«сумрачный, мятущийся и яростный, Уран, сидя в глубинах земли, что когда-то любила его, сгустил все свое бешенство и божественную силу в горную породу – в надежде, что в один прекрасный день какое-нибудь копающее существо выроет его и попытается укротить бессмертную мощь, лучащуюся из этой породы. такого, само собой, никогда не произойдет. слишком опасно. настолько глупому племени, какое решится высвободить силу атомов урана, пока лишь предстоит родиться, правда?»
Это цитата Стивена Фрая из его пересказа древнегреческих мифов — занимаясь написанием Эвридики, я также занимаюсь изучением греческой мифологии. в ней можно встретить очень много предпосылок того, что мы используем, говорим, видим и чувствуем сегодня. К примеру прекрасное слово «кайрос» для обозначения краткого счастливого мига, который хочется растянуть в бесконечность, и которое к сегодняшним рассуждениеям, увы, не относится.
Но вернемся к Урану и урану. Племя взяло да и родилось. Из недр спокойной и незыблемой земли оно достало безудержную энергию гнева великого погребенного бога, чья ярость дала человечеству страшное оружие. Уран — бог неба, всеотец, муж и брат Геи, отец десяти титанов и нескольких страшных чудовищ. Свергнут и заточен в землю он был собственным сыном, а освободили Урана, а точнее уже уран (еще одно воплощение Урана находится безумно далеко — холодная и мрачная планета, единственное исключение из названия планет Солнечной системы, которые даны по именам римских богов) в 1840 году, не зная о том, что цепную реакцию он запустит не только в буквальном смысле — в ядерном оружии станут применять еще и плутоний, а Плутон фактически собрат Урана — греческий бог подземного мира и (что иронично и страшно одновременно) смерти.
В 1904 году родился тот, кто придал рокочущей ярости Урана форму. сейчас имя этого человека снова на слуху, хотя Нобелевской премией его так и не отметили, да и своего влияния он был лишен довольно быстро, как и всеотец Уран. Оппенгеймер сам был как гром среди ясного неба, его работа — короткие вспышки, стремительные раскаты грома посреди безоблачного неба. Он не мог долго концентрироваться, его научные статьи были довольно короткими, а в расчетах он часто ошибался, но был харизматичен и прекрасно ладил с людьми. Именно благодаря последнему этот вечно курящий худой (58 кг при росте 178 см) человек встал во главе шести сотен ученых.
Помогая Урану блистать в своей ярости, сам Оппенгеймер яростью этой не обладал — долго думал над последствиями своих исследований, выступал с речами, призывал к миру, возглавил группу консультантов по ядерному разоружению, призывавшую запретить новые ядерные испытания.
На фотографии 1958 года оппенгеймер тянется к небу и дотянуться до неба ему действительно удалось — бомба на уране со смешным именем «Малыш» была сброшена на Хиросиму ярость Урана все же нашла выход спустя столько тысячелетий. Угаснет ли она когда-нибудь? Кто знает.
«Я смерть — разрушитель миров» — цитировал Оппенгеймер «Бхагавад-гита».
А может его устами говорил сам Уран?
___________________________________________________________________
Это первая статья из небольшого цикла о Роберте Оппенгеймере, я выпущу еще несколько — о личности, биографии и, разумеется, устройстве ядерной бомбы и переплетениях этих событий с культурой и искусством