Елена всегда была немного на взводе и постоянно переживала из-за всяких мелочей, но что с этим делать и как избавиться от постоянных тревог - она не знала. А за последние два года ее мнительность и вовсе достигла своего пика, и тому была весьма явственная причина. У этой причины даже было свое имя - Олег, и выглядела она как молодой, подтянутый мужчина с худощавым выразительным лицом и внимательными, словно у хищной птицы, глазами. Эта самая причина заставляла Елену порой просыпаться ночами и покрываться мелкими колючими мурашками. Оно и неудивительно - Олег, которого Елена когда-то любила всей душой, теперь сидел в тюрьме за уб*йство ее отца.
Жизнь отца Елены, Сергея Викторовича, оборвалась незадолго до его семьдесят седьмого дня рождения. К тому моменту он совершенно одряхлел и не мог самостоятельно передвигаться. Сиделка Виктория, которая присматривала за ним на протяжении пяти лет, обнаружила старика с бутылкой коньяка в одной руке и с пистолетом в другой. Он был уже мертв; из зияющей в его виске раны тянулась засохшая дорожка кр*ви, а страшно выпученные глаза потускнели и побелели, словно у оглушенной рыбы. Часом позже сотруднику полиции, вызванной Викторией, пришлось сильно постараться, чтобы забрать пистолет из мертвой руки - так сильно Сергей Викторович сжал оружие, из которого предположительно он покончил с собой. Но почему он это сделал - было совершенно неясно. У старика было все, чтобы спокойно дождаться своего часа и спокойно уйти. Но Сергей Викторович отчего-то выбрал совершенно иной путь. А еще через месяц в его смерти неожиданно обвинили Олега, парня Елены. И жизнь ее с тех пор превратилась в настоящий кошмар.
- Я абсолютно не понимаю, зачем он это сделал, - говорила, чуть ли не плача, Елена двоюродному брату Олега Алексею, который работал следователем и занимался этим делом. - С моим отцом они прекрасно ладили. Почти каждые выходные Олег приезжал к нему и они сидели и выпивали, смотрели хоккей, обсуждали какие-то свои мужские вопросы. Папа даже как-то сказал мне, что он был бы счастлив, если бы у него был такой сын. Он всегда хотел именно сына. Даже ко мне, когда я была совсем маленькой, относился скорее как к мальчишке, нежели как к девочке. Покупал мне машинки, учил играть в футбол. Так вот, Олег был для него тем, кого он хотел всю жизнь. И я не знаю, зачем Олег уб*л того, кто его по-настоящему любил.
Алексей поправил свой дорогой, элегантный галстук и посмотрел на Елену полным сострадания взглядом.
- Твой отец был богатым человеком, а Олег всегда любил деньги, - ответил он, потягивая вино. - Легкие деньги. Уж кто-то, а я своего братишку знаю как облупленного. Мы выросли вместе под одной крышей. Его мамаша была... скажем так, женщиной весьма легкомысленной. Сбагрила своего сына сестре и была такова. Вот мы и жили с ним вдвоем в одной комнате. Ох, как же я его не любил, кто бы знал! Этот мелкий засранец Олежка, как его звали мои родители, перепортил все мои вещи, постоянно что-то крал, юлил как уж. В десять научился курить, ровно через два года - пить, а немногим позже принялся шастать по девочкам. Мой папаша тогда подарил ему мопед, вот он с его помощью и охмурял всяких местных потаскушек.
Елена, не без интереса слушая биографию бывшего возлюбленного, лишь кивала головой и растерянно улыбалась.
- И все-таки, мне он не казался таким уж плохим, - вздохнула она, когда Алексей умолк. - В девстве всякое бывает, а потом люди меняются. Олег был заботливым, чутким. Мы с ним никогда не ссорились. Он всегда шел на уступки, умел находить компромисс. Выглядел таким мудрым, проницательным, как будто ему было не двадцать восемь, а в три или четыре раза больше. Кстати, а как ты понял, что убийца именно он, а не кто-то другой?
Алексей, едва не подавившись от этого вопроса изрядным куском стейка, откашлялся, посмотрел на Елену многозначительным взглядом и, вытерев губы салфеткой, напустил на себя небрежный, но в то же время солидный вид.
- Ну, чтобы понять это, вовсе не нужно быть Коломбо или Пуаро, - ухмыльнулся он, играя бокалом. - В доме твоего отца повсюду были отпечатки Олега. На мебели, на посуде, на том самом пистолете. Но самое главное - они были на старом сейфе, где хранились деньги, документы и оружие. Он был взломан, и взломан достаточно топорно, в замке даже застрял обломок отмычки, которой орудовал Олег.
