С такси у отечественного кинематографа – долгие и разнообразнные жанровые отношения. Не стал исключеннием и новый фильм режиссера Кирилла Кемница «Кентавр», главный герой которого – водитель Саша (Юра Борисов) – работает в Москве таксистом исключительно по ночам. Потому что ночью не может спать. Естественно, что одно это обстоятельство создает у зрителей некоторое ощущение таинственности и ожидания необычайных приключений, которые могут случится в мегаполисе в ночное время суток.
Некоторые любители десятой музы в связи с выходом «Кентавра» в отечественный прокат сразу же поспешили вспомнить легендарную ленту американца Мартина Скорсезе «Таксист» (1976) с Робертом де Ниро. Конечно, сравнение по части некоторого сходства героев напрашивается. И русский таксист, и американский страдают бессоницей. Однако справедливее было бы вспомнить наших родных советских таксистов. И здесь лонг-лист экранных образов тех, кто крутит баранку, развозя пассажиров по улицам и проспектам городов, а также на сельских просторах, куда более интересен. Вспомним лирическую комедию «Зеленый огонек» Виллена Азарова (1964). Или яркую работу Николая Крючкова в ленте Владимира Рогового «Горожане» (1975). Или остросоциальную картину Вячеслава Сорокина «Плата за проезд» (1986). Но, пожалуй, криминальная интрига, связанная с такси, не так часто преобразовалась в детективное кино. Примеров тому немного. Прежде всего, это лента режиссеров Алоиза Бренча и Ростислава Горяева «24-25 не возвращается» (1969). А прямое участие таксиста в преступных деяниях советских злодеев случилось в детективе Владимира Фетина «Пропавщие среди живых» (1981).
А вспомнились эти ленты потому, что автор «Кентавра» предлагает нам лихо закрученную интригу, которая целиком построена на истории отношений того самого таксиста Саши и его случайной (как кажется, поначалу) пассажирки, «ночной бабочки» Лизы (Анастасия Талызина). На их диалогах, порою забавных, порою тревожных и загадочных сценарист Михаил Зубко и пытается выстроить фабулу экранного зрелища таким образом, чтобы зритель не скучал и пытался разгадать суть сюжетной интриги, которую авторы «Кентавра» закрутили так лихо, что реальный смысл драматических обстоятельств в которые попала сначала Лиза, а затем и Саша, проясняется во второй части картины.
Сначала мы узнаем одно потрясающе обстоятельство, в корне меняющее наше отношение к водителю Саше. Он – инвалид и может с трудом передвигаться на своих двоих. И по сему обречен оставаться за баранкой, накручивая километры вместе с пассажирами всех видов и типов, и тем самым пытаясь заработать некоторую сумму денег на операцию. Что и объясняет метафорическое название фильма, в центре которого человек, в буквальном смысле слова сросшийся с машиной. Но законы жанра триллера, с помощью которых автор сценария и режиссер постепенно затягивают зрителей в сети загадочного сюжета, диктуют необходимость создания соответствующей атмосферы в кадрах из жизни ночной Москвы, когда огни большого города сверкают немного зловеще, а инфернальная музыка за кадром нагнетает ощущение ожидания разворотов истории в ту сторону, которую даже самый проницательнй зритель не сможет разгадать.
Еще бы! На смертельно опасных виражах во время ночных гонок Саша абсолютно спокоен и уверен в себе, но молчалив. Что пугает и нас, и Лизу самым серьезным образом. И уже не кажутся мемом звучащие в кадре слова о действующем в столице маньяке, который насилует и убивает по ночам молоденьких девушек с низкой социальной ответственностью. И зрители в дуэте с Лизой начинают испытывать душевный трепет, подозревая, что Саша и есть искомый злодей. Юра Борисов в этих эпизодах легко и непринужденно надевает на свое лицо маску маргинального персонажа, коего и можно заподозрить в дурных и кровавых намерениях. Однако на память в этот момент приходит произносимая им фраза о том, что ночью все выглядит иначе.
А далее начинается то самое лихое экранное и отчасти жестокое по деталям и последствиям действие, которое и переключает атмосферное, триллероподобное кино в иной жанровый регистр. Его привычно можно назвать зарубежным словом, претендующим на кинокритический термин «action». По-русски говоря, «действие». Именно в этом постановочном фокусе и спрятан смысл фильма, когда вроде бы привычная модель диалога и узнавания друг друга двух прежде незнакомых обитателей ночного города трансформируется в эпизоды наполняемые по всей широкой эмоциональной шкале – от недоверия и страха до взаимной симпатии и сочувствия. Саша и Лиза вынуждены по воле обстоятельств и коварных замыслов тех, кто хочет их втянуть в грязную и кровавую аферу прикрытия действий настоящего убийцы и насильника, спасаться в смертельной гонке, когда каждый вираж или поворот может оказаться последним в их жизни.
И в этой части картины «Кентавр» уже не властвует разум, а все подавляется сочуствием парочке оказавшихся вместе персонажей, которые пытаются выиграть у своих врагов немного немало, а свои жизни. Такой поединок вряд ли кого из зрителей оставит равнодушным. Режиссер Кирилл Кемниц в этом смысле оказался большим мастером, которому вполне под силу создать динамичное зрелище, где смешались в кучу не только люди, но и легковые машины.
Добро в конечном счете должно оказаться сильнее Зла. Но мы не будем забегать вперед и раскрывать все тайны развязки столь неожиланного и динамичного зрелища. Намекнем лишь о том, что заключительной репликой, которая звучит в «Кентавре», станет вполне узнаваемая бытовая фраза, которую хотя бы раз в жизни произносил каждый из нас: «Давай вызовем такси».
Сергей Ильченко