Когда-то юный Петр I играл в солдатики своими "потешными" войсками в Измайлово и Преображенском. Так в 1686-1687гг. появились сначала Преображенская солдатская слобода, а следом — Семеновская, на месте старинного села, перепланированного под размещение войск.
Что касается Семеновского кладбища, то свою историю оно ведет как минимум с 1687г., но так как поселение в тех местах появилось много раньше, то скорее всего и история некрополя гораздо более древняя. Мы об этом точнее вряд ли узнаем без глобальных исследований, которые, конечно же, никто проводить не спешит. Известно, что в начале ХХ века на кладбище находили надгробные плиты XVII века.
Юрий Рябинин в своей книге "Мистика московских кладбищ" упоминает самую старую на тот момент плиту — от 1641 года (впрочем, дата была указана еще от сотворения мира, как было тогда принято), что явно раньше периода появления Семеновской солдатской слободы. На плите было написано: "Евфимия жена гостя Андрея Никифоровича".
Интересно, что на Руси с древнейших времен не было слова "купец", было слово "гость", так называли иноземных торговцев. И даже в самых старинных летописях, например в "Повести временных лет", звучит это название. И, кстати, вас никогда не удивляло, почему в городах есть "Гостиные дворы"? Потому что там складывали свои товары "гости". А купеческие гильдии были введены в России только в 1721 году.
Но я отвлеклась.
В 1707 году неподалеку было выстроено первое в России государственное лечебное заведение — Лефортовский военный госпиталь, ныне — Главный военный клинический госпиталь им. Н.Н. Бурденко. Это предопределило дальнейшую судьбу Семеновского кладбища: постепенно оно стало самым крупным военным некрополем России.
На Семеновском хоронили участников войн c XVIII века, а под героев войны 1812 года даже выделили отдельный участок. А.Т. Саладин так описывал этот участок в начале ХХ века: "Все могилы, как солдаты в строю, вытянулись стройными рядами, где все кресты сделаны по одной форме и даже надписи на них одного образца. Только в центре, в офицерской части кладбища, замечается некоторое разнообразие памятников, но и там все просто и бедно".
Конечно, на Семеновском хоронили не только военных, но и простых окрестных жителей, и купцов, и более высокопоставленных персон, но некрополь так и не стал "популярным" и "престижным".
Возвращаясь к описаниям А.Т. Саладина (ибо теперь, когда от кладбища не осталось и следа, остается лишь обращаться к словам тех, кто его еще застал): "Памятники Семеновского кладбища более чем просты, почти бедны, надписи на них не будят никаких воспоминаний. Все были люди незаметные, люди неизвестные. Они жили, умирали, замкнув маленький круг личной жизни, не оставив о себе на память ничего, кроме недорогих камней и деревянных крестов".
А далее он приводит несколько строк из элегии Жуковского:
И скромный памятник, в приюте сосн густых,
С непышной надписью и резьбою простою,
Прохожего зовет вздохнуть над прахом их.
Любовь на камне сем их память сохранила,
Их лета, имена потщившись начертать;
Окрест библейскую мораль изобразила,
По коей мы должны учиться умирать.
В.А. Жуковский, отрывок из стихотворения "Сельское кладбище", 1839г.
В 1855 году купец Михаил Николаевич Мушников пожертвовал средства на постройку храма Воскресения Христова. После смерти купца похоронили около храма, да и всех настоятелей хоронили там же. Кстати, один из настоятелей, Константин Иванович Остроумов, открыл первое в Москве Общество трезвости (25 апреля 1895г.)
Забегая вперед — к 1930м годам храм был закрыт и в дальнейшем перестроен до неузнаваемости. Здесь сначала функционировала кладбищенская администрация, а после — ремонтно-механический комбинат. Только в 1990х здание вернули верующим и постепенно восстановили первоначальный вид. По фотографиям советского времени можно увидеть, как строение выглядело в те годы:
В 1930х кладбище решили ликвидировать. Большую часть территории вскоре занял завод по производству авиационных двигателей "Салют", часть застроили домами. От огромного некогда некрополя через 30 лет остался лишь небольшой сквер с изуродованной церковью.