- Но разве сейф не был подключен к сигнализации? - удивленно перебила Елена.
- Судя по всему нет. Это был старый огнестойкий ящик с довольно простым замком. Понятия не имею, почему твой отец им пользовался. Купи он современный сейф - возможно, ничего этого бы и не было... Так вот, Олег взломал этот сейф, забрал деньги и решил пристрелить старика, а потом додумался обставить все как само*бийство. Только вот забыл стереть пальчики со ствола и бутылки. И мы его поймали.
- Ты его поймал, - поправила Елена. - Это ведь ты проводил задержание.
- Ну, я был не один, - улыбнулся в ответ Алексей. - Без коллег я бы вряд ли что-то сделал. Наверное, тоже бы схлопотал пулю или нож. А так, у Олега не было никаких шансов. Теперь он в тюрьме, и выйдет оттуда… ох как нескоро.
Он снова улыбнулся Елене, надеясь, что та ответит ему тем же, но лицо у нее было мрачнее тучи.
- Я все думаю над тем, что он сказал после суда, - пробормотала она, опустив глаза. - Это было очень страшно. «Я найду тебя, рано или поздно»... Что это значит? И этот жуткий жест...
Елена провела большим пальцем по горлу, как бы разрезая его от уха до уха. Выглядело это действительно зловеще. Алексей допил вино и хлопнул ладонью по столу.
- Это от отчаяния и бессилия, - беззаботно ответил он, демонстрируя белоснежные зубы. - Что ему еще оставалось? Не обращай внимания. И не думай о плохом.
Алексей взглянул на часы. Было уже почти одиннадцать вечера. Ресторан давно опустел, последний посетитель покинул его около получаса назад, оставив Елену и Алексея наедине. Молоденький официант скучал в углу над книгой, развалившись на стуле. Алексей негромко окрикнул его и попросил принести счет.
Оказавшись на темной холодной улице, Елена вдруг вздрогнула и как бы невзначай прильнула к Алексею.
- Мне страшно, - прошептала она, глядя на тусклую гирлянду тянущихся вдоль дороги фонарей. - Страшно и одиноко. Мне еще никогда не было так одиноко...
Алексей мягко приобнял ее, пытаясь унять бившую Елену дрожь.
- Все будет хорошо, - шепнул он в ответ. - Можем поехать ко мне, если ты не против...
Елена не была против. Забираясь в машину Алексея, она готова была отправиться с ним хоть на край света.
С тех пор прошло два года. За это время изменилось очень многое. Елена и Алексей теперь стали мужем и женой, и кроме этого у них появился первенец - голубоглазый Тимоша, который одинаково любил и маму, и папу, и мультики, и банановое пюре. Алексей, оставив работу в следственном комитете, теперь трудился адвокатом, специализируясь в основном на семейных спорах и вопросах наследства. В отличие от его спокойной и размеренной карьеры, дела Елены, касающиеся семейного бизнеса, шли не так гладко. Небольшая сеть кафе, основанная ее отцом еще в годы перестройки, когда Сергей Викторович, пользуясь случаем, выкупил за бесценок несколько точек в городе, теперь переживала не лучшие времена. Елена совершенно не знала, как управляться с доставшимся ей по наследству делом и всеми силами старалась хоть как-то удержать его на плаву. Но действительно была неумолима. Налоги постоянно росли, немногочисленные оставшиеся сотрудники просили повышения зарплаты, а отток клиентов рос в геометрической прогрессии. Совершенно отчаявшись, Елена планировала прикрыть бизнес и продать все, что некогда принадлежало ее отцу.
- Я бы с этим не спешил, - успокаивал ее Алексей, делая вид, что все нормально, и супруга как обычно себя накручивает. - Можно сделать перезагрузку. Скажем, вместо общепита заняться торговлей. На продаже электроники и бытовой техники можно заработать куда больше, чем на борщах и пельменях.
- Я одинаково не смыслю ни в том, ни в другом, - вздохнула Елена, пытаясь накормить кашей несносного и вертлявого Тимошу. - Вот Олег... У него прекрасно получалось. Без всякого образования он как-то находил общий язык со всеми этими налоговиками, инспекторами. Я иногда даже жалею, что его нет рядом.
