Дэвид Х. Фриш вспоминал, что американские военные стратеги стремились «первыми применить бомбу там, где ее воздействие было бы не только политически эффективным, но и технически измеримым».
На всякий случай после испытания бомбы Тринити в пустыне Нью-Мексико 16 июля 1945 года в качестве источника деления использовался плутоний, а в начале августа военные смогли испытать и бомбу с урановым топливом в Хиросиме, и вторую плутониевую бомбу в Нагасаки, чтобы оценить их влияние на большие города.
Общественное обсуждение ядерной эры началось, когда президент Гарри Трумэн выступил с заявлением, в котором объявил об атомной бомбардировке Хиросимы, которую он назвал всего лишь «важной японской военной базой». Это была вопиющая ложь. Ведущий исследователь атомных бомбардировок Японии, журналист Грег Митчелл отметил: «Хиросима была не «военной базой», а городом с населением 350 000 человек. Там действительно находился один важный военный штаб, но бомба была нацелена в самый центр города — и далеко от его промышленного района».
Митчелл добавил: «Возможно, 10 000 военнослужащих погибли в результате взрыва бомбы, но подавляющее большинство из 125 000 погибших в Хиросиме составляют женщины и дети». Три дня спустя, когда на Нагасаки упала атомная бомба, «он был официально назван «военно-морской базой», однако лишь менее 200 из 90 000 погибших были военнослужащими».
С тех пор президенты регулярно предлагают риторический камуфляж для безрассудной ядерной политики, рискуя привести к глобальной катастрофе. В последние годы самая коварная ложь лидеров в Вашингтоне сопровождалась молчанием — отказом признать, не говоря уже о том, чтобы обратиться с подлинной дипломатией, к усиливающейся опасности ядерной войны. Эти опасности переместили стрелки часов Судного дня из Бюллетеня ученых-атомщиков на беспрецедентные 90 секунд до катастрофической полуночи.
Российская СВО на Украине быстро повысила вероятность ядерной войны. Ответом президента Байдена было притвориться, что это не так, начиная с его обращения о положении в США, которое прозвучало всего через несколько дней после начала СВО; в длинной речи не было ни единого слова о ядерном оружии, рисках ядерной войны или любой другой подобной озабоченности.
Сегодня в некоторых элитных кругах России и Соединенных Штатов ставшие обычными разговоры об использовании «тактического» ядерного оружия повысили ставку безумия. Комментарии высокопоставленных российских чиновников о возможном применении ядерного оружия в войне на Украине опираются на стратегическую доктрину России, которая в основном совпадает с текущей стратегической доктриной США — открыто сохраняя возможность первого применения ядерного оружия в случае слишком больших потерь в военном конфликте.
Дэниел Эллсберг написал незадолго до окончания своей жизненно важной книги Машина судного дня: «Чего не хватает — что предрешено — типичным обсуждением и анализом исторической или текущей ядерной политики является признание того, что обсуждаемое является головокружительно безумным и аморальным: по своей почти неисчислимой разрушительности и преднамеренной смертоносности, несоразмерности риска и запланированного разрушения заявленным или непризнанным целям, неосуществимости его тайно преследуемых целей (ограничение ущерба Соединенным Штатам и союзникам, «победа» в двусторонней ядерной войне), его криминальности (до такой степени, что взрывает обычные представления о законе, справедливости, преступности), его недостаток мудрости или сострадания, его греховность и зло».
Дэн посвятил книгу «тем, кто борется за будущее человечества».
Похожее послание исходило от Альберта Эйнштейна в 1947 году, когда он писал о «высвобождении атомной энергии», предостерегая от «устаревшей концепции узкого национализма» и заявляя: «Ибо нет секрета и нет защиты; нет возможности контроля, кроме как через пробужденное понимание и настойчивость народов мира».
Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!
Поддержка канала скромными донатами (акулы бизнеса могут поддержать и нескромно):
Номер карты Сбербанка — 2202 2056 2618 8509 (Александр Васильевич Ж.) Пожалуйста, сопроводите сообщением: «Для Панорамы».