Грязная лохматая девица с осунувшимся замученным лицом смотрела на меня с поверхности воды в чане. Кожа обветренная, волосы слиплись – всё в ней жалко, кроме горящих яростью глаз. Зверь в клетке.
Это я.
Ловлю отражение и жутко: неужели люди такими бывают?
Руки с грязными ногтями ударили о водную гладь, и отражение пропало. Я выгляжу не для продажи, но удовлетворительно для вселяющей ужас рабы рынка Омара Халифы.
Смочив кусок ткани в воде, выжала и приложила к раненым стопам. Мой сдавленный рык пропал в давящей тишине – удержала его с большим трудом, зажмурив глаза от боли.
Медленно открыла глаза навстречу слепящему солнцу, которое любопытно заглядывало в мою темницу сквозь решётку на окне. В промежутках между необузданной злостью на человечество мечусь от неистового желания выжить в этом сущем аду невольничего рынка к тупиковому вопросу «а, собственно, зачем?».
И правда: зачем?
Колючий и к тому же заплесневелый матрас подо мной не мотивирует на философские посиделки, голова отупела то ли от жары, то ли от истощения и всего пережитого – разве важно?
Но отчаянно хочется жить, пусть смысла и нет.
А потому ищу ответ «как», ведь – напомню — я в аду.
В смердящим к тому же…
А вот и вариант!
Сытый мохнатый паук величиной с кулак медленно перебирал ленивыми лапками, двигая к темнице. Красный с бурыми ворсинками – таких в моём мире не бывает, а в мире магии пруд пруди. Доподлинно знаю, что его яд убивает мгновенно — видела смерть одной из рабынь, когда ещё жила со всеми остальными в более комфортной части здешней тюрьмы. Там, к слову, не было так жарко и душно, пол отделан деревом, а не камнем, как у меня в карцере. Днём там прохладно, да и после захода солнца вполне терпимо, а сейчас мне достались условия просто невыносимые: днём адово пекло, ночью жуткие сквозняки и колючий холод. Если поднимается песчаная буря – я узна́ю первой, откашливая содержимое пустыни – хоть песочные замки строй!
Можно, конечно, вскинуть руки к небу, да поныть о несправедливости, сопли по чумазому лицу размазать... поможет? Э-э, нет! Тогда не буду терять время. Но даже если б хотела, не смогла бы, ведь и сказать-то нечего. Напрягусь до микроинсульта, а не вспомню кто я и откуда, я человек без прошлого. Не помню адрес, город, семью, когда родилась и где училась, ничего! Ничегошеньки! Одно радует — умения остались и потому я на смертном одре без труда высчитаю синус прямого угла — полезный навык, между прочим...
Естественно, я в душе́ не чаю, как мне подфартило оказаться на рынке рабов. От тюремщиков, не по делу перетирающих все слухи, узнала, что хозяин этой богадельни подобрал меня бездыханную у берега моря, пленил и привёз к себе на рынок, чтобы выгодно продать. Надёжный источник информации? Нет. Однако других не имею.
О продаже: ох, так неудобно! — она с крахом провалилась. В отличие от покорных рабынь Омара Халифы, которые рады отдаться кому угодно, лишь бы покинуть без преувеличений адское местечко, я пыталась сбежать. И это тот самый случай — горе от ума.
Меня выставляли на торги несколько раз. Ставки росли – это пугало, а Омар же потирал руки, оставлял покупателей с носом. Я не сразу поняла к чему сложности, но оказалось, что чёртов спекулянт приберёг меня для определённого господина, а выставлял ради набивания цены. Приговаривал что-то, но я не сразу освоила язык, потому не понимала о чём речь. Чуяла и сердцем, и другими местами – ох, не к добру.