Всякий раз, когда речь заходила об Олеге, Алексей неизменно покрывался румянцем негодования. Так случилось и в этот раз.
- Олега больше нет, - резко ответил он, захлопывая свою рабочую папку. - Мой кузен закончился. За три с половиной года в тюрьме с ним могло произойти все, что угодно. Так что давай больше не будем его упоминать, тем более за столом.
Он улыбнулся сыну, чем неожиданно испугал Тимошу. Тот выплюнул не пережеванную кашу на маму и Елена, погрозив мальчугану пальцем, принялась отчищать свой новенький кардиган.
- Ладно, как скажешь, - огрызнулась она, орудуя салфеткой. - Отвезешь меня к маме? Сегодня нужно навестить ее.
- В психушку? - Алексей поперхнулся кофе. - Снова?
Елена наградила мужа полным недоумения взглядом и пожала плечами.
- Ну да, сегодня, - бросила она. - Прошло уже полтора месяца с нашей последней встречи. Нужно отвезти ей что-нибудь. Так что, подбросишь меня или мне самой придется рулить?
Алексей кивнул и поднялся.
- А что с Тимошей? - спросил он, указав на сына. - Возьмем с собой.
- Нет, отведем к соседке, -ответила Елена, засовывая испорченный Тимошей кардиган в корзину для белья. - Нечего ему там делать.
- Но это все-таки бабушка, - неуверенно начал Алексей. - И ей бы было приятно увидеть внука...
Елена посмотрела на мужа таким взглядом, что Алексей передумал продолжать разговор.
Последние двенадцать лет мать Елены, Александра Витальевна, почти безвылазно находилась на лечении в психоневрологическом диспансере. Диагноз «шубообразная шизофрения», который ей поставили медики, за это время изменил ее личность до неузнаваемости. Даже в редкие моменты прозрения, когда психозы ненадолго отступали, Александра Витальевна с трудом узнавала свою дочь и общалась с ней так, будто их совершенно ничего не связывало. Елена старалась навещать ее каждый месяц, но всякий раз видя перед собой искалеченную и сломленную болезнью маму, выбегала из диспансера со слезами на глазах и обещала себе, что больше никогда не вернется туда вновь.
- Интересно, за кого в этот раз она тебя примет, - ехидно произнес Алексей, поглядывая на жену. - Кажется, в прошлый раз мать приняла тебя за Шэрон Стоун. А перед этим - за Людмилу Гурченко. А я... черт, кем же я-то был...
- Прекрати, - остановила его Елена, надув щеки. - Это не смешно. Моя мама больна. Серьезно больна. Это не повод для шуток. В ее голове все перемешалось, превратилось в какой-то ужасающий винегрет. Надеюсь, что хоть в этот раз мы с ней нормально пообщаемся.
- Да, как же, - ухмыльнулся Алексей, глядя на дорогу. - Снова будет нести эту чушь про пришествие Господа и ядерную войну. Ладно, ладно, я молчу. Все.
Несмотря на веселье мужа, Елене было не до смеха. При живой и сравнительно нестарой матери она считала себя круглой сиротой. Елена родилась, когда маме было слегка за тридцать и та только-только вышла замуж за уже находившегося в солидном возрасте бизнесмена Сергея Викторовича. Проблемы с психикой у нее начались гораздо позже, и до того момента все было прекрасно. Александра Витальевна души не чаяла в своей дочке и к великому недовольству отца постоянно ее баловала. Сергей Викторович был более консервативен в вопросах воспитания и старался держать дочь в ежовых рукавицах. Так или иначе, от прежней жизни давно не осталось и следа, если не считать сохранившихся воспоминаний, к которым Елена то и дело возвращалась.
Когда Елена с Алексеем вошли в прохладный холл диспансера, там никого не было. Дежурившая в маленькой комнатушке медсестра, завидев их, сразу сообщила по телефону кому надо, сказав, что к Александре Витальевне пришли посетители. Через десять минут появилась и она сама; санитарка, шедшая рядом, поддерживала ее под руку так, словно пациентка была слепой. Усевшись на облезлую кушетку, Александра Витальевна грустно посмотрела на дочь и нерешительно улыбнулась.
- Привет, мам, - сказала Елена, усевшись напротив матери, на такой же старый и облезлый стул. - Как ты себя чувствуешь?
Александра Витальевна неопределенно качнула головой и вытерла платком постоянно слезившиеся глаза. Елена заметила, как при этом дрожали ее руки и на шее то вздувались, то снова опадали желваки.
