Лёнька утирал слезы.
Напротив его сидел директор школы Яков Самуилович, а по кабинету туда-сюда ходила завуч Степанида Алексеевна.
- Не хнычь! - строго сказала она Лёньке. - Ты прекрасно знаешь, какой проступок ты совершил.
Директор усмехнулся и начал что-то искать в бумагах.
В коридоре раздались шаги.
- Где они? - услышал Лёнька через закрытую дверь.
Дверь открылась. В кабинет вошла мать Лёньки.
- Здравствуйте, - поздоровалась мать. - Что случилось?
- Шуточки у вашего сына дурацкие! - зло сказала завуч.
- Ладно, Степанида Алексеевна, зачем так строго, - сказал Яков Самуилович и поднялся со стула. - Небольшое недоразумение у нас.
- Так что случилась?
Лёнька заревел.
- Так вы посмотрите на него! - показала пальцем Степанида Алексеевна. - Леонид, повернись к матери!
Лёнька повернулся.
На его груди блестело сразу четыре октябрятские звездочки.
- Ленька, ты совсем что ли? - наигранно удивилась мать, не зная - ругаться или смеяться.
Директор засмеялся.
Мать Лёньки поняла посыл и тоже засмеялась.
Но вот Степанида Алексеевна даже не улыбнулась.
- И кто же его надоумил? - спросила завуч.
- Не знаю, - честно сказала мать Лёньки. - В школу уходил нормальным. В смысле, с одной звездочкой.
Директор засмеялся, поняв двусмысленность фразы.
- Леонид. Кто дал тебе еще три звездочки? - спросила завуч.
Лёнька сообразил, что нет смысла скрывать товарищей, так как они сейчас в классе сидят без звездочек, а потому это уже не тайна.
- Лёха дал. Валька. И Гоша тоже.
- Ты сам попросил?
И вот тут уже нужно было принимать решение. Лёнька сначала немного заревел, а потом кивнул головой.
- Что же надоумило тебя совершить такую пакость? - спросил директор, потрепав ребенка за волосы.
Лёнька понял, что директор вроде даже и не сердится, а потому честно сказал:
- Я не виноват, что они меня Брежневым обзывают.
- Кто они?
- Они все.
- А я тебе сколько раз говорила, не ведись. Кто как обзывается, тот так и называется, - вставила свою фразу мать Лёньки.
Директор опять улыбнулся, представив, что все - Брежневы.
- Так звездочки ты зачем нацепил? - задала самый важный вопрос завуч.
- Я это, как бы пошутить хотел.
- Получается, что тебя обзывают Брежневым, хотя ты Севастьянов, но ты еще больше дал поводов для, так сказать, обзывательства? - сделал вывод директор.
Лёнька опять заревел, показывая, что согласен с директором.
- Извините его, - попросила мать Лёньки, - это тятенька его вчера пьяный был и Леонида Ильича обсуждал. Лёнька, видимо, запомнил и решил совершенно несмешно пошутить. Он, наверное, даже и не понял, что сделал. Ты понял, Лёнька?
Лёнька прекратил реветь, выбирая, что выбрать - "понял" или "не понял", так как вроде бы принято говорить "понял", но тут нужно было сказать "не понял".
- Ладно, давайте прекратим весь этот балаган, - начал завершать директор беседу. - Шутить над Леонидом Ильичем - это глупо. Правильно? Лёнька наверняка осознал свою вину. Осознал? (Лёнька кивнул головой) Мы будем надеяться, что это не повторится. Не повторится? (головой кивнули и Лёнька, и мать Лёньки). Теперь снимай значки, отдавай их товарищам и больше так не шути.
Лёнька от радости, что всё так хорошо закончило, чуть не вырвал значки с груди.
- И запомни, Леонид, - строго сказала завуч. - Сегодня ты работаешь на свою характеристику. Ты же не хочешь, чтобы мы в характеристике потом написали, что ты безответственный мальчик с плохой дисциплиной?
- Я больше не буду! - еще раз извинился Лёнька.
- Всё. Можете идти.
Дверь захлопнулось.
В тишине коридора гулко раздалась фраза:
- Вот явишься домой, я тебя ...
Что дома было с Лёнькой, он никому не рассказал.