Когда цена дошла до шести сотен золотых – а это космическая цена по местным меркам, мне вдруг стало дурно, а вот Омар подразбился – зря, ведь это стоило ему уха. Нет, я, конечно, метила в горло, но маленьким заточенным камнем вышло грязно и неловко, ох, и кровищи было… совсем не голубой, и пахло прокисшими пельменями. Гадость! Торги я сорвала, карьеру топ-раба, кажется, тоже, а Омар Халифа сорвал голос, визжа как поросёнок. Добила бы, но оттащили меня вмиг. Паника, переполох, пельмени эти кислые – мухи слетелись, солнце палящее…
На торги больше меня не выставляли, а тот самый господин, которому меня хотели сплавить, всё не ехал. В любом случае покрыть расходы моей продажей казалось уже невозможно, и тогда Омар решил внедрить тотализатор, выставив меня на арену Смерти. Какие-никакие, а деньги.
Чёртов мир магии!
Если выйдет пережить Арену , то после неё уж точно приедет тот господин. И пусть я о нём толком ничего не знаю, но внутренний компас от него отмагничивается напрочь.
Я в тупике.
И вот оно – моё спасение: упитанный красный герой на восьми лапках в бурой «опушке» медленно, но верно ползёт к моей решётке. Всего одна капля яда… и мучения закончатся. Мне уже подписали смертный приговор за покушение на Омара и убийство дюжины его людей, но я не хочу умирать, удовлетворяя их жажду зрелищ. Пока меня будут рвать в клочки на арене Смерти, хозяин рынка и его шестёрки будут поглощать вино и заедать цукатами. Нет! Я сама решу свою судьбу, жаль только не увижу лицо Омара, когда он поймёт, что его планам не суждено сбыться.
Паук медленно переступил границу моего заточения долгожданным гостем, но вдруг остановился, словно спрашивая разрешения. Какие мы стеснительные! Переполненная нетерпением, я воодушевлённо смотрю на него, рассуждая, сколько же в этой сикарашке протеина, помимо яда. И вдруг! Широкий тряпичный мокасин, вышитый золотой нитью, опускается на моего избавителя и со смачным хлюпаньем давит тельце паука.
Будто меня раздавили. Или надежду.
Забываю, как дышать от гнева, одновременно ощущаю, как выступают слёзы, но ни за что на свете я не позволю себе зареветь.
- Ничтожество, — неприятный голос донёсся где-то сверху, вещая на языке, который я за пару недель неплохо изучила. Это смесь привычных для меня языков всего мира с налётом особого шарма. Сакрит – так назвали этот язык — легко ложится на слух и при этом почти музыкальный, до чёртиков логичный, пусть даже и устами этой пропитой свинки.
Мою темницу перед казнью решил посетить сам Омар Халифа – жалкий засранец с перевязанным ухом и до жути мерзким голосом.
Ну как - как, чёрт подери?! - я его не услышала? Надо полагать, движется он с отдышкой и шарканьем с таким весом! Где моя бдительность?!
Что-то мне подсказывает, что та часть его тела, что обычно делает голос мужчины низким, либо по жизни сдавлена, либо напрочь отсутствует:
- Думала лишить меня удовольствия лицезреть твою смерть? – вещал жирный хозяин рынка, — Я приготовил целое представление, ты мне его не сорвёшь – и не мечтай, никаких самоубийств не будет. Здесь я решаю, кому умирать.
Можно подумать, паук был последним на земле, есть другие способы сломать планы жирного, сального засранца! Без понятия какие, но уж я придумаю! Я голодная и злая, а это прекрасная мотивация. Наживёшься ты на моей смерти — как же! Даже если это в итоге будет стоить мне жизни, я умру так, что на его рынок больше здравомыслящий маг не сунется.
Омар присел на корточки, что насборило бесчисленные складки его тела просто до невероятного отвратительно. Огромный пережравший шарпей.
- Я устрою тебе преисподнюю, мерзавка! – с чувством пропищал гад, — Долго тебе мучиться, знай! И после смерти брошу тебя голодной до женщин страже, а дальше собакам на корм!