- Ты мне сегодня снилась, - произнесла мать, отвернувшись. - Снилась всю ночь. И Сережа снился. Мы вместе гуляли по лесу и собирали чернику, а Сережа ловил рыбу на озере. Как он поживает? Ты его видела?
Елена вздрогнула и хлопнула густыми ресницами.
- Папы больше нет, мам, - ответила она. - Ты разве не помнишь?
Александра Витальевна виновато улыбнулась и махнула рукой.
- Ах да, точно... - задумчиво протянула она. - Его нет... Кто-то уб*л его... Это сделал он?
Она указала рукой на Алексея и тут же переменился в лице.
- Нет, мам, ты что, - замахала руками Елена. - Его уб*л другой человек. Он уже пойман и сидит в тюрьме.
Александра Витальевна продолжала сверлить мужа дочери холодным, неприязненным взглядом.
- Мне он не нравится, - прошипела она, тыча пальцем в сторону Алексея. - В нем злой дух. Он плохой! Я не хочу, чтобы он был рядом! Пусть уйдет!
Елена кивнула мужу и Алексей, поднявшись, направился к выходу.
- Что это на тебя нашло, мам? - сказала она с укоризной, когда Алексей скрылся за дверью. - А впрочем, неважно... Слушай, я тебе тут кое-что привезла. Тут разные вкусности, книжки и батарейки для твоего приемника. Вот, возьми.
Она вручила увесистую сумку матери, и санитарка тут же забрала ее себе, буквально вырвав сумку из рук пациентки.
- Когда меня выпустят? - спросила мать у Елены. - Ты же сказала, что очень скоро. Мне здесь все так надоело. Я хочу в наш старый дом. Хочу прогуляться по лесу. Ты помнишь, как мы гуляли по лесу?
- Я помню, - кивнула Елена. - Я все помню. Потерпи еще немного. Может быть, мне удастся договориться с врачом. Но ты больше не должна говорить о злых духах и тому подобном. Ты обещаешь?
Мать покорно опустила голову и громко высморкалась.
- Привези мне что-нибудь из папиных вещей, - неожиданно попросила она, посмотрев на Елену. - Часы или какую-нибудь рубашку. Что-нибудь такое. Мне это очень нужно.
Елена поднялась и положила руку матери на плечо.
- Я привезу, - пообещала она, нежно массируя костлявую ключицу. - Завтра же съезжу в наш старый домик и возьму что-нибудь для тебя. Ты только... только веди себя хорошо, ладно?
Александра Витальевна коснулась руки дочери своими холодными губами и улыбнулась.
- Хорошо, - еле слышно произнесла она.
Распрощавшись с матерью, Елена быстро зашагала к выходу, и открывая дверь услышала обращенные санитарке слова матери:
- ...А ведь когда-то я говорила ей то же самое: «Веди себя хорошо!»... Но она редко меня слушалась...
Елена улыбнулась сквозь слезы и выскочила за дверь. Слова матери вселили в нее надежду, что однажды та окончательно победит свою болезнь, и разум снова вернется к ней.
Старый домик отца, в который направились Елена и Алексей следующим утром, находился в глуши, в самом центре необъятного, похожего на тайгу леса. Это был деревянный двухэтажный коттедж с просторным чердаком, напоминавшим мансарду, и глубоким подвалом, в котором до сих пор хранилась всякая всячина. После смерти отца Елена еще ни разу не была там и допускала мысль о том, что домика уже и вовсе может не быть. Алексей же напротив частенько наведывался туда, но никогда не докладывал жене о своих визитах в дом ее отца.
- Вот обязательно нужно было подниматься в такую рань, - недовольно произнес он, крутя ручку магнитолы в надежде поймать хоть какую-нибудь волну. - Я рассчитывал поспать часов до десяти. А теперь приходится трястись на этих ухабах, и все благодаря твоей сумасшедшей мамаше.
Елена обиженно покосилась на мужа и надула щеки.
- Если хочешь, я могу сесть за руль, а ты полезай назад и дрыхни, сколько влезет. И перестань называть маму сумасшедшей. - Голос Елены дрожал от негодования.
- Ладно, ладно, не кипятись, - ухмыльнулся Алексей, оставив магнитолу в покое. - Просто вчера твоя мамаша по ошибке приняла меня за злого духа и назвала убийцей. Наверное, ей по ошибке показали «Зловещих мертвецов».
Елена пропустила его слова мимо ушей. Ссориться с мужем в шесть часов утра ей совершенно не хотелось. Все, чего она желала - это добраться до домика и немного передохнуть.