Надгробия были использованы в хозяйственных нуждах или перекочевали на другие кладбища, ограды переплавили. Единичные захоронения перенесли на Преображенское кладбище. К 1960м годам от некрополя практически ничего не осталось, но до 1990х в сквере то там, то сям попадались еще надгробные плиты с истершимися именами. После вывезли и их.
Прозаик и публицист Эмиль Владимирович Кардин вспоминал в своем очерке "Тайна Семеновского кладбища":
"Через несколько дней после начала войны многих наших студентов, и меня в том числе, вызвали в комитет комсомола и объявили мобилизованными на рытье котлована для большого авиационного завода. Дали адрес и - завтра без опозданий к восьми утра. Меня, не отличавшегося общественной активностью, по чистой случайности назвали одним из бригадиров. Это было особенно нелепо: родившийся в Москве и выросший на московском асфальте, я редко соприкасался с лопатой. Но не отказываться ведь, когда идет война и город полнится дурными вестями. Раз надо, будем копать землю.
На заводе нас встретили радушно, дали лопаты и повели... на кладбище. Оно начиналось прямо за оградой и терялось где-то в зеленой дали. Задача формулировалась достаточно просто - рыть котлован и не обращать внимания на могилы.
То есть, как - "не обращать"? А так! Война. Нужны боевые самолеты. Предстоит расширять завод, возводить новый корпус...
Мы рыли с утра до вечера в дневную смену и с вечера до утра в ночную. Днем жара, но и ночью дышать тяжело. Рыли старательно, пытаясь подавить внутреннюю растерянность. Лопаты сокрушали гробы. Вместе с землей в тачку попадали кости, черепа, куски истлевшей ткани. Иногда в гробах обнаруживали клады - стеклянные банки с драгоценностями и золотыми монетами. Мы вызывали дежурившего неподалеку милиционера и передавали ему находку.
Чтобы представить себе душевное состояние ребят-землекопов, приведу один лишь эпизод. Приятель-однокурсник Жора неожиданно бросился на меня с занесенной над головой лопатой. Но так же неожиданно замер. Обнял: "Прости, нервы сдали".
Мне почему-то запал в память этот случай. Хотя Жоры давно нет - погиб на фронте. Как и большинство моих сокурсников..."
Около заборчика, окружающего церковь, размещено несколько старинных надгробий, уцелевших каким-то чудом:
В память о некрополе около дороги со стороны метро Семеновская установлен информационный щит. Еще несколько размещены в дальнем конце сквера, около площадки с качелями, и посвящены воинской славе и памяти. Учитывая всё, что сделали с этим военным кладбищем, это кажется каким-то издевательством.
Вроде как в 2011 году было решено сделать здесь военный мемориал, но пока ограничились лишь информационными щитами да памятным камнем:
Закончу свой рассказ хотя бы небольшим списком имен тех, кто был когда-то похоронен на Семеновском кладбище.
— Поэт Александр Иванович Полежаев (1804-1838) в 1826 году был сослан в армию лично Николаем I за поэму "Сашка", описывающую порядки, царящие в Московском университете. Солдатская жизнь и наказания за постоянные побеги быстро подточили здоровье Полежаева, так что в 1837 году он был направлен в госпиталь с чахоткой, откуда уже не вышел. А.И. Герцен в "Былом и думах" писал: "Когда один из друзей его явился просить тело для погребения, никто не знал, где оно; солдатская больница торгует трупами, она их продает в университет, в медицинскую академию, вываривает скелеты и проч. Наконец он нашел в подвале труп бедного Полежаева, — он валялся под другими, крысы объели ему одну ногу.
После его смерти издали его сочинения и при них хотели приложить его портрет в солдатской шинели. Цензура нашла это неприличным, и бедный страдалец представлен в офицерских эполетах — он был произведен в больнице".
