18+
На экране старой черно-белой Нокии горела надпись: «Вызывает ИММУНИТЕТ». Телефон настойчиво звонил.
Агасфер сидел за рулём «БМВ» и мчался на всех скоростях. Игорь находился рядом с трубкой в руках. С заднего сидения выглядывал ДимПёс. Юру они оставили возле его разбитой «десятки» – он надеялся её завести.
Сурнин переглянулся со своими напарниками и нажал «принять», поставив разговор на громкую связь.
– Игорь? – донёсся из трубки голос Шишкаревича. – Ты не забыл про старого друга? Память тебя не подвела?
– Да… я слушаю тебя, – Игорь не показывал эмоций.
– Как насчёт нашей с тобой маленькой неувязочки? Надеюсь, ты решаешь вопрос? Мне нужен результат в полночь. В старом морге. Ах, да…
На том конце послышалась возня вперемешку с междометиями.
– Игорь, это ты? – раздался взволнованный голос Ромы Харда.
– Рома, с тобой всё в порядке? – Игорь оживился.
– Да, он меня даже почти не бьёт. Игорь, вытащи меня отсюда! – голос Харда не был преисполнен паникой – скорее сильным дискомфортом сложившейся ситуации.
ДимПёс высунулся из-за сидений:
– Рома! Рома, это Антон! Где ты находишься? – его глаза горели.
– С вас хватит, – из динамика снова послышался голос Иммунитета.
– Стой! Не вешай трубку! – Игорь продолжил переговоры; напряжение росло. –Мы даже не понимаем, о чём ты говоришь! Что ты хочешь? Саша, просто скажи, и мы это сделаем.
Голос Иммунитета сорвался на крик:
– Не заставляй меня вспоминать! – выпалил он эмоционально и довершил спокойным тоном: – 15.12.13… Найди красную комнату… Пойми ты наконец!
В его голосе внезапно зазвучала мольба: человек на том конце провода был физически измотан и психически истощён.
Связь оборвалась. Одержимый психопат с явными расстройствами личности положил трубку, мало прояснив ситуацию. Герои были обескуражены, их зацепки оказались незначительны, и психбольница представала последней возможностью выяснить правду и спасти Рому.
– Красная комната? О чём он, чёрт возьми? – прозвучал вопрос из уст Агасфера.
– Не знаю, – Игорь старался выстроить в голове логическую цепочку, – ни одного козыря на руках. И с психушкой тоже могут возникнуть сложности…
– О чём ты?
– О том, что мы вмешиваемся в медицинскую тайну. Ни один врач не имеет права её раскрывать. Придётся заплатить. Но я не знаю, о каких суммах пойдёт речь.
– Может, и не придётся, – с невозмутимым видом произнёс Агасфер, и все в недоумении посмотрели на него. – Открой бардачок.
В бардачке Игорь нашёл совершенно неожиданную вещь. В красное удостоверение (определённо фальшивое, но имеющее натуральный вид) была вклеена фотография Агасфера, а рядом написано: «МВД России. Капитан Сазыков Олег Георгиевич».
***
Антона решили оставить у входа, для подстраховки: в любом случае, заявиться в кабинет заведующего отделением всей толпой было бы подозрительно, особенно учитывая, что ДимПёс слабо походил на полицейского. Охрана на КПП, увидев документ, беспрепятственно пропустила странных посетителей, и они направились к главному входу.
Найти нужный кабинет оказалось несложно. На двери висела табличка: «Заведующий отделением ПАВЛОВСКИЙ А.В.».
– Говорить буду я, – обратился Агасфер к Игорю.
Игорь кивнул, и грек осторожно постучался.
– Да-да, – приглушённо донеслось из-за двери.
В кабинете за столом, совершенно не обращая внимание на незваных гостей, сидел крепкий мужчина лет сорока и что-то писал: с крупными чертами лица, весьма широкий в плечах – он имел внушительный вид. На нос были надеты очки с круглыми стёклами, казавшиеся миниатюрными на контрасте с громадиной его тела. Доктор был тяжело сложен: не то, чтобы он являл собой груду мышц – просто казался большим. Широкой грудью Павловский А.В. заслонял половину окна, находящегося за спиной, а кисти его рук были настолько огромными, что ручка практически терялась в гигантских ладонях.