Съехав с разбитого шоссе на плотную грунтовую дорогу, «Шевроле» Алексея преодолел несколько километров по мрачному еловому лесу и оказался на просеке, от которой до дома Сергея Викторовича было подать рукой. Обогнув пару поросших деревьями холмов, Алексей остановил машину на залитой солнцем прогалине, в самом центре которой возвышался старый, покосившийся особнячок. Одновременно выпрыгнув из машины, Елена и Алексей подошли к массивным металлически воротам, отперли их и очутились в заросшем буйным разнотравьем дворе.
Старый дом... Едва войдя в его сумрачное чрево, Елена почувствовала, как на нее волной хлынули самые разные воспоминания. Огромный полированный стол, подаренный отцу одним знакомым американцем плакат на стене с надписью «Добро пожаловать в Портленд, штат Орегон», большой книжный шкаф, висевшие на стенах удочки и прочие рыболовные принадлежности - все эти вещи тут же вернули Елену в те далекие времена, когда не было никаких забот и тревог. Она ласково коснулась стоявших на столе уменьшенных копий московского Кремля и Эйфелевой башни, изготовленных самим отцом из зубочисток, взяла в руки пыльных Чебурашку и кота Леопольда - некогда свои любимые игрушки и блаженно улыбнулась. Несмотря на затхлость и мрак, старый дом был по-прежнему уютен и приветлив. Он все так же встречал гостей скрипящими половицами и стучащими на ветру ставнями.
- Оказывается, в баллоне еще осталось немного газа, - сообщил Алексей, нарушив сладкие грезы Елены. - Можно приготовить завтрак. Ты как на это смотришь?
- Положительно, - улыбнулась Елена. - А после можно пойти и полюбоваться окрестностями. Можно даже немного порыбачить.
Она сняла со стены один из спиннингов и вручила его Алексею.
- Да, хорошая идея, - согласился тот, размахивая спиннингом. - В детстве мы с отцом частенько выбирались на реку. Олег как-то даже поймал щуку на восемь килограмм...
Елена поймала себя на мысли о том, что впервые за очень долгое время муж произнес имя брата вслух. И прозвучало оно с искренней любовью и восхищением. Алексей же, словно прочитав ее мысли, убрал с лица мечтательную улыбку, отбросил спиннинг в сторону и метнулся в сторону кухни.
- Так ты и вправду надумал бежать? - Петр, прозванный в тюрьме Шприцом за свое нескладное телосложение, смотрел на Олега с ужасом и каким-то странным восхищением. - Ты что же, серьезно?
Олег ядовито усмехнулся, оскалив пожелтевшие от скверного табака зубы.
- Нет, блин, я просто по приколу два месяца готовил этот чертов лаз, - бросил он, потирая руки. - Просто делать мне было нечего. Конечно я надумал бежать, дурачок. И ты можешь слинять вместе со мной.
Шприц прислонился к холодной шершавой стене и долго молчал.
- Отсюда на моей памяти бежали всего два раза, - произнес он, наблюдая за парившей в вышине птицей. - Одного беглеца сцапали почти сразу, а второму удалось добраться до какой-то заправки и захватить там заложников. Потом его пристрелил спецназ.
- Мы учтем ошибки этих дураков и не будем их повторять, - засмеялся Олег, сворачивая самокрутку. - Никаких заложников. Слиняем тихо и аккуратно, никто и не заметит. Так ты со мной или как? Ты же сам говорил, что у тебя мать умирает от рака и ты хочешь ее увидеть.
Шприц задумчиво посмотрел на него и пожал плечами.
- Конечно хочу, - вымолвил он. - Но все равно страшно. Это же очень серьезно. Если поймают - отметелят так, что полгода будешь на карачках ползать. А я и так еле хожу.
- А я, по-твоему, тут отдыхаю, - злобно ответил Олег, слюнявя бумажку. - Я сам за три года потерял почти пятнадцать килограмм. У меня зубы того и гляди выпадут от здешней жрачки. В общем, ты как хочешь, а я ухожу.
Шприц тяжело вздохнул и хлопнул его по плечу.
- Ладно, я с тобой, - согласился он, воровато оглядываясь. - А кто еще идет?
Олег зак*рил и указал на противоположной стороне двора низкорослого мужчину.
- Еще Мессер, - сказал он, выпуская дым. - Я его должник. Он мне жизнь спас. Пойдет с нами, он уже в курсе.