Мне поплохело. Воображение у извращенца шикарное, но и моё не отстаёт, рисуя ужасные картинки. Мир магии, который, к слову, называют Сакралем, пока не создаёт впечатление сказочного края высокоморальных жителей, никакого волшебного флёра, один мрак и бесовщина. Нет, буквальных чертей не встречала, но люди ужасные, гнилые нутром и поступками. А место, где нахожусь я, будто бы клоака всего самого безнравственного, что только можно представить. Надо ли говорить, что арена Смерти – непросто боксёрский ринг, а настоящее поле боя в окружении трибун, напоминающее больше Колизей с гладиаторскими замашками, но только гладиаторы друг друга просто убивали, а там, куда отправят меня, будет куда более мерзко. Быстрая смерть местной черни неинтересна.
Внутри меня нарастает буря. А вот чёрта с два! Я собираюсь биться до последнего, убью ещё дюжину людей, но не позволю над собой надругаться!
Сжав зубы, я сдержала порыв вцепиться в Омара, но поняла, что сквозь заколдованную решётку не пробиться – пробовала бесчисленное количество раз! Поэтому приходится черпать остатки спокойствия где-то очень глубоко внутри, где плещется магия, готовясь выйти наружу в нужный момент. Нужно заботиться только о том, как бы вообще встать, ведь я пережила столько ударов плетей по спине и стопам, что сбилась со счёта. Высокий болевой порог пока спасал от болевого шока, но надолго ли – кто знает?
- Ты сама во всём виновата, — его лицо исказило гневом. Омар и без того красотой обделён, но теперь был и вовсе отвратителен, — Сейчас бы уже ждала продажи в отдельной комнате, была бы сыта и здорова. Да, граф не подарок, но это лучше, чем-то, что тебя ждёт. Дура!
Вот тут я не сдержала улыбку. Всё же удалось сломать планы алчного рабовладельца – это маленькая, но всё же победа.
Мне в лицо полетел смачный сгусток пузырчатой тягучей слюны изо рта, полного подгнивших жёлтых зубов Омара вперемежку со вставными из золота. А перед этим были характе́рные звуки из его гортани, которая гоняла всю доступную секрецию туда-сюда, что позволило мне предугадать манёвр поработителя и вовремя увернуться, снова вызывая на его лице гнев. Омар Халифа сполна ответит за каждый свой поступок, но позже, ведь заколдованная темница не позволит мне и пальца просунуть к горлу обидчика.
А пока… нырнула внутрь к стене – туда, где меня никто не увидит. Нужно собраться с мыслями, сконцентрироваться на ранах и хоть немного их излечить, иначе я просто кусок мяса.
Через пару часов потоки внутренней магии, которая во мне не так давно проснулась, немного облегчили боль и муки, отёк с ног чуть спал, но этого всё равно мало для предстоящего «дефиле» со смертью.
Послышался скрежет ржавых решёток, кто-то пошёл в крыло к рабыням, которых готовили к аукциону. Двое мужчин — один в латах, при оружии и с тяжёлой связкой ключей, второй с мягкой поступью, при себе ничего звенящего, кроме пары монет, которые он отдал своему продажному спутнику. Стражник алчно рассмеялся и поблагодарил благодетеля. Через пятнадцать минут снова зазвучал язык сакрит, но уже из уст мужчины с лёгкой походкой и красивым низким хрипловатым голосом:
- Вы шутите? Из-за этих потрёпанных девиц я сюда летел через весь Сакраль? – он нервно хлопнул за собой решёткой, — Это действительно всё? Пшёл отсюда!
Стражник что-то пробубнил и зазвенел латами, потом мелкими частыми шагами куда-то сгинул, и второй мужчина остался в лабиринтах темницы один, тихо ступая по коридорам. Я слышала его приближения и замерла, чтобы не пода́ть и звука. Почему? Доподлинно уяснила, зачем мужчины заглядывают в темницы к рабам перед торгами, и себе я такой участи не жажду.
Он остановился где-то рядом, и я начала сильно нервничать, разгоняя сердцебиение всё быстрее. Мне нельзя так нервничать… у меня свежие раны от плетей по всему телу, ноги изодраны в мясо и кое-где воспаления, просто сводящие с ума. Надо набраться сил перед грядущим боем, а я сижу, нервничаю.