Могила Полежаева была утеряна еще до революции.
Взойдет она, взойдет, как прежде,
Заутра ранняя звезда,
Проснется неба красота, —
Но я… я небу и надежде
Скажу: «Простите навсегда!»
Взгляну с улыбкою печальной
На этот мир, на этот дом,
Где я был с счастьем незнаком,
Где я, как факел погребальный,
Горел в безмолвии ночном...
А.И. Полежаев, отрывок из стихотворения "Осужденный", 1820г.
— Искусствовед, историк, москвовед Владимир Васильевич Згура (1903-1927), автор справочника "Памятники усадебного искусства. Московский уезд", в котором описал все подмосковные усадьбы. Погиб в Крыму во время отпуска, утонул. В 1935 году его захоронение перенесли на Преображенское.
— Начальница Сиротского приюта при Московском Воспитательном доме Гликерия Алексеевна Цеймерн (1785-1853), урожденная Сверчкова. Педагог и хозяйственник, как говорится, "от Бога", она была глубоко уважаема за свою работу как воспитанницами, так и всеми, кто ее знал.
— Поэт, писатель и переводчик Иван Алексеевич Белоусов (1863-1930), автор ценнейших воспоминаний "Ушедшая Москва", "Литературная Москва" и других, в которых он рассказывал о многих своих друзьях и современниках: Чехове, Короленко, Горьком, Толстом и других. Интересно, что его строгий отец считал писательство крайне неприличным занятием, поэтому долгие годы Белоусов публиковал стихи под псевдонимом, а основной сферой деятельности было ремесло портного. Антон Павлович Чехов, к примеру, на многих сохранившихся фотографиях щеголяет в пиджаках Белоусова.
— Физиолог, доктор медицины, профессор Алексей Александрович Кулябко (1866—1930). Впервые в мире оживил человеческое сердце через 20 часов после смерти (в 1902 году!) Его эксперименты легли в основу реаниматологии и трансплантологии, а его ученики в 1926 году создали первый прототип современного аппарата искусственного кровообращения.
Говорят, что в 1923 году лабораторию Кулябко посетил Луначарский и был настолько поражен опытом с оживлением головы собаки, что рассказывал потом об этом везде и всюду. Услышавший эту историю Александр Беляев написал после свою знаменитую "Голову профессора Доуэля".
— Драматург и актер Николай Евстафьевич Вильде (1832-1896), писал водевили и комедии, сыграл множество ролей — от Гамлета до Мефистофеля (из Гёте).
— Философ Аполлон Григорьевич Белопольский (1820-1883), на надгробии которого была начертана такая интересная эпитафия-завещание: "Знание уменьшает страданье людей. Дух без знания и тело без пищи и чистого воздуха умирают. При здоровой пище делайте движения на чистом воздухе. Во время отдыха, т. е. ночи, имейте спальню с открытым окном. Перестаньте лечиться. Бросьтесь в объятья природы и – будете здоровы".
Находились на кладбище и семейные захоронения известных родов: Гаяриных, Демидовых, Суриных. Одними из самых ранних были захоронения родителей одного из ближайших соратников Петра I — Александра Даниловича Меньшикова. Там же были похоронены и две его дочери.
Но, и тут я повторюсь, всё-таки кладбище было в основном военным. За более чем 200 лет существования в роли военного некрополя Семеновское приняло в свою землю героев Отечественной войны 1812 года, участников Русско-турецкой войны, Первой Мировой и Русско-японской войны, и многих других.
Пару раз видела информацию, что в земле Семеновского некрополя осталось лежать около полумиллиона солдат и офицеров. Не знаю, на сколько она соответствует действительности.
На этом я заканчиваю историю уничтоженного Семеновского кладбища. Хочется верить, что однажды тут поставят хороший, правильный мемориал. И может начтут аккуратнее относиться к останкам, на которые натыкаются при проведении любых технических работ. Мечты, мечты...
Спасибо за внимание.