В школе оборотней не любили. Нет, конечно, азиатка лисичка в прошлом году стала королевой бала, да и полосатый с параллельного класса пользовался популярностью (ходили слухи — не только у девчонок). Но вот таких простых парней, как Тоби — не любили. Оно и понятно, магия у оборотней выходила слабая, не сравнить с чарами нормальных колдунов. Кто же захочет водиться с отстающим? Это только в сказках волк — благородный зверь, а в жизни оно по-разному бывает. Много ли толку от благородства, когда тебя за гаражами лианой спутали и суют в нос вонючие носки? Блохи, опять же, вой. Колдунам такое не нравится. Сбиваться в стаю не особо помогало,стаи" из пары-тройки переярков гнобили ещё усерднее. Приходилось держаться по одиночке.
В новенькой заподозрить оборотня можно было лишь по вертикальным зрачкам. Кошкой она почти не пахла, да и запах был какой-то несвежий, видать, редко обращалась. Она была худощавая, бледная, зябко куталась в шаль и юбку носила почти до пола. Зато магия ей давалась — ух! Вовсе не странно, что колдуны невзлюбили её с удвоенной силой. — Ты кто такая? — насмешливо наседал Маркус на перемене. Он привык звездить и наглости не занимал. — Где твои уши и хвост, чудище? Ты что, выродок? Тоби невольно посочувствовал. Выродкам приходилось хуже всех. Это ж какой позор — утратить родовую магию! Новенькая не ответила. Извернулась, выскользнула, как только оборотни и умеют. Сбежала, в общем. И всегда она так — сбегала, да только Маркуса это устраивало, он изобретателен был в самом плохом смысле — до гадких чар и даже без них. Водой облить, валериану в рюкзак подкинуть, ворон напустить. Так и узнали, что новенькая носит парик — волосы взлетели, а девчонка осталась. — Сфинкс, что ли? — изумлённо выдавил Маркус. — Или больная? Это было уже слишком. Не обращая внимания на смешки, Тоби помог новенькой собрать рассыпавшиеся тетради. — Меня Тоби зовут, — смущённо сообщил он. — Кайла, — ответила девчонка и пронзительно взглянула на него золотыми глазами. Тоби утонул в этих глазах. Слабо пульсирующая щель зрачка завораживала. Он очнулся лишь когда пялиться стало совершенно неприлично. На следующий день Кайла пришла в новом парике, с каре как у египетской царицы. Тоби не то присвистнул, ни то скульнул. Он в общем-то всегда был к кошкам хорошо, с уважением, а Кайла... Как колдуны могли не замечать, насколько она особенная? На контрольной по заклинаниям Кайла сотворила пятеро чар, а Маркус — всего три. Тоби с горем пополам собрал одни. Колдуньи весело шептались о парнях, а Кайла уходила в библиотеку. Тоби тащился за ней, но вовсе не смотрел в книгу. Иногда золотые глаза встречали его взгляд, и Тоби заливался краской, но Кайла никогда не смеялась над ним. Как истинная кошка, она позволяла быть рядом. Тоби это устраивало. В конце концов, даже если ты грозный зверь, сделать первый шаг — страшно. Тем более если ты грозный зверь. В пятницу Маркус не пришёл на занятия, Тоби облегчённо вздохнул — хоть день спокойствия для Кайлы. Колдун наверняка махнул куда-то с дружками, да не предупредил никого. Школьные его подхалимы едва не передрались, выясняя, кого и куда Маркус звал, а кого — нет. Все были на месте. А в понедельник Тоби позвали нюхачом. След Маркуса легко читался от его дома до школы, вонял за гаражами, тонкой смытой дорожкой уводил в парк и стелился по круговой аллее. Что Маркус бегает знала вся школа — как же, местный чемпион лёгкой атлетики в человеческой группе. Ничего. Тоби обнюхал каждый куст и камень вдоль следа, каждую тропинку в парке, даже ту, едва примятую, что вела к вонючему торфяному озеру. Ничего. — Пешком Маркус точно не ушёл, ищите транспорт, — устало сказал Тоби полицейским, едва обратившись. Близился вечер. Тоби поспешил в библиотеку с надеждой застать там Кайлу — как ни как, выходные не видел, так ещё эти поиски... Чёртов Маркус! Впрочем, и хорошо, что он пропал. В его отсутствие Кайла словно расцвела. Приосанилась, больше не казалась такой худощавой и мёрзнущей. Даже улыбнулась Тоби! — Привет, — хвост предательски завилял. Тоби потянул носом, желая вдохнуть знакомый кошачий аромат, и поморщился. — Чёртово болото, нанюхался, кажется, до сих пор чадит, — пожаловался он. Кайла снова улыбнулась, и Тоби снова потерялся в золоте глаз. Казалось, он играет солнечными зайчиками на прогретой солнцем полянке. — А мне нравится болото, — сказала Кайла. — Там уютно читать, никто не мешает. Идём, покажу. Она взяла Тоби за руку. Ладошка была прохладная, гладкая, приятная, но Тоби судорожно отпрянул — его собственные ладошки резко вспотели. Внезапно он понял, что нюх не подводил — торфом тянуло не то от обуви Кайлы, не то от полы юбки. Тоби плёлся за Кайлой, как завороженный, и мерзкое болото уже не казалось таким уж противным местом. Иногда Кайла оглядывалась и улыбалась, её глаза горели благородным металлом. На заросшей тропинке Тоби вовсе перестал различать кошачий аромат — в нос лезла болотная гниль и сильные запахи местных растений. Он старался не нюхать и не думать о том, почему Кайле нравится это всё-таки ужасное место. Она обернулась и обвила его шею длинными бледными руками. — Что такое, волчонок, слишком острый нюх? — шепотом спросила она. Блестнуло. Что-то на щеках, но золото глаз сияло сильнее, манило, дурманило, сводило с ума пульсирующими зрачками. Перед лицом Тоби мелькнули длинные клыки. Разъедающая капля упала на шею, а лопатки прошило болью. Воздух вышибло из лёгких — Тоби сдавило со всех сторон. Теряя сознание в узкой трубе Тоби подумал:Чешуя. Это была... ".