– Чем могу быть полезен? – он поднял глаза, посмотрев на посетителей поверх очков.
Агасфер вытянул вперёд руку с красной корочкой:
– Капитан Сазыков. Полиция. Мы расследуем дело, в котором фигурирует один из ваших бывших пациентов. Хотелось бы узнать подробности его пребывания в больнице и увидеть медицинскую карту. Будем признательны, если вы поможете следствию.
– Очень интересно, – с долей иронии произнёс врач, снимая очки. – И как зовут этого пациента?
– Шишкаревич, Александр Александрович.
– Ах, да, конечно-конечно… – Павловский сложил руки в замок. – А в чём его обвиняют?
– Угроза убийством и причинение тяжкого вреда здоровью, а также похищение человека и шантаж. В данный момент местонахождение Шишкаревича остаётся неизвестным. Мы надеемся, что вы поможете нам понять логику его действий, а главное – мотивы. На кону жизнь человека, – Агасфер вжился в роль.
– Что ж, конечно, помогу, – доктор пытался казаться открытым, но странным образом внушал недоверие. Он жестом пригласил сесть. – Я лично занимался лечением Шишкаревича. Знаете, это было довольно давно, но я его хорошо помню. Он поступил к нам с симптомами неконтролируемой агрессии на фоне злоупотребления наркотическими веществами, однако в ходе лечения было выявлено диссоциативное расстройство личности.
– Подождите, – вступил Игорь, – то есть, выходит, что он шизофреник с раздвоением личности?
– Ну, вы несколько ненаучно изъясняетесь в данном случае, но, в целом, да, вы правы.
В дверь постучали. Робко впорхнула хрупкая молодая медсестра с внушительным бюстом и мутными большими глазами болотного цвета:
– Андрей Викторович, у вас обход.
– Спасибо, Анечка, у меня сейчас люди. Попроси сегодня Дамира Аркадьевича.
– Хорошо, Андрей Викторович, – медсестра скрылась за дверью.
– Андрей Викторович, – обратился «капитан Сазыков», – вы можете рассказать подробности его болезни? Как проявлялись симптомы, и какому лечению он подвергался?
– Да… – доктор Павловский на секунду задумался. – То, что мы изначально приняли за постнаркотическую неврастению оказалось проявлением его множественной личности.
– Вы хотите сказать, – снова вмешался Игорь, – что во время своих приступов он не был самим собой?
– Именно так. Простите, а вы кто по званию? – проявил любопытство доктор.
– Я… – голос Игоря слегка дрогнул, – капитан, оперативник.
– Лицо знакомое. Вы, должно быть, не в первый раз ловите психически нездоровых преступников?
– Да… Пожалуй, так.
Андрей Викторович откинулся на спинку стула, многозначительно посмотрев на Игоря. Он его изучал.
– Одним словом, – продолжил доктор, – любой внешний раздражитель был мощным катализатором для его альтер-эго. «Второе я» выступало в качестве защитника, и это совершенно нормальное состояние при таком диагнозе. Мы его лечили стандартной группой нейролептиков и когнитивной терапией, и спустя несколько недель симптомы сошли на нет. По крайней мере, с тех пор о рецидивах я не слышал.
В голосе доктора чувствовалась полная уверенность. Павловский представлял собой человека с сильным защитным механизмом, его жесты и движения казались абсолютно свободными – он был хозяином этих комнат с белым потолком, властелином этого странного места и всей ситуации.
– Могу я узнать, при каких обстоятельствах были совершены преступления? – поинтересовался заведующий отделением.
– Да, конечно, – ответил Агасфер. – Вчера утром он попал в аварию, произошло сильное столкновение, он избил второго водителя, а после напал на своих товарищей и с угрозами похитил одного из них.
– Хм, – Павловский задумался, – интересно… Если он получил травму головы, это могло высвободить его нежелательную личность. Когда он лечился здесь, ремиссии были длительными, а припадки агрессии представляли собой короткие не спонтанные эпизоды. Если бы мы не вмешались, ситуация могла ухудшиться, альтер-эго могло выйти из-под контроля и даже полностью заполнить сознание Шишкаревича…
– Мы можем осмотреть его бывшую палату? Это возможно? И заглянуть в его историю болезни.