- А когда идем? - не унимался Шприц.
- Сегодня вечером. Ты сам поймешь, когда именно. Тут такое начнется, что будет совершенно не до нас. Вот и слиняем под шумок.
Олег посмотрел на высокую тюремную стену, в углу которой таился незаметный для всех лаз. Олег в одиночку отыскал в стене несколько шатавшихся кирпичей, каким-то чудом избавился от них и присыпал дыру землей. Это было только началом.
Вечером, перед самой поверкой, в колонии началась суматоха. Кто-то из заключенных непонятным образом поджог один из электрощитов, из-за чего вся зона погрузилась в непроглядный сумрак. Тут же вспыхнуло пламя внутри одного из бараков; неизвестный диверсант действовал умело и хладнокровно, распространяя пожар по всей колонии. За несколько минут колония оказалась объята пламенем, всюду бегали, крича благим матом, охранники и ревели пожарные и тревожные сирены. Заключенные же, воспользовавшись моментом, устроили бунт. Захватив нескольких охранников, они завладели оружием и забаррикадировались в одном из бараков. Послышались выстрелы и крики первых раненных.
Олег, Шприц и Мессер тоже воспользовались случившемся в зоне хаосом и почти наощупь, стараясь держаться в темноте, добрались до стены и вылезли наружу. Добежав до расположенной неподалеку стоянки, они забрались во взломанную Мессером машину, принадлежавшую кому-то из тюремного персонала и помчались прочь от того места, которое все трое ненавидели всей душой.
- Гони прямо, - скомандовал Олег сидевшему за рулем Мессеру. - Не сбавляй ходу! Даст Бог, через полчаса доберемся до железной дороги, а там уж ищи нас свищи!
- Лишь бы хватило бензина, - ответил ему Мессер, стуча зубами. - Стрелка вот-вот упадет!
- Ничего, ничего, - подбадривал его и себя Олег. - И на пустом баке доедем! Давай, рули, Шумахер!
И он, вцепившись пальцами в кресло, неотрывно уставился в темную полосу дороги.
- Слава тебе Господи, получилось, - верещал одновременно от страха, возбуждения и счастья Шприц. - А я не верил, не верил!.. Смотрите, ребята, как полыхает-то!
Он посмотрел в зеркало на залитое красным заревом небо. Если бы не шум работающего мотора, беглецы могли бы расслышать вой сирен и непрекращающиеся выстрелы. Тюрьма превратилась в зону боевых действий. Но троице беглецов до этого не было никакого дела.
- Плевать, - прорычал Олег, пихнув Шприца плечом. - Нам не об этом сейчас думать надо. Давай, Мессер, дави на газ!
И Мессер, кивнув головой, что есть силы надавил на педаль газа.
На следующее, смотря по телевизору репортаж о пожаре и бунте в колонии, Алексей был мрачнее тучи. Елена сидела рядом и беззаботно щелкала семечки.
- Это ведь там сидит Олег? - спросила она у мужа. - Надеюсь, с ним все хорошо. Такой ужас там происходит.
Алексей жестом попросил ее умолкнуть и придвинулся поближе к телевизору. Но в тот момент, когда ведущая заговорила о побеге нескольких заключенных, экран старого телевизора внезапно погас.
- Черт, бензин в генераторе закончился, - ругнулся Алексей, поднимаясь. - Забыл вчера заправить.
- Так это ведь в этой тюрьме сидит Олег? - повторила свой вопрос Елена.
Алексей нервно качнул головой.
- Да, да, - бросил он, натягивая ботинки. - В этой самой. Ладно, пойду еще порыбачу. Ты как, со мной?
Елена быстренько избавилась от шелухи и тоже вскочила.
- Ага, - улыбнулась она, догоняя мужа. - Идем, прогуляемся. Такая хорошая погода стоит. Даже не хочется отсюда уезжать.
Они вышли на улицу и побрели по тропинке, ведущей к озеру. Алексей шел впереди, сгорбившись будто от тяжкого груза. Елена отставала от него на несколько шагов и на ходу любовалась пожелтевшими раньше времени листьями. Несмотря на приближающуюся осень, засуха, стоявшая уже больше месяца, даже не думала уходить. Высохшая и растрескавшаяся земля ждала и никак не могла дождаться дождя.
- Ты иди, а я немного посижу в теньке, - сказала Елена мужу, устраиваясь на замшелом пне. - Если что, крикнешь.