...Нервничаю, думая о мужчине. О мужчине! Можно полагать, других забот нет...
Однако, кроме шуток, я всеми фибрами души стремлюсь прижаться к тому самому участку стены, за которым этот человек. Ну не дура ли? Это непреодолимый магнетизм, отключающий мозг, вызывающий эйфорию и бередящий душу. Тело взбунтовалось, меня потряхивает при малейшей мысли о сопротивлении.
И я позволила себе эту маленькую слабость — вжалась в стену, отпустила ситуацию, прислушалась к тишине, стараясь уловить дыхания совершенно чужого человека. Голова кру́гом от его присутствия... даже о боли напрочь забыла. О смерти... обо всём, будто те ужасы вообще происходили не со мной или не в этой жизни – сладкая иллюзия!
Мужчина съехал по стене, садясь на землю, и шумно вздохнул. Нас с ним разделяла толстая каменная кладка, но мне впервые на моей памяти по-настоящему тепло. Внутри. И это тепло успокоило пространство, которое вроде и враждебное, но уже не настолько...
Как же сердце затрепетало…
Пройдёт едва ли четверть часа, и меня на свете может уже не быть. Солнце упадёт в море камнем, как бывает в этих местах: закат — минутное дело, проливающее весь спектр красок на мир. Глазом не моргнёшь, а уже ночь кромешная.
...Которой я могу не увидеть. А этот мужчина уедет, так и не узнав, что подарил мне тепло и то спокойствие, ощущение безопасности, которого я просто никогда не испытывала. Вот такой безвозмездный подарок!
Спасибо…!
Он ищет рабов, но сегодня на рынке скудно. Однако он расстроен не поэтому...
Какой необычный! Я закрыла глаза и попыталась поймать энергию, а она движется вся к нему. Он магнит для неё, грубо говоря. Может, поэтому не получается сконцентрироваться.
Солнце вдруг стало не обжигать, а мягко греть, а я всё сидела и наслаждалась тем, что мне осталось. Только в эти секунды поняла, как сильно устала за последний месяц постоянного круглосуточного напряжения. Я начеку даже во сне. Сплю урывками по пятнадцать минут, просыпаюсь от каждого шороха, вечный контроль. Но сейчас я полностью расслабилась, и это удивительно.
- Нашёл! – послышался тихий хриплый голос совсем рядом.
Я не стала дёргаться или менять позы, а просто приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на источник медового баритона. Мой гость стоял, облокотившись на решётку, и изучал меня так проникновенно, что к щекам едва не прилила кровь. И куда делся мой мозг? Почему мысли оценить степень опасности жалко пали под бликами неповторимых изумрудных глаз? Даже солнце где-то на их дне потерялось, играя с цветом злую для меня партию — я просто зависла. Проснулась-таки перед смертью во мне женщина, оценивая мускулистого греческого бога перед своей темницей.
И будь это Апполон, то можно и вздохнуть с облегчением, но ведь нет — на меня таращилась воинственная персонификация тестостерона. И это Арес, чёрт подери...
На меня волной накатили странные ощущения, вводящие в заблуждение – я в безопасности. Но ведь это чушь! Может магия? Заклятие или гипноз? Точно! Гипноз!
Мужчина отстранился, чтобы осмотреть руны на темнице, и нахмурился, а потом снова взглянул на меня серьёзно. Это темница для смертников, и он совершенно недоумевал почему же в ней я. Через пару секунд колебаний достал из кармана маленький пузырёк, положил на каменный пол и подкатил прямо ко мне. Я медленно отползала назад, смотря на этого человека с опаской. Кто знает, что ему надо?