– Разумеется! Не вижу причин препятствовать следствию, – ответил Андрей Викторович и добавил театрально: – Моя милиция меня бережёт!
Доктор поднялся и предстал перед Агасфером и Игорем во всём своём великолепии. Встав, он заслонил собой проём окна: это был очень рослый мужчина два метра высотой; плечи он расправил, как крылья. Выйдя из-за стола, доктор позволил увидеть свою обувь – огромные лакированные ботинки, вероятно, пятидесятого размера.
Они вышли из кабинета и последовали за Павловским. Их путь лежал через так называемое «острое отделение». Игорь помнил его, будто был здесь вчера: тут мало что изменилось. Среди стен светло-нейтральных тонов копошились странные люди. Кто-то просто сидел абсолютно недвижимо, уткнувшись в одну точку, кто-то бился в припадке истерического хохота, другой стоял на коленях с закрытыми глазами, прочие выглядели абсолютно нормальными. Особенно в глаза бросался энергичный пациент в ночной пижаме, который босиком наматывал по залу круги.
– Раскинулось море широко! – доносились звуки песни из какого-то угла.
К Игорю подбежал совершенно безумного вида человек с выпученными глазами:
– У меня кошки, кошки у меня… – не переставая повторял он, похлопывая себя по коленям.
Подойдя к массивной двери на электромагнитном замке, заведующий отделением остановился.
– Это пациенты с тяжёлыми нарушениями, деменцией, алкоголики, наркоманы, фанатики, – обратился доктор Павловский к гостям, – но жемчужины моей коллекции находятся здесь.
Он приложил ключ-карту к замку, и они вошли.
Перед ними предстал небольшой холодный коридор. По обе стороны находились три двери. Из одной из камер доносился раздирающий душу вой, настолько дикий и нечеловеческий, что от него бросало в дрожь. Доктор спокойно шёл вперёд, Игорь и Агасфер, переглядываясь, следовали за ним.
– Вы, должно быть, в курсе, что у нас на принудительном лечении находятся пять преступников. Например, здесь, – он указал на камеру (это была именно камера, а не палата) слева, –расположился Аркадий Пахом. Его поймали при попытке принести человеческую жертву дьяволу. Жуткая личность. Дома у него были обнаружены многочисленные трупы расчленённых животных. Экспертиза признала его невменяемым.
Игорь был не в курсе. Когда он работал в милиции, ни о чём подобном он не знал. Хотя, возможно, ему было не положено слышать об этом месте. Рассмотреть Пахома ему не удалось: каждая камера была оснащена зарешеченным дверным окошком, однако в тех «палатах», где горел свет, не было никого видно; в других же свет был погашен, в том числе в той, откуда слышался вой. Внимание Игоря привлекла крайняя железная дверь: петли её были массивнее, чем у остальных, а дверная коробка укреплена. Заглянув внутрь, он увидел её жуткого обитателя. Огромный тучный человек, оголённый по пояс, сидел на полу палаты и что-то жевал. Он весил, должно быть, килограмм триста: голова его выглядела треугольной из-за широких щёк и узкой черепной коробки, огромная свисающая грудь блестела на свету, видимо, чем-то испачканная, а гигантский живот казался необъятным.
– Это мой любимый экземпляр. Роман Вагон. Съел пятерых, между прочим. Возможно, помните, пару лет назад в газеты просочились слухи об обглоданных человеческих костях? Его рук дело, точнее зубов, – доктор улыбнулся, и в здешней обстановке это выглядело жутко.
Необузданные психопаты, страшные каннибалы и человеческие жертвоприношения. И это далеко не все тайны, которые хранит это ненормальное место. Игорь чувствовал себя некомфортно, ему хотелось поскорее узнать последний секрет Шишкаревича и уйти.
– Прошу сюда, – доктор свернул за угол.
Там, укрытая пеленой темноты, расположилась запертая дверь. Доктор Павловский отворил ворота и жестом пригласил Игоря вперёд. В комнате было темно. Окна отсутствовали. Следом за Игорем вошёл Агасфер.