Алексей, не ответив, зашагал дальше и вскоре расположился на другом берегу озера, принявшись хлестать водную гладь в надежде поймать кого-нибудь из ее обитателей.
- Крупную рыбу нужно ловить на живца, - неожиданно раздался позади него насмешливый голос. - Помнишь, как папаня учил? Ловишь мелкую рыбешку и насаживаешь на крючок.
Алексей обернулся. Перед ним стоял его двоюродный брат, Олег, одетый в камуфляжный костюм. Обе руки он держал в карманах.
- Так это ты сбежал, - пробормотал Алексей, пятясь назад. - И пожар твоих рук дело?
Олег стоял на одном месте и спокойно смотрел брату в глаза.
- Ну что, нет конечно, - улыбнулся он. - Я тут вообще не при чем. И без меня было полным-полно желающих пустить красного петуха, как и кровь некоторым вертухаям. А я просто свинтил, чтобы не попасть под горячую руку. Ты ведь рад меня видеть, а?
Алексей нащупал в кармане складной нож и вытащил его.
- Не подходи, - зарычал он, направляя лезвие в сторону Олега. - Стой там, слышишь?! Двинешься - убью!
Олег одним прыжком подскочил к Алексею и легким тычком в грудь повалил на землю, успев перехватить руку с ножом. Послышался хруст костей и Алексей, взвыв от боли, выронил оружие.
- Ты можешь убивать только беспомощных стариков, братишка, - выдохнул Олег, сжимая пальцами побледневшую физиономию брата. - Это ведь ты завалил старика, а свалил все на меня. Ну не юли ты, не юли, лежи спокойно! Не делай себе хуже.
Елена, увидев что муж сцепился с каким-то незнакомцем, опрометью кинулась но подмогу, на ходу вооружившись сучковатой палкой. Подскочив к борющимся братьям, она что есть силы огрела по спине Олега и тот переключил свое внимание на Елену.
- Это... ты? - с изумлением и ужасом выдохнула та, пожирая глазами Олега. - Как ты...
Олег хотел отпустить в ее адрес что-нибудь смешное, чтобы разрядить обстановку, но тут вдруг Алексей впился зубами в его руку.
- Беги, - крикнул он жене, сплевывая кровь брата. - Беги в дом и запрись! Я...
Он не договорил. Тяжелый удар Олега заставил его умолкнуть. В глазах Алексея заплясали яркие искры и в ушах зазвенели миллиарды крошечных колокольчиков. Следующий удар погрузил Алексея в непроглядную тьму и он, раскинув руки в разные стороны, совершенно утратил связь с реальностью.
Последовав совету мужа, Елена пулей влетела в дом и заперла дверь на крючок. Затем, сбежав по лестнице в подвал, принялась искать какое-нибудь оружие. Вокруг как назло ничего не было; Елена обшарила все углы в поисках садовых инструментов, но те уже давным-давно пылились в запертом сарае. От отчаяния Елена распахнула старый шкаф и хотела в нем спрятаться, как вдруг обнаружила внутри небольшой деревянный ящичек. Схватив его дрожащими руками, Елена неожиданно выронила его, и ящичек, достигнув бетонного пола, разлетелся на части, обнажив свое содержимое. Какие-то бумаги, книжечки, фотографии тут же разлетелись по полу в разные стороны. Но самое главное, что Елене сразу же бросилось в глаза - был небольшой черный пистолет. Схватив его, она двинулась к двери, надеясь напугать оружием Олега и отбить у него мужа, но тут же остановилась, услышав звуки ломающейся входной двери. Очень скоро за ними последовал еще один звук - звук тяжелых, зловещих шагов. Олег спускался в подвал.
- Так, так, полегче, - крикнул он, заметив пистолет в руке Елены. - Я ничего тебе не сделаю. Опусти ствол, а то наделаешь дел!
- Где Алексей? - крикнула Елена, потирая дрожащим пальцем спусковой крючок. - Что ты с ним сделал? Стой, не подходи!
Олег застыл на месте и тут же рассмеялся.
- Предохранитель, - произнес он, кивая на пистолет. - Вон тот флажочек слева.
Елена, совершенно не понимая, о чем он говорит, решилась нажать на крючок. Тот не поддавался. Олег же, воспользовавшись ее замешательством, шагнул вперед и отобрал у нее оружие.
- Еще и не заряжен, - хохотнул он, отбрасывая пистолет в сторону. - Да не реви ты, все хорошо с твоим муженьком. Лежит себе, загорает.