Он, конечно, красив и на вид признаков агрессии и прочего неадеквата, но в этом мире я никому не верю. Многие мужчины с добрыми и злыми глазами пытались изнасиловать меня за то время, что я в этом мире. Многие пытались избить, у немногих получалось, а некоторые пошли дальше, стараясь лишить меня жизни, но после скоропостижно и не совсем естественно умирали. Я вижу, что этот человек мне не по зубам, он намного сильнее меня, от него просто веет силой и опасностью, потому я выбираю осторожность.
Хотя… Что я теряю? Если яд, то отлично, дайте два!
- Это для твоих ран, они заживут быстрее. Выпей и сможешь встать на ноги, обещаю. — сказал он такой интонацией, что я невольно успокоилась, но склянку всё равно не взяла – я же упрямая, надо марку держать, — Где стража прячет твой кристалл? – спросил он, а я не сразу поняла, о чём он.
У всех магов есть кристаллы. Это драгоценные камни, но не те, что продают в ювелирных лавках в любой стране моего мира, а добытые здесь, сотворённые магией, закалённые ею. Сами по себе они не имеют силы, но работают как призма, направляя поток хаотичного движения магии, фокусируют её в нужном магу направлении. Чаще всего кристаллы носят в кольцах на руках, иногда на шее, а бывает вставляют в серьги. Чем больше и чище камень, тем сильнее маг, а у моего гостя на руке чистейший изумруд размером с крупную горошину. Присвистнула бы, да неприлично.
У меня нет кристалла, и не было никогда. Магия во мне гуляет без всяких примочек и ювелирных украшений.
- Нет кристалла? – спрашивает он с долей жалости и снисхождения. Я резко оборачиваюсь в сторону шума, пронзающего несвойственной мне паникой. Трибуны на арене Смерти заполнились и прозвучал гонг. К темницам вышла стража с цепями, и я глубоко вдохнула и закрывала глаза, а когда открывала, то посмотрела на пару изумрудных глаз с уверенностью и решимостью, — У тебя тяжёлые раны, выпей зелье и тяни время. Я выкуплю тебя.
Обречённо отворачиваю голову, зная, что Омар дёшево не продаст. А дорого за такое никто не предложит. Впадать в ложные надежды мне нельзя. Моя цена в период торгов остановилась на шестистах золотых, что в три раза дороже хорошего, здорового раба. Омар не сбросит цену меньше трёхсот, тотализатор выгоднее.
- Обещаю. - таинственный посетитель сделал несколько шагов назад в темноту и исчез, оставляя меня стражникам.
А у меня от него мурашки. Табун. И в солнечном сплетении дефицит зелёных глаз, медового «обещаю» перед отходом в тень. Сильный маг, мощный, про остальное и говорить не стоит – пробрало. Хотелось кричать «Не уходи!», но слова застряли в горле, моя гордыня сковала меня как ледяную статую, и я снова выбрала молчание. Как всегда.
Всем знакомо чувство, когда время останавливается или тянется очень медленно, настолько, что от одного хода секундной стрелки до другого ты успеваешь пережить целую жизнь. Сейчас был именно такой момент, всё те, казалось бы, незначительные пару минут, что длилась наша встреча с этим странным мужчиной, для меня тянулись очень долго, и я не хотела, чтобы это заканчивалось. Но у таких моментов есть ещё одна особенность: время, растягиваясь до этого как резиновое, компенсирует себя в конце, разгоняясь до невероятной скорости. Все те бесконечно долгие секунды становились всё короче с каждый удаляющимся шагом зеленоглазого «Ареса». Я успела схватить флакон с коричневой жидкостью, откупорить его и выпить. Содержимое склянки заструилось по моим жилам, я почувствовала, что наступать уже не так больно, раны немного затягивались хоть и не полностью, но в любом случае мне становилось намного легче.
«Арес» не соврал.
То, что ждёт меня в ближайшие полчаса, не страшнее месяца на рынке рабов. Не сломали до сих пор, а значит, уже не сломают. Убьют – возможно, но я умру с высоко поднятой головой. Как говорится, «изрядно ощипанной, но не побеждённой». Да будет так!
Я готова.
Меня зовут Алиса – вот что я помню — и я им не по зубам.
Продолжение здесь