– Это палата Шишкаревича? – спросил Игорь, вглядываясь во тьму.
– Нет, это операционная, – последовал холодный ответ доктора. Он щёлкнул выключателем.
– Операционная? – Игорь почуял неладное и обернулся.
Лампы дневного света долго и неравномерно включались, мерцали; всё произошло быстро и в полутьме. Короткий, но мощный удар кулака оглушил Агасфера, и с отрывистым звуком «м» киллер упал на пол. Когда свет зажегся полностью, доктор Павловский стоял перед Игорем, вытянув руку, вооружённую скальпелем.
– Что это значит? – подобный поворот был полнейшей неожиданностью для Сурнина.
– Это я вас хочу спросить… капитан.
Угроза и безжалостность смотрели на Игоря глазами доктора. Работая оперативником, он много раз видел этот взгляд: то были не глаза испуганного человека, насторожившегося и готового к самообороне, это – глаза убийцы.
– Значит, вам нужна история болезни? И как вы намерены её получить без судебного постановления? – спросил доктор.
– Мы… – начал Игорь
– Не держите меня за дурака! – доктор повысил голос, тяжёлый бас был подобен грому. – Вы проходили в моей больнице психиатрическую экспертизу десять лет назад. Мы не виделись лично, но я вас узнал. Не сразу узнал. Я был одним из немногих, кто посвящен в детали вашего преступления. Насколько мне известно, вы попали к нам повторно, но уже в амплуа наркомана. Неужели вы всерьёз полагаете, что я не знаю, что творится в моём собственном отделении? Так что это я вас спрошу: что это значит? Что это за клоун с вами?
– Мы просто хотели узнать правду, – Игорь не терял самообладания. – Шишкаревич похитил нашего товарища, а взамен его жизни требует какого-то человека из красной комнаты. Я пришёл сюда за ответами, я просто хочу спасти своего друга!
Доктор Павловский искажённо улыбнулся и повернул выключатель справа от него. Комната мгновенно окрасилась в алый цвет. Кроваво-красные фонари залили операционную своим светом, как кровь заливает руки убийцы.
– Тогда смотри. Здесь я творю своё искусство во имя медицины. Но, как правило, те, кто знают правду, долго не живут.
Медлить было нельзя – нужно было действовать. Игорь схватил правой рукой никелированный таз, вероятно, использовавшийся для «послеоперационных потрохов», и ударил доктора по руке. Скальпель вылетел, но даже обезоруженный доктор представлял серьёзную опасность. Огромное тело двинулось на Игоря, схватило его за грудки своими сильными руками и швырнуло, будто мусор, на кафель. Не дожидаясь нокаута, лёжа на холодном, как в морге, полу, Игорь нанёс удар ногой в колено противнику, от чего тот взвыл. Вскочив на ноги, Сурнин бросился бежать, огибая операционный стол, но красные огни его дезориентировали. Вскоре Игоря настиг сильный удар в висок, который на несколько секунд его оглушил. Но бывший милиционер не спешил сдаваться. Ещё держась на ногах, он пнул в доктора кресло-коляску, отчего тот чертыхнулся и, хромая, снова ринулся в бой. В мутном красном мраке среди операционных инструментов Игорь нащупал медицинский молоток и, вооружённый, ринулся на своего противника. Доктор схватил его правой рукой за горло, но удар молотком в своё плечо предотвратить не успел. Закричав, он откинул Игоря, отчего тот перекувыркнулся через «операционный алтарь» и снова оказался у стеллажа с инструментами. Схватив маленький топорик, похожий на томагавк, Сурнин пошёл на таран. Противник сдержал натиск, перехватив вооружённую руку, но, споткнувшись о неподвижно лежащего Агасфера, рухнул на пол со страшным грохотом. Игорь впервые за всю битву имел преимущество. Он находился в выгодном положении сверху, рука его высвободилась из тисков доктора и была готова нанести решающий удар, как вдруг он почувствовал резкую боль в области живота. Кисть его дрогнула, и топор выпал.
Острозаточенный скальпель вошёл в мягкую плоть…