Он легонько подтолкнул Елену к выходу и, заметив разбросанные по полу бумаги, наклонился чтобы их забрать. Вернувшись в дом, он устроился на диване и принялся рассматривать находки.
- Если хочешь знать правду, то я не убивал твоего отца, - сказал Олег, изучая бумаги. - Его убил мой брат, а меня подставил. Мне Сергея Викторовича мочить не было резона. Он был хорошим человеком, и я его любил. А вот мой братец - завистливая паскуда, которая лишила меня всего. Он что-то болтал про сына. Это правда?
- Да, у нас есть сын, - согласно кивнула Елена. - Ему два года. Он сейчас у соседки...
Олег неожиданно бросил ей какую-то книжицу. Елена ухитрилась ее поймать и взглянула на ее обложку.
- Загранпаспорт? - удивленно воскликнула она, листая книжицу. - Это же Алексей. Только почему здесь не его имя и фамилия?
Олег поднялся и кинул ей еще одну книжицу, которая тоже оказалась паспортом. На этот раз самым обыкновенным.
- Еще один, на имя какого-то Владимира Анатольевича, - сказал он, брезгливо поморщившись. - По ходу слинять хотел твой суженый. Опрокинуть тебя, как однажды опрокинул меня. А что, отжал бы у тебя бизнес, пустил по миру, а сам упорхнул куда-нибудь за бугор и всю жизнь лежал бы на пляже, потягивая пивко. Хитрый гад, ничего не скажешь. Я их возьму себе, пригодятся. Вклею свои фотографии и готово.
Он сунул оба паспорта в карман и хлопнул по нему рукой.
- А это что? - спросила Елена, наткнувшись взглядом на валявшуюся на полу флешку.
Олег поднял ее и повертел в руках.
- Давай взглянем, что на ней, - предложил он. - Комп есть?
Елена вытащила из сумки свой ноутбук и сунула в него флешку. На ней была одна-единственная видеозапись, сделанная с камеры наблюдения. На ней очень похожий на Алексея человек входил в дом Сергея Викторовича, выхватывал из-за пазухи пистолет и... Елена захлопнула крышку ноутбука и схватилась за голову.
- Ну что, поняла, с кем ты жила все это время? - с укором спросил Олег, опустившись перед ней на корточки.
- Поняла... - прошептала Елена, глотая слезы. - Прости...
Олег выпрямился и застегнул куртку.
- Постой, - начала Елена, поймав его за руку. - Ведь это все значит, что тебя оправдают и тебе не нужно будет прятаться. Я отнесу эту запись куда нужно и все расскажу, и Алексея накажут. Подожди...
Олег обнял ее поцеловал в макушку.
- На это уйдет время, а сейчас у меня его нет, - сказал он, выпустив Елену из рук. - Может, однажды меня действительно оставят в покое, очень хочу в это верить. А пока... Пока мне нужно бежать. Прощай, Лена.
И Олег, улыбнувшись ей на прощание, покинул старый дом.
Прошло три месяца. Алексей за это время очутился в СИЗО, где ждал суда, а Елена, думая над тем, как быть дальше, все свое время проводила рядом с сыном, видя в нем единственную отдушину. Еще она думала об Олеге, от которого до сих пор не было никаких новостей. Но холодным и промозглым октябрьским днем, когда дождь и ветер бушевали за окнами дома Елены, в дверь к ней позвонила ее знакомая почтальонка Света.
- Тебе письмо, Лен, - сказала она, вручая пестрый от множества марок конверт. - Знаешь откуда? Из Африки!
- Из Африки? - изумилась Елена.
- Ага. Интересно, кто это тебе оттуда пишет? Уж не нашла ли ты там себе какого-нибудь чернокожего дружка, а?
Света, лукаво подмигнув Елене, побежала дальше. Елена же, вернувшись в дом, немедленно вскрыла конверт и извлекла оттуда слегка помятую фотографию. На ней был изображен Олег; он стоял в окружении каких-то низкорослых бушменов, вооруженных луками и копьями и широко улыбался. Елена тоже улыбнулась ему и прочла несколько строчек на обороте.
«Привет из жаркой Намибии! Прости, что долго не давал о себе знать, было очень много дел. Их и сейчас осталось немало, но все трудности уже позади. Буду рад, если однажды заглянешь сюда. Все еще тебя люблю. Олег»
Елена прижала фотографию к груди и смахнула выступившие на уголках глаз слезы.
Автор: Антон Марков